Титульный лист и исполнители
Отчет 277 с., 1 кн., 15 рис., 67 табл., 190 источн., 1 прил.
СЕЛЬСКОХОЗЯЙСТВЕННАЯ КООПЕРАЦИЯ, СЕЛЬСКОХОЗЯЙСТВЕННЫЙ ПОТРЕБИТЕЛЬСКИЙ КООПЕРАТИВ, МОДЕЛИ СЕЛЬСКОХОЗЯЙСТВЕННОГО КООПЕРАТИВА, ЭФФЕКТИВНОСТЬ, ИНСТИТУЦИОНАЛЬНАЯ СРЕДА, СТРАТЕГИЯ
Цель проекта – обобщение международного опыта, идентификация основных проблем и позитивных тенденций развития сельскохозяйственной кооперации в мировой аграрной экономике, спецификация возможностей использования международной кооперативной практики в отечественных условиях среды. В соответствии с поставленной целью в работе решены следующие задачи: 1) изучены социально-экономические условия и особенности эволюции кооперативных практик в странах Северной Америки и Западной Европы, имеющих вековые традиции сельскохозяйственной кооперации; 2) выявлены основные формы функционирования сельскохозяйственных кооперативов и тренды их современного развития в США, Канаде, Швеции, Германии и некоторых других странах; 2) осуществлён мониторинг и оценка экономических, социальных и институциональных условий развития сельскохозяйственной кооперации в России и на Западе, в том числе предпринят компаративный анализ предпосылок, проблем и тенденций развития сельскохозяйственной кооперации в зарубежной и российской хозяйственной практике; 3) идентифицированы перспективные организационные модели сельскохозяйственных кооперативов, их потенциал и возможные ограничения для внедрения в российскую практику; 4) специфицированы возможные траектории развития кооперативных практик в отечественных условиях среды с учётом международного кооперативного опыта и потребностей отечественного сельского хозяйства; 5) разработаны научно-практические рекомендации по инкорпорации параметров деятельности современных (предпринимательских) сельскохозяйственных кооперативов в отечественную практику, определены перспективные сценарии кооперативной государственной политики на федеральном и региональном уровнях. Полученные теоретические выводы приемлемы для прогнозирования траекторий развития сельскохозяйственных потребительских кооперативов с учётом их возможного вклада в достижение общественно значимых экономических и социальных целей. Практическая значимость исследования заключается в целесообразности использования его результатов в сельскохозяйственном производстве аграрных регионов (в частности, в Курганской области) и других регионах Российской Федерации, заинтересованных в эффективном функционирования сельскохозяйственных потребительских кооперативов.
ВВЕДЕНИЕ
Несмотря на целенаправленное развитие в различных странах мира кооперативной теории и полученные в исследованиях содержательные результаты по вопросам функционирования сельскохозяйственных кооперативов в условиях современной среды, всё же можно констатировать, что имеющиеся теоретико-эмпирические достижения используются как в западной, так и отечественной кооперативной практике недостаточно широко, на что сегодня особо указывают и учёные, и политики, и специалисты-аграрии. Так, в ходе одного из научных онлайн-семинаров («Современное состояние моделей сельскохозяйственной кооперации в России») директор Центра агропродовольственной политики ИПЭИ РАНХиГС, доктор экономических наук Н. И. Шагайда подчёркивает, что «предпринимаемые в настоящее время усилия учёных, политиков, сельхозпроизводителей относительно развития кооперативных процессов в отечественной хозяйственной практике (прежде всего аграрной) пока не коррелируют с имеющимися на сегодняшний день результатами».
Эту мысль подтверждают скрупулёзные исследования условий и итогов деятельности сельскохозяйственных потребительских кооперативов в России (Антонова М. П., Головина С. Г., Куракин A. А. Сарайкин В. А., Янбых Р. Г., Lerman Z., Nilsson J., Wolz A. и др.), результаты которых, во-первых, действительно демонстрируют низкую эффективность функционирования большинства отечественных кооперативов, а во-вторых, наглядно свидетельствуют, что вместо экспансии своей деятельности многие созданные в последние годы сельскохозяйственные потребительские кооперативы существуют либо лишь в отчётности (формально), либо благодаря существенной государственной поддержке. В связи с этим в научном сообществе актуализируется поиск возможностей развития кооперации в аграрной отрасли экономики России (особенно в условиях современных вызовов и угроз), причём фокус таких исследований смещается от традиционных моделей кооперативов, реализуемых в рамках их классического понимания, к более современным организационным подходам, учитывающим функционирование кооперативов в новой бизнес-среде.
Цель исследования, результаты которого представлены в данной работе, заключалась в изучении, анализе и обобщении мирового опыта деятельности сельскохозяйственных кооперативов, выявлении положительных тенденций, способствующих их успешному функционированию, а также отрицательных факторов, препятствующих их развитию и сегодня, и в перспективе. В ходе реализации поставленной цели получены определённые результаты, сделаны убедительные выводы, достойные внимания и участников сельскохозяйственных кооперативов, и представителей государственных структур, и сельской общественности. Начнём с того, что инициация создания кооперативов и организация их деятельности чаще всего основаны всё же на традиционном подходе, исчерпавшем (в определённой мере) свой эвристический и прикладной потенциал в связи с изменившимися экономическими, социальными, политическими и институциональными условиями. Следовательно, обобщение современных теоретических наработок относительно различных проблем кооперативного развития и использование международного опыта сельскохозяйственной кооперации обусловливает разработку нового комплексного научного подхода к развитию сельскохозяйственных кооперативов в России, а внедрение апробированных в мировой хозяйственной деятельности различных практик в отечественную действительность приобретает предельную актуальность. Концептуальными основаниями такого подхода являются: 1) многофункциональность деятельности современных сельскохозяйственных кооперативов; 2) особенности среды (рыночной, институциональной) их функционирования; 3) уникальность траекторий создания и развития сельскохозяйственных кооперативов; 4) возможности организационных нововведений, детерминирующих благоприятные условия развития сельскохозяйственной кооперации в России. В результате, представлен новый подход к развитию сельскохозяйственной кооперации (разработанный именно на перечисленных выше постулатах), который целесообразен для формулирования научно-практических рекомендаций относительно идентификации современных моделей функционирования сельскохозяйственных кооперативов, спецификации траекторий их успешного развития, определения направлений и инструментов государственной кооперативной политики, возможностей совершенствования кооперативного законодательства.
Основываясь на популярной в аграрной экономической науке концепции многофункциональности, учитывающей территориальный аспект деятельности кооперативных организаций, их встроенность в сельские территории и сельский социум, особое внимание в работе акцентируется на вкладе кооперации (главным образом сельскохозяйственных потребительских кооперативов) в решение различных социальных и экологических проблем сельских территорий и сообществ. При этом учитывается, что сельскохозяйственные кооперативы могут стать особыми социально-экономическими институтами, мобилизующими аграрные хозяйства на эффективную деятельность и порождающими вследствие этого различные положительные внешние эффекты. В свою очередь, слабое развитие сельскохозяйственных кооперативов становится не только существенным препятствием для эффективного функционирования аграрных хозяйств, но и основной причиной появления многих отрицательных экстерналий. Всесторонний анализ и обобщение (с научной точки зрения) опыта развития современных кооперативов в отдельных странах Северной Америки и Европы (глава первая) позволили специфицировать именно те особенности их функционирования, инкорпорирование которых в отечественную хозяйственную практику важно учитывать при определении перспективных трендов развития сельхозкооперации в России.
Не менее важное условие, обеспечивающее разработку научно обоснованных рекомендаций по использованию международного опыта в развитии отечественной сельскохозяйственной кооперации, связано с учётом характеристик среды, в которой кооперативы создаются, функционируют и развиваются (глава вторая). В связи с этим в работе подробно раскрываются основные дефиниции, определяющие современное состояние среды, такие как мобильность, неопределённость, риски, детерминирующие определённым образом (1) перемены во внутрифирменном поведении и сдвиги в алгоритмах принятия ими (фирмами) краткосрочных и долгосрочных решений, (2) модификацию формирующихся в данном контексте кооперативных стратегий и, как результат, (3) адаптационные изменения в организационной структуре кооперативных организаций.
В итоге, проведённое теоретико-эмпирическое исследование способствовало формулированию важных практико-ориентированных выводов, представленных в виде научно-практических рекомендаций (глава третья), ключевая идея которых заключается в том, что современным сельскохозяйственным кооперативам, чтобы оставаться жизнеспособными и обладать преимуществами по сравнению с многочисленными инвесторо-ориентированными фирмами, конкурирующими с ними на том или ином рынке, важно реформировать реализуемые в их деятельности принципы, предельно адаптируя их к мобильной рыночной и институциональной среде. Кроме того, скрупулёзный экскурс в историю как кооперативной мысли, так и кооперативных практик, анализ и синтез наиболее значимых теоретических и практических достижений позволил обозначить два основных пути развития сельскохозяйственных кооперативов, в частности, эволюционный (континуальный) и дискретный (аффектированный). Так, например, эволюционное развитие означает постепенную адаптацию организационного устройства кооператива к условиям внешней среды и, безусловно, его дальнейшее усложнение, в результате чего формируются, как правило, эффективные кооперативные структуры. В свою очередь, итоги дискретного (периодически инициируемого «сверху») развития кооперативных организаций во многом определяются тем, насколько предлагаемая модель кооператива на момент их очередного появления в хозяйственной практике согласуется с условиями внешней среды. Если базовые организационные принципы кооператива в период его создания соответствуют рыночной среде, формальным и неформальным институтам, то появляется жизнеспособная организационная структура, обладающая существенной мотивацией и широкими конкурентными возможностями для успешной деятельности с контрагентами и партнёрами по бизнесу. В обратной ситуации возникают организации, жизнедеятельность которых возможна, но при условии значимой поддержки со стороны государства.
Основной же вывод исследования заключается в том, что доминирующей проблемой кооперативной деятельности в настоящее время является то, что кооперативами, создаваемыми в сельском пространстве, используется традиционная модель, преимущества которой строятся на эффекте масштаба. При этом данные кооперативные структуры (как на этапе создания, так и в первые годы функционирования) отличаются небольшими размерами, а следовательно, недостатком капитала, отсутствием стимулов и мотивации к внедрению современных технологий, низкой конкурентоспособностью. В сложившихся институциональных и социально-экономических условиях традиционные кооперативные принципы (открытое членство, неограниченные трансакции, привлекательная идеология) не стимулируют стремительное расширение бизнеса, не обеспечивают его участников конкурентными преимуществами. Вместо экспансии своей деятельности большинство создаваемых в последние годы сельскохозяйственных потребительских кооперативов существует лишь в отчётности (формально), а многие реально функционирующие кооперативные организации сохраняются лишь благодаря государственной поддержке. Обобщающей рекомендацией в связи с этим является необходимость разработки новых организационных моделей аграрного кооператива, оптимально соответствующих, во-первых, многофункциональности рассматриваемого организационного артефакта (кооператива), во-вторых, сложившимся рыночным и институциональным условиям, в-третьих, уникальной траектории создания и развития сельскохозяйственных кооперативов в российской практике. При этом именно кооперативы нового типа (предпринимательские кооперативы), участники которых выступают одновременно и в роли клиентов (патронов), и в качестве активных инвесторов, обладают существенным потенциалом в расширении бизнеса, освоении новых рынков, значимыми конкурентными преимуществами в организации осуществляемого ими вида деятельности. Организационная структура таких кооперативов не только стимулирует инвестиционную активность своих членов, сокращая риски в аграрном производстве, но и способствует (культивируя многофункциональность их деятельности) развитию сельской инфраструктуры, повышению занятости и доходов сельских жителей, сохранению сельских сообществ и особого сельского менталитета
1 Опыт развития сельскохозяйственной кооперации в отдельных странах мира
1.1 Становление и развитие сельскохозяйственных кооперативов в странах Северной Америки (США, Канада)
Согласно оценкам Международного кооперативного альянса, сегодня в мире действует свыше трёх миллионов кооперативных организаций самых различных видов и разновидностей (по результатам исследований, более 120), объединяющих свыше 1 млрд членов. Эти цифры наглядно демонстрируют, что кооперативы не являются маргинальным явлением, подтверждая мысль известного учёного в области экономической теории кооперации И. В. Емельянова, что «разнообразие кооперативов подобно калейдоскопу, а их изменчивость бесконечна» [1].
Исходя же из последних данных (в частности, World Cooperative Monitor, 2019), около 12 % людей в мире входят в состав какого-либо кооператива (в один из примерно 3 миллионов). Кооперативы предоставляют рабочие места для 10 % занятого населения (как минимум 280 миллионов человек по всему миру), а 300 крупнейших кооперативов генерируют (в целом) оборот в 2034,98 млрд долларов, обеспечивая общество не только обычными товарами и услугами, но и необходимой инфраструктурой, экологическими и социальными условиями для развития и процветания [2]. Кооперативы, таким образом, являясь особыми организациями, в основе которых ведущие принципы и ценности кооперативной этики, имеют возможность (1) реинвестировать средства в сугубо экономическую деятельность (заботясь о благополучии людей), (2) развивать долгосрочное устойчивое социальное развитие, (3) демонстрировать экологическую ответственность.
Кооперативные практики, как и теоретические исследования по вопросам кооперативной деятельности, имеют многовековую историю, изучение и анализ которой позволяет утверждать, что изначальные причины создания первых кооперативов (как правило, самых простых их форм) были связаны с необходимостью преодоления всевозможных жизненных трудностей и проблем, вызванных суровым климатом, экстремальными внешними экономическими, политическими и социальными условиями. Солидаризуясь с некоторыми учёными, можно констатировать, что кооперативы также «стары как цивилизация». Археологические исследования, например, указывают на существование в ранних культурах различных стран (Месопотамия, древний Китай, Греция, Египет, Рим, Вавилон и другие) организаций, подобных кооперативам. В ответ на тяжёлые жизненные условия проживающие в сельской местности люди объединялись и совместно решали те или иные проблемы. Причём коллективные традиции постепенно формировались как в трудовой деятельности, так и в социальной, образовательной, религиозной (и других видах). Таким образом, сельскохозяйственные производители не только извлекали из кооперации дополнительную производительную силу, дающую возможность преодолевать встречающиеся на их пути сложности, но и получали необходимые знания, развивали навыки и опыт, способствующие более успешному ведению аграрного (и других видов) производства.
Особенностью деятельности первых кооперативов является также (помимо возможностей преодоления в совместной деятельности тех или иных хозяйственных трудностей) противостояние рыночным неудачам (из-за власти монополий, избыточного предложения, нехватки рынков сбыта и др.) посредством введения новых технологий, культивирования политических инициатив, прежде всего, в периоды (по мнению некоторых исследователей) экономических кризисов и социальных переворотов [3]. Более того, как демонстрирует экономическая история, создавать коллективные организации различного типа для взаимной помощи в случае возникновения неординарных ситуаций жителей различных континентов (к примеру, Европы, Америки) заставляет отсутствие (в трудные времена) необходимой государственной поддержки. Так, уже в 1530 г. в Лондоне и Париже создаются компании по взаимному страхованию от пожара. Что касается непосредственно США, то, согласно точке зрения учёных, первый кооператив (страховая компания, защищающая её членов от потерь при пожарах) начинает функционировать в этой стране ещё в 1752 г., то есть задолго до провозглашения её независимости (Декларация независимости была принята в 1776 г.). Сразу после окончания войны за независимость (1783 г.) американские фермеры пытаются формализовать свои сообщества, в результате чего в 1785 г. создаётся первая объединённая (кооперативная) организация. В последующие десятилетия число подобных сообществ значительно увеличивается (в 1860 г., например, насчитывается уже около 1300 таких организаций).
Дальнейшая история развития кооперативов характеризуется различными изменениями в их деятельности, обусловленными, с одной стороны, новым кооперативным опытом, с другой – развитием кооперативной теории. Так, в начале XIX века появляются первые кооперативные движения, инициированные не только потребностями экономической и социальной жизни, но и результатами значимых теоретических исследований, изложенных в работах известных учёных, в частности Р. Оуэна в Англии, Ш. Фурье и У. Кинга во Франции. К примеру, представитель утопического социализма Р. Оуэн (1771-1858 гг.) выступает за создание новых типов сообществ, способных сократить бедность и другие негативные последствия, вызванные индустриальной революцией. В свою очередь, французский философ Ш. Фурье (1972-1837 гг.) культивирует мысль о развитии сельских сообществ, основанных на самоуправлении и взаимопомощи. В итоге, учёные предлагают возведение посёлков, в которых люди могут жить и работать на кооперативных началах, успешно развивая фермерство и мелкую промышленность. В представлении Р. Оуэна и Ш. Фурье различные формы сотрудничества могут стать лучшими альтернативами частному капитализму и конкуренции, решая проблему безработицы крестьян и обеспечивая им достойную жизнь. Примечательно, что взгляды Ш. Фурье и Р. Оуэна нельзя назвать абстрактными, так как они подробно описывают устройство таких поселений, их возможности, более того, находятся люди (организации), которые готовы финансировать реализацию предложенных учёными проектов (New Harmony – Indiana, USA; Orbiston – Scotland; Queenswood – England). В дальнейшем теоретические разработки и практический опыт Р. Оуэна и Ш. Фурье используются в исследованиях по вопросам создания истинных сельскохозяйственных кооперативов.
Значимыми, по мнению мирового научного сообщества, являются кооперативные идеи У. Кинга (1786-1865 гг.), который в своих работах сосредоточиваясь на постановке целей, условиях их достижения, инспирирует (будучи реалистом) развитие потребительских кооперативов в такой стране, как Англия, публикуя результаты своих исследований в журнале «Кооператор». Примечательно, что в то время этот журнал пользуется большой популярностью, представляя читателям разнообразную теоретическую и практическую информацию о кооперативах, их типах, особенностях, процедурах создания. Отдельные принципы и положения кооперации, представленные в идеях У. Кинга, оказывают серьёзное влияние на развитие кооперативного движения в США, хотя, безусловно, предложенные У. Кингом теоретические модели небольших по размеру и финансируемых самими членами кооперативов значительно отличаются от концептуальных конструкций крупных кооперативов (основанных на капитале внешних инвесторов), разработанных Р. Оуэном и Ш. Фурье.
Анализируя более поздний опыт развития кооперации и кооперативной мысли в США, можно констатировать, что возникающие на различных этапах в этой стране (как и в других западных странах) проблемы коррелируют в определённой мере с проблемами, стоящими сегодня и перед российскими кооперативными организациями. Следовательно, возможности преодоления этих проблем, тенденции в развитии, практики государственной поддержки и многое другое важны как для оценки современного состояния российского кооперативного движения, так и для определения перспективных трендов развития отечественной сельскохозяйственной кооперации. Алгоритм исследования в страновом разрезе по вопросам кооперации целесообразно начать с отдельных стран Северной Америки, а именно Соединённых Штатов Америки и Канады, к опыту которых (по объективным и субъективным причинам) Россия обращалась неоднократно.
Останавливаясь на кооперативных практиках США, следует, прежде всего, отметить, что американские фермеры уже на начальном этапе становления рыночной экономики испытывают существенные сложности с реализацией своей продукции, поэтому вынуждены менять её внутри небольшого географического пространства на товары, наиболее востребованные для ведения хозяйства. В территориальном разрезе результаты обобщения исторического опыта демонстрируют более успешное формирование аграрных рынков в южной части Соединённых Штатов Америки относительно их северных колоний. Производимые там хлопок, табак, рис находят спрос не только в Америке, но и в Европе, а промышленная революция, ускорившая рост городов, в определённой мере отражается на природе фермерского хозяйства, которое становится коммерческим (а не натуральным), обеспечивая продовольствием растущее городское население. Развитию аграрных рынков способствует стремительная модернизация транспортной системы и других элементов производственной и социальной инфраструктуры.
Последние десятилетия восемнадцатого века знаменательны появлением и ростом численности торговых и других посредников, составивших плотную прослойку между фермерами и потребителями сельскохозяйственной продукции, с одной стороны, поставщиками аграрных ресурсов и фермерами – с другой. Разрозненность сельскохозяйственных производителей создаёт в то время благодатную почву для быстрого обогащения посредников через манипуляцию ценами, благодаря которой они действуют, по сути, как монополисты, диктуя невыгодные для американских фермеров условия. Одновременно политические течения того времени, находящиеся под влиянием философии физиократов и формируемые предреволюционными настроениями во Франции, настойчиво внушают общественности, что всех участников экономики можно разделить на два класса: 1) производители; 2) непроизводители. Причём первые, согласно таким взглядам, должны занимать лидирующие позиции, вторые – получать гораздо более скромные доходы. В результате, поддерживаемые общественным мнением фермеры предпринимают настойчивые попытки к объединению как на неформальной, так и на формальной основе для того, чтобы укрепить своё рыночное положение и занять подобающее место в обществе.
Создание в США первого аграрного кооператива (молочного) датируется 1810 годом (таблица 1), а уже в 1863 г. статистические данные демонстрируют функционирование 35 кооперативных заводов по производству сыра. Не менее интенсивным развитием кооперативных практик отличаются и последующие годы. Так, Ассоциация фермеров (National Grange of Patrons of Husbandry), созданная в 1867 г., быстро становится в США главным институтом, объединяющим аграрные и сельские кооперативы, реализующие фермерам продукты питания и одежду, оборудование и сельскохозяйственный инвентарь. Кроме того, помощь в реализации фермерской продукции и поставках услуг и ресурсов их участникам оказывают такие организации, как Национальный фермерский союз (National Farmers Union), Федеральное американское фермерское бюро (American Farm Bureau Federation) и другие.
Таблица 1 – История возникновения американских кооперативов
| Год | Наименование кооператива |
| 1752 | Филадельфийская компания для страхования домов от пожаров (Пенсильвания) |
| 1810 | Молочный кооператив (Коннектикут); кооперативный сырозавод (Нью-Джерси) |
| 1820 | Кооператив по забою, упаковке и продаже свинины (Огайо) |
| 1857 | Зерновой элеватор (Висконсин) |
| 1862 | Табачный сбытовой кооператив (Кентукки) |
| 1867 | Фруктовый сбытовой кооператив (Нью-Джерси) |
| 1887 | Кооператив по переработке хлопка (Техас) |
Примечание – Источник: составлено авторами.
С течением времени в США происходит институционализация кооперативных отношений, например, в 1865 г. разрабатывается и вступает в действие кооперативное законодательство (штат Мичиган), а в 1911 г. кооперативные законы, адаптирующие рочдельские принципы, принимаются в 12 штатах. С этого времени развитию кооперативов способствуют многие формальные институты, которые начинают функционировать на легальной основе. Как показывают статистические данные, с 1890 г. по 1924 г. в США отмечается особенно стремительное формирование кооперативов. Так, к 1900 г. число кооперативов (сбытовых и снабженческих) составляет 1223 единицы, результаты первой национальной переписи 1913-1915 гг. свидетельствуют о деятельности 3099 кооперативов (с объёмом деловых операций в 310 млн долл.), а в 1924 г. функционирует уже 10170 кооперативов. Учитывая значимость кооперативов в экономическом развитии страны, Департаменту сельского хозяйства США поручается осуществлять ежегодный сбор информации о численности кооперативов, количественном составе их членов, объёме деловых операций (других характеристиках их деятельности) и своевременно предоставлять её в соответствующие органы.
Однако Великая депрессия 1930-х годов негативно сказывается на масштабах деятельности американских кооперативов (таблица 2). Как итог, изучение и анализ научных материалов позволяет констатировать, что к началу 2001 г. в США функционируют самые разнообразные формы кооперативов, к примеру, 84 млн американцев являются членами 9569 кредитных кооперативов, 865 электрических кооперативных организаций поставляют услуги 37-ми млн потребителей во всех штатах, более 1,5 млн семей живут в кооперативных домах, а более 3 млн чел. являются членами 5000 продовольственных кооперативов [4; 5; 6].
Таблица 2 – Динамика развития фермерских кооперативов в США, 1913-2000 гг.
| Годы | Число кооперативов, ед. | Число членов, тыс. чел. | Объём сделок,
млн долл. |
| 1913 | 3099 | н/д* | 3103 |
| 1915 | 5424 | 651 | 636 |
| 1930-1931 | 11950 | 3000 | 2400 |
| 1940-1941 | 10600 | 3400 | 2280 |
| 1950-1951 | 10179 | 7091 | 10522 |
| 1960-1961 | 9163 | 7203 | 16194 |
| 1970-1971 | 7995 | 6158 | 27281 |
| 1980 | 6293 | 5335 | 92520 |
| 1990 | 4663 | 4119 | 92667 |
| 2000 | 3346 | 3085 | 120719 |
Примечания
1 Источник: Farm Marketing, Supply and Service Cooperative Historical Statistics. Cooperative Information Report 1. Section 26. www.rurdev.usda.gov [7].
2 *– здесь и далее «нет данных»
В рыночной экономике кооперативы, как и фермерские хозяйства, испытывая давление конкуренции, внедряют различные организационные инновации, объединяются в корпорации или сливаются в более крупные кооперативы. В конце прошлого века такие тенденции в американской кооперативной практике отмечаются на протяжении последних двух десятилетий (таблица 3).
Особый интерес исследователей представляет история развития молочной кооперации в США. В начале XIX века в сфере производства молока и молочной продукции появляются организации, которые с точки зрения традиционного кооперативного законодательства нельзя назвать истинными кооперативами, но всё же таковыми они являются как по корпоративному духу, так и по выполняемым функциям. Имеется в виду, что группа фермеров через несколько лет после создания первого молочного кооператива в Гошене (1810 г.) объединяется для того, чтобы начать совместное производство сыра в Массачусетсе (1835 г.). Кроме того, на кооперативных принципах (подобно европейскому кооперативу, объединившему швейцарских и французских крестьян, осуществляющих производство масла) американские фермеры налаживают производство масла в Нью-Йорке (1856 г.). В результате, к 1867 г. в США функционирует уже 400 кооперативов, занимающихся переработкой и реализацией молочной продукции, причём если первоначально это в основном локальные (местные) кооперативы, то в 1913 г. их представители в штате Висконсин организовывают первый федеральный кооператив.
Таблица 3 – Число созданных и ликвидированных кооперативов в США, ед.
| Год | Число вновь созданных
кооперативов |
Число ликвидированных
кооперативов |
||||||
| сбытовые | снабженческие | поставка услуг | всего | сбытовые | снабженческие | поставка услуг | всего | |
| 1980 | 44 | — | 7 | 51 | 62 | 137 | 4 | 203 |
| 1981 | 67 | 54 | 2 | 123 | 132 | 67 | 6 | 205 |
| 1982 | 105 | 35 | 3 | 143 | 134 | 92 | 3 | 229 |
| 1983 | 48 | 2 | 28 | 78 | 115 | 93 | 6 | 214 |
| 1984 | — | 2 | 8 | 10 | 133 | 74 | 10 | 217 |
| 1985 | 26 | — | 34 | 60 | 99 | 100 | 18 | 217 |
| 1986 | 24 | — | — | 24 | 205 | 65 | 10 | 280 |
| 1987 | 16 | 3 | 1 | 20 | 188 | 73 | 19 | 280 |
| 1988 | 13 | 4 | — | 17 | 144 | 39 | 6 | 189 |
| 1989 | 34 | 44 | 15 | 93 | 146 | 77 | 8 | 231 |
| 1990 | 77 | — | 9 | 86 | 137 | 70 | 15 | 222 |
| 1991 | 61 | 1 | 8 | 70 | 142 | 73 | 24 | 239 |
| 1992 | 45 | 3 | 11 | 59 | 152 | 65 | 21 | 238 |
| 1993 | 100 | 0 | 3 | 103 | 79 | 84 | 11 | 174 |
| 1994 | 46 | 12 | 37 | 95 | 100 | 51 | 14 | 165 |
| 1995 | 13 | 3 | 3 | 19 | 97 | 52 | 38 | 187 |
| 1996 | 10 | — | 1 | 11 | 89 | 36 | 8 | 133 |
| 1997 | 33 | 1 | 1 | 35 | 85 | 28 | 15 | 128 |
| 1998 | 31 | 7 | 4 | 42 | 109 | 50 | 23 | 182 |
| 1999 | 6 | 1 | 1 | 8 | 96 | 55 | 42 | 193 |
| 2000 | 35 | 3 | 6 | 44 | 94 | 56 | 14 | 164 |
Примечание – Источник: Farm Marketing, Supply and Service Cooperative Historical Statistics. Cooperative Information Report 1. Section 26. www.rurdev.usda.gov [7].
Что касается производителей свежего молока для нужд потребителей, то в этой сфере постепенно складываются три типа кооперативов. Первый тип – кооперативы, которые начинают функционировать с 1822 г., располагаясь первоначально вблизи небольших поселений городского типа, но постепенно распространяя свою деятельность на потребителей более крупных городов. Их основная деятельность заключается в закупке молока и его реализации в розничной торговле. Ко второму типу относятся кооперативы, вовлечённые в оптовую торговлю, которые появляются в 1899 г., а к третьему – кооперативы, созданные для ведения переговоров и согласования цен между фермерами и частными дистрибьюторами их продукции (так называемые «bargaining cooperatives»), история которых начинается с 1909 г.
Период конца XIX – начала XX веков знаменателен созданием различных кооперативных организаций и союзов, призванных выражать и защищать интересы производителей молока и молочной продукции, в числе которых: «Milk Shippers Central Union of Northwest» (1887-1891 гг.); «Chicago Milk Shippers Union» (1891-1895 гг.); «Milk Shipper Union» (1897-1911 гг.); «Milk Producers Association» (1909-1926 гг.); «Milk Producers Cooperative Marketing Company» (1918-1925 гг.). В основе деятельности этих кооперативных организаций и союзов не только стремление к достижению приемлемых цен, но и производство стандартизированной продукции высокого качества, контроль объёмов поставок молока на рынки, предотвращение перепроизводства и несоответствия предложения рыночному спросу, а также оказание различных услуг членам кооперативов.
Через несколько лет (в 1934-1935 гг.) 110 молочных кооперативов, занимающихся расфасовкой и реализацией молока, и 87 кооперативов, созданных для ведения переговоров и достижения соглашений о ценах, занимают около половины всего молочного рынка. Как итог, 2270 молочных кооперативов, объединяя 16 % всех молочных ферм, поставляют на перерабатывающие заводы (1935 г.) 45 % молока [8, с. 195]. Средний размер кооператива при этом варьирует от 2300 до 2400 членов.
Как демонстрируют статистические обзоры, бо̀льшая часть сельскохозяйственных кооперативов США, созданных в XIX веке, имеет короткую историю, что объясняется отсутствием соответствующего законодательства, а следовательно, их неопределённого правового статуса и слабой институционализации деятельности. Однако уже в начале XX века ситуация меняется, и для молочных кооперативов, благодаря основанию в 1916 г. Национальной федерации производителей молока (National Milk Producers Federation), создаются более приемлемые институциональные условия. В настоящее время эта организация имеет свой офис в Вашингтоне, представляя экономические и политические интересы фермеров и молочных кооперативов. В начале 1920-х гг. в большинстве штатов принимается особый законодательный акт – Standard Marketing Act, узаконивший формирование как акционерных, так и неакционерных кооперативов, а в 1922 г. вступает в силу новый закон – Capper Volsted Act, предоставляющий право фермерам заключать соглашения, совместно перерабатывать и реализовывать произведённую продукцию. Согласно данному законодательству, сельскохозяйственные кооперативы получают антитрестовские привилегии в том случае, если они являются добровольной ассоциацией аграрных производителей. Как показывают исследования исторического опыта, управление в кооперативах (в тот период) основывается на принципе «один член – один голос», доходы на капитал ограничиваются восемью процентами, деятельность кооператива означает ведение бизнеса только с его членами, а условием получения льгот является умеренность устанавливаемых кооперативом цен.
Благоприятная государственная политика по отношению к кооперативам фиксируется и в последующих законодательных актах, таких как Cooperative Marketing Act (1926 г.) и Agricultural Marketing Act (1929 г.). Согласно последнему документу, в правительство США вводится новая институциональная структура – Департамент сельского хозяйства, обязанности которой связаны с (1) распространением знаний о кооперативных принципах и практиках, (2) взаимодействием с образовательными учреждениями, кооперативами и различными агентствами [9, с. 108]. Кроме того, в составе Департамента сельского хозяйства создаётся особый комитет для оказания необходимой профессиональной помощи, начинает функционировать Федеральный фермерский совет, разрабатываются рыночные механизмы, гарантирующие фермерским кооперативам стабильные цены, государством выделяется 500 млн долл. на предоставление ссуд непосредственно для развития кооперации.
Несколько примечательных фактов. Во-первых, согласно статистике, число молочных кооперативов в США постоянно сокращается, однако при этом отмечается не только увеличение их размеров, но и рост доли реализуемой ими продукции (к 1970-м годам этот показатель удваивается и продолжает перманентно расти) (таблица 4).
Таблица 4 – Число молочных кооперативов и занимаемая ими доля на рынке молочной продукции в США
| Годы | Число молочных
кооперативов, ед. |
Доля в общем объёме
реализованной продукции, % |
| 1929-1930 | 2458 | 30 |
| 1935-1936 | 2270 | 45 |
| 1940-1941 | 2374 | 48 |
| 1945-1946 | 2210 | 50 |
| 1950-1951 | 2072 | 53 |
| 1960-1961 | 1609 | 61 |
| 1969-1970 | 971 | 73 |
| 1974-1975 | 631 | 75 |
| 1985-1986 | 394 | 78 |
| 1990-1991 | 264 | 82 |
| 1997 | 226 | 83 |
Примечание – Источник: Agricultural Cooperative Service, USDA. www.rurdev.usda.gov [10].
Во-вторых, ещё в первой половине прошлого столетия участники кооперативов осознают необходимость контроля объёмов производимой ими продукции, в результате чего отношения с производителями и потребителями продукции выстраиваются на основе квот и контрактов, что положительно влияет на стабильность рынка, а к 1960-м годам кооперативы сталкиваются и с такой необходимостью, как централизованное регулирование предложения молочной продукции и перераспределение её избытка. Принимая на себя (для проведения переговоров) функции координаторов относительно предложения продукции, они тем самым значительно укрепляют позиции производителей на рынке. Однако наличие большого числа производителей, с одной стороны, и стремительное сокращение покупателей благодаря развитию новых форм торговли – с другой, обостряет конкуренцию между самими кооперативами и обусловливает новые формы их объединений. Крупные, интегрированные на федеральном уровне организации выполняют важные для их участников функции: регулирование рыночных цен, создание резерва в случае избыточного производства, разработка новых видов молочной продукции, выражение кооперативных интересов в административных структурах. К 1970 г. многие американские кооперативы вливаются в четыре крупных региональных кооператива: «Associated Milk Producers, Inc.»; «Mid-America Dairymen, Inc.»; «Associated Dairymen, Inc.»; «Milk Inc.» (позднее названный «Milk Marketing, Inc.»). Таким образом, объединив многих переработчиков (особенно производителей сухого молока и сыра), эти организации существенно (1) улучшают продвижение продукции по всем технологическим ступенькам, (2) сокращают трансакционные издержки, (3) повышают эффективность деятельности их участников. В эти годы многие мелкие заводы по производству молочной продукции закрываются, а более крупные кооперативные структуры эффективно функционируют, развиваются, поставляя на национальный рынок достаточный объём производимой молочной продукции.
Вторая половина ХХ столетия знаменуется, во-первых, стабильным трендом в численности и размерах молочных кооперативов (дальнейшим сокращением их числа и укрупнением), во-вторых, изменением их географического размещения (перемещением с северо-востока на юго-запад и запад страны), в-третьих, совершенствованием внутренней структуры (очевидной бизнес-ориентацией). Обычной практикой 1990-х годов становится (1) слияние, поглощение и объединение мелких кооперативов, (2) создание совместных предприятий и стратегических альянсов с участием инвесторо-ориентированных фирм (корпораций). В результате, молочные кооперативы в этой стране (благодаря проводимым в США мероприятиям) успешно развиваются, и с 1970 г. по 1997 г. доля, занимаемая ими на рынке молочной продукции (несмотря на сокращение их численности более чем в четыре раза), возрастает с 73 % до 83 % (таблица 4). Что касается дальнейших мероприятий в развитии американских молочных кооперативов, то с 1998 г. они (как и другие предприятия по производству молочной продукции) входят в организацию «Молочные фермеры Америки», объединяющую представителей 47 штатов и поставляющую на национальный рынок более четверти молока. Подчеркнём, что все обозначенные инновации детерминируются стремительной концентрацией производства в пищевой промышленности, необходимостью сокращения производственных и трансакционных издержек при движении продукции от фермеров до конечных потребителей.
Вместе с тем следует отметить, что жёсткая конкуренция всё же не мешает появлению новых небольших кооперативов, освоивших особую нишу на рынке молочной продукции, прежде всего органической (экологически чистой). Примером такого кооператива может служить «Coulee Regional Organic Produce Producers», созданный в штате Висконсин и поставляющий органические сыры, молочные напитки, масло (и другую продукцию) на национальный рынок. При этом в 1997 г. на долю 20 крупнейших кооперативов приходится 77 % молока, реализуемого через кооперативные организации в целом, и 89 % общего объёма молочной продукции, производимой всеми кооперативами. Из 226 существующих в это время кооперативов 71 % организаций занимаются реализацией сырого цельного молока, а оставшиеся 39 % – переработкой и сбытом молочной продукции. В их подчинении 298 заводов, 91 из которых занимается поставкой оборудования, 62 – производством американского сыра, 30 – итальянского сыра, 54 – упаковкой молока, 43 – выработкой сухого молока, 35 – производством масла (некоторые перерабатывающие кооперативные предприятия занимаются производством нескольких видов молочной продукции).
Безусловно, кооперативные организации не могут достичь успеха без особой государственной политики и гарантируемых ею привилегий. В итоге, к 2000 г. в США функционирует 220 молочных кооперативов, значительно различающихся по своим размерам. На сегодняшний день в числе основных причин объединения производителей молока в кооперативы следует особо выделить (1) гарантированный рынок сбыта, (2) возможность прийти к соглашению о выгодных ценах и благоприятных условиях реализации продукции, (3) достижение стабильности рынка через цивилизованные рыночные механизмы, применяемые современными кооперативами, (4) рост эффективности производства и повышение качества продукции, (5) лоббирование экономических и политических интересов в правительстве.
Общая характеристика состояния кооперативов в аграрном секторе экономики США и динамика их развития представлены в кооперативной статистике, ежегодно публикуемой Министерством сельского хозяйства Соединённых Штатов Америки, которая содержит информацию о численности кооперативов, динамике их членства, объёме бизнеса, занятости и многих других показателях их деятельности. При этом Министерство сельского хозяйства, реализуя специальную программу (USDA’s Rural Development Cooperative’s Program) и осуществляя в её рамках тщательный мониторинг деятельности сельхозпроизводителей, идентифицирует организации в качестве сельскохозяйственных (фермерских) кооперативов, если они соответствуют четырём основным признакам: 1) членами кооператива являются сельскохозяйственные производители или их ассоциации (включая рыболовство); 2) члены кооператива голосуют согласно правилу «один член – один голос», несмотря на число находящихся в их руках акций, а кооператив не выплачивает дивиденды на акции; 3) объём сделок с нечленами кооператива не превышает объёма трансакций, совершаемых кооперативом с его членами; 4) кооператив функционирует для удовлетворения потребностей его членов и распределяет прибыль на основе патронажа. Согласно такому мониторингу, в 2018 г., к примеру, число сельскохозяйственных (фермерских) кооперативов составляет 1086 ед. Из общего числа сельскохозяйственных кооперативов 961 относится к сбытовым, занимающимся продажей фермерской продукции, 760 – к снабженческим, обеспечивающим фермеров всем необходимым для ведения производства (сырьём, оборудованием, строительными материалами, техникой и т. д.), и 85 – к кооперативам, поставляющим различные услуги (таблица 5).
Таблица 5 –Численность фермерских кооперативов разных сфер деятельности в США, ед.
| Сфера деятельности | 1995 г. | 2000 г. | 2005 г. | 2010 г. | 2015 г. | 2018 г. |
| Маркетинг (сбыт) продукции | 2074 | 1672 | 1412 | 1218 | 1079 | 961 |
| в т. ч. горох и бобы | 10 | 8 | 6 | 5 | 4 | н/д |
| хлопок | 16 | 14 | 14 | 12 | 14 | н/д |
| молоко и молочные продукты | 241 | 208 | 193 | 138 | 112 | н/д |
| фрукты и овощи | 281 | 232 | 188 | 138 | 125 | н/д |
| зерновые и масличные | 1090 | 826 | 683 | 519 | 448 | н/д |
| крупный рогатый скот | 94 | 74 | 59 | 59 | 86 | н/д |
| орехи | 21 | 18 | 17 | 17 | 12 | н/д |
| птицеводство | 18 | 19 | 14 | 10 | 11 | н/д |
| рис | 19 | 16 | 15 | 12 | 10 | н/д |
| сахар | 51 | 48 | 47 | 27 | 28 | н/д |
| табак | 26 | 25 | 19 | 8 | 5 | н/д |
| шерсть и мохер | 98 | 83 | 71 | 54 | 38 | н/д |
| другие продукты | 109 | 101 | 86 | 219 | 68 | н/д |
| Снабжение ресурсами | 1458 | 1277 | 1128 | 975 | 874 | 760 |
| Услуги | 474 | 397 | 356 | 117 | 94 | 85 |
| Всего | 4006 | 3346 | 2896 | 2310 | 2047 | 1806 |
Примечание – Источники: 1) Farmer Cooperative Statistics. 2003. www.rurdev.usda.gov. [11]; 2) Wadsworth J., Coleman C. Agricultural Cooperative Statistics, 2017 [12]. 3) Agricultural Statistics 2019. www.nass.usda.gov [13].
Структурно в 2018 г. кооперативная деятельность выглядит так, что маркетинговые (сбытовые) кооперативы составляют по численности 53 % всех сельскохозяйственных кооперативов, снабженческие – 42 %, кооперативы по поставке услуг – 5 %. Основная часть кооперативов занимается реализацией и переработкой зерна, молока и молочной продукции, фруктов и овощей. Что касается динамики изменения численности сельскохозяйственных кооперативов, то с 1995 г. их число сокращается на 54 %, происходят структурные сдвиги главным образом от кооперативов по поставке услуг к кооперативам снабженческим (в 1995 г. маркетинговые (сбытовые) кооперативы составляют 52 % от общей численности сельскохозяйственных кооперативов, снабженческие – 36 %, кооперативы по поставке услуг – 12 %). Общая тенденция такова, что ежегодно сокращается не только число кооперативов, но и общее число их членов (таблица 6), бо̀льшая доля которых приходится на снабженческие (67 %) и маркетинговые (31 %) кооперативы, и лишь незначительный количественный состав членов приходится на кооперативы, поставляющие услуги (2 %).
Таблица 6 – Динамика членства в сельскохозяйственных кооперативах США, тыс. ед.
| Сфера деятельности | 1995 г. | 2000 г. | 2005 г. | 2010 г. | 2015 г. | 2018 г. |
| Маркетинг (сбыт) продукции | 1711,5 | 1243,0 | 932,2 | 734,5 | 591,0 | 594 |
| в т. ч. горох и бобы | 3,3 | 2,8 | 1,7 | 1,8 | 0,7 | н/д |
| хлопок | 41,9 | 45,4 | 43,2 | 28,2 | 24,9 | н/д |
| молоко и молочные продукты | 117,3 | 96,9 | 60,8 | 44,2 | 43,1 | н/д |
| фрукты и овощи | 49,1 | 41,1 | 29,8 | 22,2 | 22,2 | н/д |
| зерновые и масличные | 805,9 | 615,3 | 479,3 | 414,2 | 365,8 | н/д |
| крупный рогатый скот | 273,6 | 132,1 | 82,9 | 75,4 | 58,5 | н/д |
| орехи | 48,4 | 41,7 | 15,4 | 15,2 | 8,9 | н/д |
| продукты птицеводства | 28,6 | 29,2 | 0,4 | 0,5 | 0,5 | н/д |
| рис | 15,9 | 12,2 | 12,1 | 11,6 | 8,7 | н/д |
| сахар | 15,3 | 15,6 | 14,8 | 9,4 | 9,2 | н/д |
| табак | 270,1 | 165,9 | 160,1 | 65,0 | 14,7 | н/д |
| шерсть и мохер | 19,7 | 12,9 | 10,5 | 9,6 | 8,3 | н/д |
| другие продукты | 22,5 | 31,9 | 21,2 | 37,2 | 25,5 | н/д |
| Снабжение ресурсами | 1845,5 | 1717,8 | 1538,3 | 1470,7 | 1296,2 | 1262 |
| Услуги | 21,3 | 124,3 | 101,2 | 37,8 | 33,8 | 33 |
| Всего | 3767,3 | 3085,1 | 2571,7 | 2242,9 | 1921,0 | 1889 |
Примечание – Источники: 1) Farmer Cooperative Statistics. 2003. www.rurdev.usda.gov. [11]; 2) Wadsworth J., Coleman C. Agricultural Cooperative Statistics, 2017 [12]; 3) Agricultural Statistics 2019. www.nass.usda.gov [13].
Кооперативные организации, действующие в сфере маркетинга, наиболее многочисленны в сегменте зерновых и масличных культур (в 2015 г. – около 20 %). В то же время молочное производство объединяет лишь 2,3 % всех членов, но занимает значительную долю кооперативного бизнеса с объёмом сделок в 40,8 млрд долл. Многие фермеры одновременно являются членами нескольких кооперативов. За анализируемый период (с 1995 г. по настоящее время) сокращение членства в сбытовых кооперативах и кооперативах, поставляющих фермерам услуги (минус 66 %), в два раза превышает сокращение членства в кооперативах снабженческих (минус 32 %). Однако следует отметить, что сокращение числа кооперативов и численности их членов сопровождается ростом объёма трансакций. В американской статистике фиксируется общий объём сделок кооперативов, включающий межкооперативный бизнес, и их чистый объём, отражающий трансакции кооператива только с их членами и не учитывающий сделки между кооперативами. В последние годы эти показатели постоянно растут (таблица 7).
Таблица 7 – Объём сделок в сельскохозяйственных кооперативах США, млрд долл.
| Сфера деятельности | Общий объём | С членами
кооперативов |
||||
| 2002 г. | 2017 г. | 2018 г. | 2002 г. | 2017 г. | 2018 г. | |
| Маркетинг (сбыт) продукции | 76,62 | 119,807 | 126,333 | 69,66 | 112,754 | 118,962 |
| в т. ч. горох и бобы | 0,10 | 0,275 | 0,225 | 0,10 | 0,272 | 0,218 |
| хлопок | 2,53 | 2,956 | 3,549 | 2,46 | 2,900 | 3,420 |
| молоко и молочные продукты | 25,89 | 42,338 | 40,835 | 23,04 | 39,417 | 37,887 |
| рыба | н/д | 0,219 | 0,239 | н/д | 0,219 | 0,239 |
| фрукты и овощи | 8,44 | 8,256 | 9,391 | 7,34 | 6,418 | 7,531 |
| зерновые и масличные | 20,15 | 47,169 | 51,318 | 17,47 | 46,596 | 50,211 |
| крупный рогатый скот | 9,90 | 3,976 | 3,990 | 9,90 | 3,976 | 3,990 |
| орехи | 0,95 | 1,588 | 1,725 | 0,94 | 1,588 | 1,725 |
| продукты птицеводства | 2,47 | 0,710 | 1,796 | 2,40 | 0,710 | 1,796 |
| рис | 0,75 | 1,523 | 1,694 | 0,75 | 1,523 | 1,694 |
| сахар | 2,44 | 5,478 | 5,941 | 2,44 | 4,247 | 4,964 |
| табак | 0,23 | 0,321 | 0,340 | 0,23 | 0,321 | 0,340 |
| шерсть и мохер | 0,01 | 0,009 | 0,012 | 0,01 | 0,009 | 0,012 |
| другие продукты | 2,77 | 4,989 | 5,276 | 2,58 | 4,558 | 4,933 |
| Снабжение ресурсами | 31,52 | 71,754 | 71,728 | 23,68 | 51,516 | 53,634 |
| в т.ч. защита растений | 3,12 | 10,821 | 8,941 | 2,71 | 6,970 | 6,208 |
| корма | 6,69 | 11,005 | 11,859 | 5,37 | 8,938 | 9,905 |
| удобрения | 5,15 | 12,051 | 13,367 | 4,31 | 9,884 | 10,438 |
| горючее | 11,38 | 26,292 | 26,886 | 7,16 | 16,963 | 19,037 |
| семена | 1,59 | 5,680 | 5,861 | 1,09 | 3,507 | 3,689 |
| другие ресурсы | 3,59 | 5,905 | 4,814 | 3,04 | 5,254 | 4,356 |
| Услуги | 3,42 | 5,440 | 5,753 | 3,42 | 5,440 | 5,753 |
| Всего | 111,55 | 197,002 | 203,814 | 96,75 | 169,710 | 178,349 |
Примечание – Источник: Farmer Cooperative Statistics. 2003. www.rurdev.usda.gov. [13]
При этом и первый, и второй показатели выросли в целом за анализируемый период (16 лет) почти в два раза (прирост 82 %), причём более чем в 2,2 раза данные показатели выросли в кооперативах, занимающихся снабжением ресурсами. Совершенствование технологий и внедрение новых методов управления приводят к сокращению численности занятых в кооперативном бизнесе рабочих (– 20 % в целом за период 2000-2017 гг.). Данная тенденция присуща в первую очередь сбытовым кооперативам (–35 %), в то время как снабженческие кооперативы отличаются обратной тенденцией (+20 %) (таблица 8).
Таблица 8 – Число штатных рабочих в сельскохозяйственных кооперативах США, тыс. чел.
| Сфера деятельности | 2000 г. | 2005 г. | 2010 г. | 2015 г. | 2017 г. |
| Маркетинг (сбыт) продукции | 121,1 | 75,5 | 70,1 | 74,4 | 78,6 |
| в т. ч. хлопок | 1,8 | 1,8 | 1,8 | 0,9 | 0,9 |
| молоко и молочные продукты | 23,4 | 24,4 | 18,9 | 21,4 | 24,6 |
| фрукты и овощи | 25,1 | 13,5 | 13,3 | 14,0 | 16,2 |
| зерновые и масличные | 20,3 | 17,6 | 22,4 | 23,6 | 23,6 |
| крупный рогатый скот и продукты птицеводства | 34,6 | 1,9 | 2,6 | 2,4 | 1,6 |
| рис | 2,6 | 2,4 | 2,4 | 2,2 | 2,4 |
| сахар | 4,5 | 6,8 | 5,5 | 6,5 | 6,2 |
| другие продукты | 8,8 | 7,2 | 3,2 | 3,4 | 3,1 |
| Снабжение ресурсами | 51,3 | 46,0 | 57,9 | 61,1 | 61,3 |
| Услуги | 4,2 | 3,9 | 1,2 | 0,8 | 0,7 |
| Всего | 176,7 | 125,4 | 129,3 | 136,3 | 140,7 |
Примечание – Источники: 1) Farmer Cooperative Statistics. 2003. www.rurdev.usda.gov [11]; 2) Wadsworth J., Coleman C. Agricultural Cooperative Statistics, 2017 [12]; 3) Agricultural Statistics 2019. www.nass.usda.gov [13].
Причём, согласно аналитическим данным, почти все сельскохозяйственные кооперативы используют рабочих, занятых неполный рабочий день (совместителей), и сезонных рабочих, численность которых зависит от многих факторов, таких как размер кооператива, сфера деятельности и другие специфические условия (таблица 9). Среди сбытовых кооперативов наибольшим числом занятых отличаются кооперативы (1) объединяющие производителей фруктов и овощей (в 2017 г. всего 29,8 тыс. чел.), (2) зерновые кооперативы (30,3 тыс. чел.), (3) молочные кооперативы (25,8 тыс. ед.), в то время как в животноводческих и птицеводческих кооперативах тенденция противоположная (наблюдается сокращение численности рабочих с 35,6 тыс. чел. до 3 тыс. чел.). Если рассматривать общую занятость в разрезе трёх основных типов сельскохозяйственных кооперативов, то в 2017 г. 28 % приходится на сбытовые кооперативы, 41 % – на снабженческие и 1 % – на кооперативы, поставляющие услуги. Самое большое число сезонных рабочих и работников, занятых неполный рабочий день, приходится на маркетинговые кооперативы, объединяющие производителей фруктов и овощей, что обусловлено спецификой деятельности (13,6 тыс. чел. из 48,3 тыс. чел.). Большинство типов сбытовых кооперативов по численности занятых являются более крупными по сравнению со снабженческими. Так, кооперативы, объединяющие производителей риса, имеют в среднем 220 работников, фруктов и овощей – 204, а снабженческие – лишь 57.
Таблица 9 – Общее число рабочих в сельскохозяйственных кооперативах США, тыс. чел.
| Сфера деятельности | Общее число рабочих | Рабочие, занятые полный рабочий день | Работники, занятые неполный рабочий день, и сезонные рабочие | ||||||
| 2002 г. | 2016 г. | 2017 г. | 2002 г. | 2016 г. | 2017 г. | 2002 г. | 2016 г. | 2017 г. | |
| Маркетинг (сбыт) продукции | 145,6 | 106,2 | 109,5 | 111,3 | 75,7 | 78,6 | 34,3 | 30,6 | 30,9 |
| в т. ч. хлопок | 2,1 | 1,1 | 1,3 | 2,0 | 0,9 | 1,0 | 0,2 | 0,2 | 0,3 |
| молоко и молочные продукты | 24,9 | 25,3 | 25,8 | 23,7 | 22,9 | 24,6 | 1,3 | 2,5 | 1,2 |
| рыба | н/д | 0,3 | 0,4 | н/д | 0,1 | 0,1 | н/д | 0,2 | 0,2 |
| фрукты и овощи | 37,2 | 26,0 | 29,8 | 18,7 | 14,1 | 16,2 | 18,6 | 11,8 | 13,6 |
| зерновые и масличные | 24,5 | 32,7 | 30,3 | 18,9 | 24,9 | 23,6 | 5,6 | 7,8 | 6,7 |
| крупный рогатый скот и птица | 35,6 | 2,7 | 3,0 | 34,4 | 1,6 | 1,6 | 1,2 | 1,4 | 1,1 |
| рис | 3,0 | 2,5 | 2,7 | 2,5 | 2,4 | 2,4 | 0,5 | 0,1 | 0,3 |
| сахар | 7,6 | 10,2 | 10,6 | 4,5 | 6,0 | 6,2 | 3,1 | 4,2 | 4,5 |
| орехи | н/д | 1,8 | 1,8 | н/д | 1,5 | 1,6 | н/д | 0,2 | 0,2 |
| другие продукты | 10,7 | 3,5 | 3,9 | 6,8 | 1,3 | 1,4 | 3,9 | 2,2 | 2,5 |
| Снабжение ресурсами | 65,3 | 79,7 | 78,1 | 50,7 | 62,2 | 61,3 | 14,6 | 17,5 | 16,7 |
| Услуги | 9,4 | 1,4 | 1,4 | 4,0 | 0,7 | 0,7 | 5,0 | 0,7 | 0,7 |
| Всего | 220,4 | 187,4 | 189,0 | 166,1 | 138,6 | 140,7 | 54,3 | 48,7 | 48,3 |
Примечание – Источник: Farmer Cooperative Statistics. 2003. www.rurdev.usda.gov. [11]
Необходимо подчеркнуть, что многие фермерские кооперативы США остаются относительно небольшими по размерам и по существующей классификации (местные, федеральные, международные) являются, в основном, локальными, пытаясь всё же выходить на региональные, национальные и даже международные рынки с целью увеличения объёма сделок (продаж). Некоторые же кооперативы, наоборот, уже достигли крупных размеров, охватывая значительную долю деловых сделок, осуществляемых кооперативными организациями (Приложение А, таблица 1). В 2017 г., например, 88 % всех фермерских кооперативов имели объём сделок менее 42 млрд долл. (20,7 % общего объёма), а 3 % сельскохозяйственных кооперативов – более 128 млрд долл., при этом их доля в общем объёме сделок составила 65 % [12]. Такой рост размеров кооперативной деятельности достигается по-разному, например, испытывая давление конкуренции, сельскохозяйственные кооперативы внедряют различные организационные инновации, укрупняясь путём слияний и поглощений, глобализации деятельности, обретения транснационального характера. Мотивация к таким преобразованиям очевидна – достижение эффекта масштаба и, как следствие, значимых конкурентных преимуществ.
Что касается динамики развития сельскохозяйственных кооперативов, то изменения имеют место даже в относительно небольшие временные промежутки (Приложение А, таблица 2). Так, сложившиеся в последние годы тенденции отчётливо проявляются даже в течение года, к примеру, за период 2016-2017 гг. (последняя доступная для исследования статистика). Наблюдается существенное сокращение (1) числа кооперативов, к примеру, за анализируемый период их уменьшение составляет 82 ед., причём либо за счёт слияний (часто), либо за счёт прекращения деятельности (редко), (2) численности членов кооперативов (на 11361 единицу), (3) чистого дохода (до вычета налогов на 13,5 %, после вычета – на 10,5 %). В то же время деятельность сельскохозяйственных кооперативов расширяется. Общий объём операций, осуществляемых аграрными кооперативами, увеличивается в 2017 г. по сравнению с 2016 г. на 6,1 млрд долл. (3,2 %), растёт численность занятых в кооперативном бизнесе работников (1610 человек), увеличивается общая стоимость кооперативных активов (1,5 млрд долл.). Успешность современных аграрных кооперативов подтверждается и другой статистикой, представленной в разрезе различных областей фермерской или «околофермерской» деятельности (Приложение А, таблица 3). Как следует из имеющейся статистической информации, существенное увеличение бизнес-оборота (чистого) наблюдается за столь небольшой период времени (один год) в таких видах деятельности, как маркетинг ряда продукции (по категориям: рис – 105 %, шерсть – 66 %, хлопок – 36 %, фасоль и горох – 32 %), снабжение средствами защиты растений (7,5 %), сервисные услуги (2,6 %). В результате, чистый объём деловой активности увеличивается лишь на 2,6 %, причём за счёт некоторого его сокращения по видам активностей, связанных с маркетинговым сопровождением производства орехов (9 %), рыбы (3,8 %), поставками удобрений (5,2 %).
Относительно общей динамики следует отметить, что её десятилетние тенденции (2008-2017 гг.) складываются в направлении существенного сокращения количества кооперативов (24,4 %), не менее значимого сокращения численности их членов (19,6 %), незначительного увеличения общей занятости (5,4 %), почти стабильных (за исключением некоторых лет) положительных изменений в финансовых показателях деятельности сельскохозяйственных кооперативов (Приложение А, таблица 4).
Если раскрывать подробнее, то очевидно, что положительная динамика финансового благополучия сельскохозяйственных кооперативов нарушается ухудшением их деятельности в отдельные (неблагоприятные по разным обстоятельствам) периоды, совпадающие, как правило, с кризисными явлениями в экономике страны (2008-2010 гг., 2015-2017 гг.). Именно в эти годы сокращается чистая операционная прибыль кооперативов, чистый доход после вычетов налогов, хотя в целом за анализируемый период эти показатели заметно увеличиваются (на 19,5 и 27,1 % соответственно). Тенденции расширения и роста аграрной кооперативной деятельности демонстрируют такие показатели, как общая стоимость кооперативных активов (рост составляет 33 %), стоимость располагаемых кооперативами акций (84 %), финансовые индикаторы деятельности ста лучших кооперативов (рост общих активов – 46,5 %, рост чистого дохода в два раза). Рассматривая изменения в деятельности американских аграрных кооперативов по существу (организационное устройство, бизнес-ориентация и т. д.), подчеркнём, что ещё в 1987 г. Министерство сельского хозяйства США, представляя результаты изучения состояния и перспектив развития аграрных кооперативов в стране (Positioning Farmer Cooperatives for the Future), отмечает зависимость их успеха от того, насколько они (кооперативы) могут соответствовать потребностям фермеров, функционирующих в новых экономических условиях. За прошедшие с того времени годы внешняя среда кооперативного бизнеса кардинально меняется. К примеру, консолидация производителей, переработчиков и продавцов фермерской продукции сопровождается появлением нескольких крупных покупателей, повсеместно контролирующих условия торговли на сельскохозяйственных рынках. Их спрос диктует многие параметры производства и движения сельскохозяйственной продукции: её качественные характеристики, объём, издержки производства, время отгрузки и другое. Роль традиционных участников аграрного производства предельно сокращается, а формальные институты через регуляции и новые направления сельскохозяйственной политики обусловливают множество новых ограничений для фермеров, кооперативов и аграрного сектора в целом. Одновременно меняется и сама природа фермерства [14]. Так, если пятьдесят лет назад это были мелкие семейные фермы, не использующие наёмный труд и функционирующие главным образом для удовлетворения потребностей семьи, то сегодня число таких фермерских хозяйств сократилось, причём почти на треть, однако объём их продаж увеличился, по меньшей мере, в два раза. Современные фермы получают доход не только от фермерской, но и часто от нефермерской деятельности. В то же время большинство кооперативных организаций создавались для поддержки фермеров, осуществляющих именно традиционную деятельность. Так как сегодня сельскохозяйственным кооперативам приходится иметь дело, по сути, с другими (обновлёнными по характеристикам) членами, они вынуждены приспосабливаться к их «изысканным» потребностям в новых услугах, продуктах, структурах.
Нельзя не подчеркнуть, что фермеры и их кооперативы постоянно сталкиваются с различного рода трудностями и рисками, для преодоления которых имеются институты, создаваемые не только самими фермерами (кооперативы), но и их кооперативами. Примером таких институциональных структур является Национальный совет фермерских кооперативов (National Council of Farmer Cooperatives – NCFC), созданный в 1929 г., членами которого являются региональные и национальные фермерские кооперативы, состоящие, в свою очередь, из почти 2000 местных фермерских кооперативов по всей стране. В состав NCFC входят также 26 государственных и региональных советов кооперативов. В итоге, фермерские кооперативы позволяют отдельным фермерам владеть и руководить организациями, которые имеют важное значение для их конкурентоспособности как на внутреннем, так и международном рынках.
В последние годы (как показывает теория и практика) перед сельскохозяйственными кооперативами (и самими фермерами) возникают ещё более труднопреодолимые сложности. Так, фермеры сталкиваются с серьёзными проблемами, имеющими институциональную, политическую и даже биологическую природу (в частности, пандемия коронавируса COVID-19), в связи с чем роль организаций, подобных NCFC, становится ещё более значимой. Исходя из последних новостей относительно деятельности данной организации, отметим, что в связи с пандемией NCFC приходится оперативно реагировать на ухудшающееся положение сельскохозяйственных производителей, лоббируя их интересы в различных государственных структурах. К примеру, как свидетельствуют информационные источники, Национальный совет фермерских кооперативов обращается в Министерство финансов с официальным письмом об отмене планируемого повышения налогов на фермерскую деятельность, в котором отмечается, что «фермеры по всей стране несут огромные экономические потери, и это угрожает экономической устойчивости сотен тысяч производителей». Действительно, в то время как Министерством сельского хозяйства США разрабатываются различные программы для компенсации фермерам хотя бы некоторой части этих потерь, планируемое повышение налогов, наоборот, в существенной мере противоречит не только интересам фермеров, но и общественным интересам в целом [15]. В итоге, Исполнительный комитет Национального совета фермерских кооперативов призывает Министерство финансов и Управление по вопросам бюджета (Office of Management and Budget) отозвать предложения о повышении налоговой нагрузки на фермерскую деятельность.
Обобщая вышесказанное, следует особо выделить, что результаты анализа современного состояния аграрной кооперации в Соединённых Штатах Америки, её актуальные задачи в сложившихся условиях (прежде всего, помощь фермерам в преодолении беспрецедентного кризиса), пути и средства их решения, обеспечивающие успешное функционирование сельскохозяйственных потребительских кооперативов в США, базовые принципы современных моделей сельскохозяйственных потребительских кооперативов, сложившиеся в американской кооперативной практике, позволили в дальнейшем (в заключительном разделе) сформулировать рекомендации по использованию международного опыта в развитии отечественной системы сельскохозяйственной кооперации в современных (глобальных, макроэкономических, институциональных, технологических) условиях среды, учитывая её новые вызовы.
Подобную историю и аналогичные тенденции становления и развития имеют кооперативные структуры и в Канаде, ставшие в настоящее время важной частью экономики и социальной жизни её сельских сообществ, хотя ещё к концу XIX века условия сельской Канады были достаточно суровыми (огромные пространства плодородных и неосвоенных земель, необжитых территорий; отсутствие инфраструктуры; бедность проживающего там населения; бесконечные потоки эмигрантов). Канадские фермеры в тот исторический период (конец XIX века) сталкиваются с высокими расходами на производство продукции, сложностями с её реализацией, недостатком рабочей силы и прочих ресурсов, в связи с чем пытаются путём разного рода коллективных действий усилить свои рыночные позиции. Однако к началу 1900 г. кооперативные институты Канады становятся не только средством преодоления бедности, но и модернизаторами аграрного производства и сельской действительности (электрификации, информатизации, развития маркетинга, экспорта продукции). Появляются серьёзные кооперативные движения, поддерживающие локальные, региональные и межрегиональные интересы и нужды, а кооперативные организации постепенно становятся традиционными формами осуществления многих необходимых трансакций в сельских сообществах Канады.
Более того, значительная часть кооперативов, появившихся в то время, занимает лидирующие позиции на рынках ресурсов и продукции практически на протяжении столетия. Так, в июне 1924 г. формируется и определяет свои основные принципы крупнейший кооператив в Саскачеване («Saskatchewan Wheat Pool»), а в марте 1996 г. он становится акционерной компанией, отказавшись от реализации традиционных кооперативных принципов в своей деятельности. В результате, в последующие два года (1997 г., 1998 г.) компанией получена существенная прибыль, но уже в период с 1999 г. по 2003 г., столкнувшись с колоссальной конкуренцией, она несёт не менее значимые убытки. Несколько позднее (после объединения таких компаний, как «Alberta Wheat Pool» и «Manitoba Pool» в компанию «Agricore», а затем сливания «Agricore» и «United Grain Growers» (2002 г.) в «Agricore United») «Saskatchewan Wheat Pool» окончательно теряет позицию главного переработчика зерна в Канаде, а затем совсем исчезает с бизнес-арены по причине её поглощения другими компаниями.
Многие другие кооперативы в начале текущего столетия также успешно лидируют (как и в течение прошлого века) в переработке и маркетинге зерна, молочной продукции, мяса птицы, фруктов и овощей (таблица 10). На развитие кооперативного сектора в Канаде значимое влияние оказывает состояние фермерских хозяйств, как с точки зрения количественных, так и с позиции качественных их характеристик. Прежде всего отметим, что производительность их деятельности сегодня довольно высока благодаря, во-первых, механизации и автоматизации производственных процессов, во-вторых, всевозможным технологическим и организационным инновациям. Канадские фермы, становясь всё малочисленнее и крупнее по размерам (более крупные фермы характеризуются выручкой в 1 млн CAD и более), ориентируются на экспорт, меняют свою специализацию в ответ на изменение преференций потребителей, укрепляют конкурентоспособность институциональными новшествами [16]. В 2016 г. (согласно доступным статистическим данным) зарегистрировано 193492 фермерских хозяйств (итоги последней переписи), что на 5,9 % меньше, чем по данным переписи 2011 г. [17]. И всё же множество мелких ферм сталкиваются с растущими затратами на сырьё, невыгодными ценами на производимую ими продукцию, монополизмом и поставщиков ресурсов, и институтов розничной торговли [18]. Кроме того, наблюдаются неблагоприятные демографические процессы в сельских сообществах, в результате которых средний возраст фермеров составляет (по данным последней переписи) старше 55 лет. Доходы от фермерства становятся всё менее значимыми в общих доходах семьи, в связи с чем фермерам приходится полагаться главным образом на другие (несельскохозяйственные) источники доходов. Определённый отпечаток накладывают процессы урбанизации, негативные экологические обстоятельства и, безусловно, реализуемая правительством политика по укрупнению хозяйств и технической модернизации сельского хозяйства. В результате, в период с 1971 г. площадь сельскохозяйственных угодий сокращается на 5 %, почвы адекватного для сельскохозяйственного производства качества всё чаще используются для несельскохозяйственной деятельности (как и в отечественных регионах), сокращается сельское население Канады (в 2016 г. его доля около 18,9 % в общей численности населения страны) [17].
Таблица 10 – Десять крупнейших сельскохозяйственных кооперативов Канады, 2003 г.
| Название кооператива | Доход, млн долл.* | Стоимость активов, млн долл. | Число членов, чел. | Число занятых, чел. | Сфера деятельности |
| Cooperative Federee de Quebec (Quebec) | 2768,3 | 753,8 | н/д | 9644 | Оптовая торговля, поставка ресурсов, переработка мяса птицы и крупного рогатого скота |
| Agropur (Quebec) | 1901,4 | 691,9 | 4358 | 3000 | Производство молочной продукции |
| Saskatchewan Wheat Pool a (Saskatchewan) | 1430,4 | 784,0 | 71658 | 1824 | Переработка и продажа зерна, поставка аграрных ресурсов |
| United Farmers of Alberta (Alberta) | 948,2 | 346,4 | 118000 | 1055 | Поставка аграрных ресурсов (включая топливо) |
| Western Co-operative Fertilizers Ltd.b (Alta.) | 514,7 | 203,9 | н/д | 80 | Покупка и распространение удобрений |
| Lilydale Co-op Ltd. (Alberta) | 508,7 | 124,5 | 1288 | 2500 | Производство и переработка продукции птицеводства, инкубация |
| Gay Lea Foods Co-op Ltd. (Ontario) | 284,4 | 147,6 | 4568 | 409 | Производство молочной продукции |
| Nutrinor, Cooperative Agroalimentaire (Quebec) | 248,7 | 86,1 | 1295 | 423 | Производство молочной продукции, поставка ресурсов, оказание услуг |
| Scotsburn Co-op Services Ltd. (Nova Scotia) | 235,1 | 73,7 | 540 | 800 | Производство молочной продукции, поставка ресурсов |
| Exceldor, Cooperative Avicole (Quebec) | 230,3 | 57,0 | 254 | 883 | Убой и маркетинг мяса птицы, инкубация |
Примечания
1 Источник: Cooperatives in Canada. Edited and Published by: Les McCagg, Co-operatives Secretariat, Government of Canada. 2003. coop.gc.ca/index.html [19].
2 * – здесь и далее, где речь идёт о Канаде, имеются в виду канадские доллары (далее – CAD).
В ответ на эти (и другие) проблемы федеральное правительство и правительства провинций разрабатывают и реализуют совместные программы (одна из последних – Growing Forward 2,GF2, 2013-2018 гг.), направленные в большей мере на инновации, развитие крупных ферм и расширение экспортных рынков, а в меньшей степени на развитие локальных продовольственных систем, поддержку небольших фермерских хозяйств, сохранение сельских сообществ. По мнению некоторых канадских учёных, перспективы сельскохозяйственных кооперативов (в свете отмеченных выше особенностей развития фермерства) могут совпадать с трендами функционирования традиционной семейной фермы, особенно если текущие тенденции в сельскохозяйственной отрасли сохранятся и в будущем [18].
Сегодня же, в силу ограниченности статистических данных (в 2012 г. в результате некоторых институциональных реформ упраздняется Секретариат сельских и кооперативных предприятий (Rural and Cooperative Secretariat) – федеральный орган, занимающийся сбором и обобщением кооперативной статистики), имеется лишь некоторая информация за 2012 г. о деятельности сельскохозяйственных кооперативов [20; 21], выборочная – как результат переписи 2016 г. [17], общая информация на основании статистических обзоров по сельскому хозяйству Канады [16; 22]. Кроме того, некоторые теоретические и практические выводы можно получить посредством (1) изучения и обобщения научных статей, посвящённых развитию сельскохозяйственной кооперации в Канаде, (2) сравнения результатов деятельности современных кооперативов с результатами их функционирования в предшествующие исторические периоды [23; 24; 25] (3) сопоставления с другими странами [18].
Так, сравнительно-сопоставительный анализ имеющихся материалов деятельности сельскохозяйственных кооперативов в конце прошлого и в начале текущего столетия (1998-2003 гг.) с материалами 2012 г. (таблица 11) позволяет сделать несколько важных заключений. Во-первых, сельскохозяйственные кооперативы стали несколько крупнее (как по числу их членов, так и по сумме извлекаемого из кооперативной деятельности дохода), однако показатель их числа уменьшился (сокращение числа кооперативов в 2012 г. составляет по сравнению с 1998 г. 54 единицы). Общая картина такова, что в 2012 г. функционирует 1260 сельскохозяйственных кооперативов (категория кооперативов – сельское хозяйство, лесное хозяйство, рыболовство и охота), численность членов – 520 тыс. чел. (точнее единиц), число занятых в кооперативной деятельности – 30 тыс. человек, общий доход – около 15 млн CAD. Особо подчеркнём, что из всех занятых непосредственно в кооперативной активности (независимо от отрасли и вида деятельности) доля лиц, занятых в 2012 г. в сельскохозяйственных кооперативах, составляет 22 %, что наглядно свидетельствует о значимости данной формы организации аграрной деятельности, прежде всего, для решения важнейшей социальной проблемы сельских территорий – проблемы безработицы и низких доходов. Что касается доли производства и реализации продукции, то сельскохозяйственным кооперативам в Канаде принадлежит от 15 % до 20 % рынка фермерских закупок, переработки и сбыта сельскохозяйственной продукции.
Имеющаяся статистика демонстрирует, что в сельскохозяйственных кооперативах Канады в последние годы происходят динамичные (причём неоднозначные) структурные изменения. Несмотря на волнообразный тренд, число сельскохозяйственных кооперативов, как было отмечено, в последние годы устойчиво сокращается. Бо́льшая доля кооперативов приходится на снабженческие кооперативы и кооперативы, оказывающие сельхозтоваропроизводителям различного вида услуги. Причём, если маркетинговые кооперативы рассматриваются как условие экономической стабильности и продовольственной безопасности, то обслуживающие кооперативы позицируются в качестве наиболее динамичных, инновационных, ориентированных при этом (как и другие кооперативные структуры) на интересы сообщества.
Таблица 11 – Характеристика сельскохозяйственных кооперативов Канады
| Год | Число
кооперативов, ед. |
Число членов
кооперативов, ед. |
Число занятых
рабочих, чел. |
Общий доход,
млн CAD. |
| 1998 | 1314 | 458643 | 36436 | 19362 |
| 1999 | 1291 | 433236 | 36653 | 18657 |
| 2000 | 1259 | 444904 | 37281 | 19141 |
| 2001 | 1343 | 453319 | 38482 | 18048 |
| 2002 | 1331 | 389677 | 35024 | 14202 |
| 2003 | 1333 | 404874 | 35427 | 14262 |
| 2012 | 1260 | 520000 | 30000 | 15000 |
Примечание – Источники: 1) Cooperatives in Canada. Edited and Published by: Les McCagg, Co-operatives Secretariat, Government of Canada. 2003. coop.gc.ca/index.html. [19] 2) Innovation, Science and Economic Development Canada. Co-operatives in Canada. 2012. Available at: http://www.ic.gc.ca/eic/site/693.nsf/eng/h_00116.html [21]
Тем не менее можно заключить, что бизнес-ориентация многих канадских сельскохозяйственных кооперативов позволяет им в течение последнего десятилетия переломить тенденцию снижения доходности, о чём свидетельствует статистическая информация до 2003 г. (снижение доходов на 26,3 % за период 1998-2003 гг.). Что касается других форм кооперативов, к примеру, (1) снабженческих, обеспечивающих фермерские хозяйства удобрениями, (2) маркетинговых, реализующих молочную продукцию, то, согласно имеющимся статистическим данным, бо̀льшая доля дохода приходится на первые из них [21].
Несмотря на интенсивную экспансию кооперативов во все отрасли сельского хозяйства, канадские кооперативы (в основном) не претендуют на сферу непосредственного фермерского производства (хотя сельскохозяйственные производственные кооперативы в Канаде всё же имеются), но основательно занимают ниши на дофермерских и послефермерских технологических ступеньках. Основное предназначение маркетинговых кооперативов связано, безусловно, с продвижением фермерской продукции на рынок, однако при этом следует отметить их существенное влияние как на уровень цен, так и условия продаж.
Далее. Канадские кооперативные организации (как и американские) находятся под значительным влиянием научно-технического прогресса и глобализации. Стремительные инновационные процессы в информационных технологиях кардинально меняют современный мир и вводят в экономику новые инструменты ведения бизнеса, что становится особенно важным в условиях современных вызовов и угроз (подобных пандемии COVID-19). В первую очередь, улучшение технологий становится ключевым механизмом сокращения издержек производства и увеличения производительности труда. В этом плане любые технологические инновации (использование комбайнов с лучшими техническими характеристиками, применение системы GPS (Global Positioning Systems), компьютеризация управления технологическими процессами и многое другое) влияют на эффективность утилизации ресурсов в фермерских хозяйствах, обусловливая тем самым успех деятельности кооперативных организаций. Не менее важны инновации (к примеру, цифровизация) для сокращения других видов издержек – трансакционных, особенно в условиях кризисных обстоятельств, связанных с техносферными, биологическими и другими угрозами (локализация деятельности, нарушение маркетинговых потоков, сокращение социальных контактов). Так, использование современных цифровых технологий позволяет быстрее собирать, анализировать и распространять информацию среди потенциальных продавцов и покупателей сельскохозяйственной продукции, анализировать эффективность осуществляемых кооперативами (и их членами) процессов, моделировать перспективные траектории развития организации. Из года в год электронная среда ведения бизнеса (в том числе аграрного) развивается, и кооперативы (как и другие формы организации хозяйственной деятельности) вынуждены искать себе место в новом пространстве, характеризуемом подвижностью, гибкостью, виртуальностью (вместо стационарности и материальности).
В свою очередь, успех и конкурентоспособность фермеров (их кооперативов) определяет участие каждого из них в развитии новых технологических направлений, к примеру, биотехнологий, на базе которых появляются новые продукты (такие как этанол и биодизельное топливо (альтернатива бензину), чернила из сои, биополимеры и многое другое), а причастность к их производству обеспечивает современным кооперативам финансовую устойчивость и другие составляющие успеха. Ограничением к участию в их производстве и реализации служит (и будет служить) недостаток капитала. Кроме того, кооперативы (потенциально) могут заниматься научными исследованиями и, как следствие, быть обладателями патентов. Однако, как показывает практика, любые исследования и разработки являются капиталоинтенсивными и, в сущности, подвержены высоким финансовым рискам. В результате, кооперативы (и их члены), не участвующие в НИОКР по причине ограниченных финансовых возможностей, сталкиваются с существенными барьерами в доступе к новым сортам семян, новым видам топлива и прочим запатентованным другими организациями инновациям. Таким образом, НТП создаёт производителям и их кооперативам как новые возможности, так и новые проблемы.
Консолидация фирм на стадиях переработки фермерской продукции, оптовой и розничной продажи продуктов питания неизменно продолжается. Продавцы расширяют своё рыночное влияние, используют всё новые координационные механизмы, требующие от фермеров строгой дисциплины и согласованности. Переработчики сельскохозяйственной продукции устанавливают строгий контроль над всеми участниками производственной цепи, заключая с ними разного вида контракты и соглашения. В итоге, именно потребители, реализуя свои естественные потребности в приобретении по максимально низким ценам полезных, питательных и безопасных продуктов, обладая временем, информацией, мобильностью для нахождения продавцов, отвечающих их требованиям, управляют современным рынком, диктуют свои правила и стандарты для всех его участников. Анализируя материалы о функционировании канадских кооперативов, следует отметить, что одни из них, адекватно воспринимая сложившуюся ситуацию, постепенно перестраивают свою деятельность, другие же (прежде всего, кооперативы, зарекомендовавшие себя на рынках молочной продукции, фруктов, овощей, орехов) работают, учитывая преференции клиентов, уже относительно давно. Понимая, что потребитель готов платить дополнительную цену за исполнение своих предпочтений, кооперативы переключаются на производство органической продукции, используют удобные для покупателя формы торговли, применяют «гуманные» способы забоя скота и т. д. Тесная связь кооперативов с потребителями их продукции позволяет быстро реагировать на новые потребности и поддерживать положительный рыночный имидж в глазах клиентов – покупателей.
Кроме того, современные кооперативы в Канаде приспосабливаются и к другим изменениям, происходящим в стране, в частности, реагируя на новые претензии покупателей, переработчики сельскохозяйственного сырья и производители продуктов питания не только переводят на контрактную основу все отношения с поставщиками, требуя от них строгого исполнения стандартов качества, но и пытаются проникнуть в сам процесс производства, контролируя его на всех ступенях технологической цепи. Стремясь гарантировать безопасность продукции и минимальные издержки, позволяющие диктовать низкие цены при хорошем качестве, они управляют ключевыми элементами производства и маркетинга. Как результат, участники производственного и маркетингового процессов постепенно теряют независимость, изменяют горизонт планирования (краткосрочного и долгосрочного), заменяют случайные трансакции строгими контрактами. Более того, диктат, установленный на рынке несколькими крупными супермаркетами, также обусловливает изменение роли кооперативов, поставляющих им продукцию, делая их более дисциплинированными и надёжными. В аналогичном положении оказываются кооперативы, поставляющие фермерам аграрные ресурсы, которые, сталкиваясь с более крупными поставщиками, обладающими существенной рыночной силой, внедряют те или иные новшества на таком технологическом этапе, как обеспечение фермеров необходимыми для производства ресурсами.
Серьёзное влияние на кооперативные практики оказывают процессы глобализации, в результате чего кооперативы вынуждены приспосабливаться к новой (глобальной) взаимозависимой социально-экономической среде. По сути, в то время как традиционно аграрные кооперативные структуры в Канаде ориентируются на национальный или локальный рынок, в условиях глобализации прежняя их нацеленность подрывает их конкурентные позиции. Так, в результате всё более открытых рыночных границ появляются более эффективные производители из других стран, с которыми местным фермерам конкурировать (относительно затрат труда и других издержек) довольно сложно, а с некоторыми из них практически невозможно. В этой ситуации кооперативы принимают различные решения, к примеру, (1) «подтягивают» членов кооператива до уровня конкурентов, (2) создают или расширяют внутренний рынок, в частности занимаются животноводством для использования произведённого зерна, (3) ориентируются в большей степени на экспорт, (4) лоббируют политику протекционизма. Таким образом, результаты скрупулёзного анализа научных материалов, статистических данных и тщательного исследования практического опыта функционирования сельскохозяйственных кооперативов в Канаде позволяют утверждать о том, что различные инновационные преобразования, происходящие в этой стране на протяжении последних десятилетий, имеют положительные результаты относительно развития кооперации, заслуживающие пристального изучения с целью систематизации и адаптации в отечественной хозяйственной практике.
Наиболее ярким примером удачного развития кооперативной деятельности является основанный в 1938 г. молочный кооператив «Agropur», выступающий сегодня лидером молочной промышленности в Северной Америке (с годовым объёмом продаж более 3,8 млрд CAD). Кооператив «Agropur» является собственностью его членов-фермеров (по последним данным на сайте компании их число составляет 3161 хозяйств), которые, объединив усилия на стадии переработки своей продукции, занимаются производством молока в пяти провинциях Канады [26]. Кооператив перерабатывает более 3,3 млрд литров молока в год на принадлежащих ему в Северной Америке заводах (всего 38). Каждый участник «Agropur», руководствуясь бизнес-моделью, основанной на взаимопомощи и сотрудничестве, с одной стороны, получает возможность полностью раскрыть свой экономический потенциал, а с другой – вынужден подчиняться строгой организационной дисциплине. Члены кооператива обсуждают и принимают на ежегодном общем собрании наиболее целесообразные для деятельности компании решения по принципу «один член – один голос», причём независимо от размера хозяйства.
Несколько информативных фактов. В связи с существенными размерами кооператива «Agropur», его члены избирают на региональных собраниях делегатов для общего собрания, а делегаты общего (годового) собрания, в свою очередь, избирают 12 человек – членов Совета директоров. Для того чтобы усилить управляющий орган кооператива с профессиональной точки зрения, к работе в Совете директоров привлекаются приглашённые члены, способные принести в организацию новые идеи и обладающие современными профессиональными знаниями. Сегодня в состав правления (по информации, размещённой на сайте кооператива) входят три человека (из двенадцати), которые приглашены из других компаний. Роль Совета заключается в надзоре за коммерческой деятельностью и внутренними делами кооператива, а также в осуществлении других полномочий, наделённых Уставом кооператива. Помимо своих фидуциарных обязанностей Совет утверждает миссию, цели, принципы работы кооператива, а на основе внутренней политики, принятой общим собранием, – его бюджет, капитальные затраты и другие финансовые параметры деятельности. Причём, если директора избираются всеми делегатами на трёхлетний срок (с возможностью его продления), то приглашённые члены назначаются непосредственно самим Советом (его членами).
Как уже отмечалось, кооператив «Agropur» является лидером в своей отрасли. При этом он быстро развивается и расширяет ассортимент качественных молочных продуктов, реализуемых под такими известными брендами, как Agropur Signature, Agropur Grand Cheddar, Natrel, Québon, Oka cheese, Farmers, Dairytown (и другие), удовлетворяющих самые изысканные потребности клиентов (потребителей). Качество (здоровой, аутентичной) продукции, производимой кооперативом, постоянно совершенствуется за счёт (1) технологических и организационных инноваций, (2) реализации концепции повышения качества человеческого капитала. В целом же, в работе кооператива (в его структурных подразделениях, располагаемых и в Канаде, и в США) заняты около 9000 работников, которые имеют широкие возможности непрерывного обучения, а следовательно, долгосрочной занятости с перспективой продвижения по службе (многие сотрудники работают в кооперативе более 30 лет). Кроме того, их труд достойно оплачивается, им предоставляются адекватные условия труда, широкие возможности для укрепления физического и ментального здоровья, разнообразный спектр льгот. Финансовая устойчивость и общая успешность «Agropur» обусловлены высокой организационной культурой компании, современным (бизнес-ориентированным, но преследующим интересы фермеров) стилем управления, особыми кооперативными ценностями и специфической миссией [26].
Текущая миссия «Agropur» заключается, по мнению самих его членов, в сохранении наследия тех, кто основал кооператив, предпринимая колоссальные усилия для его развития, и реализации обязательств служить интересам всех его членов (и, безусловно, потребителей), осуществляя производство качественной молочной продукции. Один из основателей кооператива «Agropur» О. Деслорерс в 1950 г. (в год 12-летия создания кооператива), подчёркивая важность сотрудничества в достижении максимальных результатов (в том числе с экономической точки зрения), идентифицировал пять фундаментальных кооперативных ценностей, таких как смелость (проявление решительности и творчества в постоянно меняющихся условиях), коммуникация (обмен информацией для принятия обоснованных решений), честность (открытость, добросовестность и порядочность в межличностных и деловых отношениях), совершенствование (стремление превзойти конкурентов), сотрудничество (совместная работа в духе доверия и взаимопомощи) [26]. Важно отметить, что вышеперечисленные базовые ценности кооператива, несмотря на существенные трансформации в его деятельности с точки зрения организационного устройства, стратегий и масштабов, до сих пор специфицируются как основополагающие.
Относительно применяемых кооперативом стратегий следует особо отметить четыре из них (ключевые), которые базируются именно на отмеченной миссии и предполагают (1) развитие брендов молочных продуктов, предпочитаемых и деловыми партнёрами, и конечными потребителями, (2) рост добавленной стоимости на этапе переработки молока благодаря производству инновационных продуктов и использованию новейших (в бо́льшей степени натуральных) ингредиентов, (3) создание динамичной рабочей среды, благоприятной для развития кооператива, (4) ориентация деятельности компании на основополагающие цели членов кооператива (обретение для них долгосрочных и устойчивых преимуществ). Для реализации обозначенных стратегий «Agropur» располагает (с 2008 года) собственным научно-исследовательским центром (площадью 40 тыс. футов и стоимостью около 20 млн CAD) и крупнейшим в Канаде научным штатом по исследованию и развитию молочной продукции, расходуя ежегодно на различные изыскания и разработки около 15 млн CAD. Более того, инновационный подход в кооперативе специфицирован в особой стратегической программе «Inno Agropur», согласно которой выстраивается весь процесс организации кооперативной деятельности, позволяющий кооперативу быть лидером в отрасли, опережая конкурентов в качестве производимой продукции и своевременной её доставке потребителям (принимая в расчёт «завтрашние», а не только «сегодняшние» ожидания рынка).
Программа «Inno Agropur», являясь внутренним стратегическим документом «Agropur», включает в себя такие разделы как (1) Inno Challenge, (2) Inno Fabrik, (3) Inno Expo и другие. В основу Inno Challenge, например, положены принципы краудсорсинга, предполагающие, что к решению тех или иных проблем инновационной производственной деятельности (в том числе для выявления перспективных характеристик молочной продукции, новых возможностей её реализации, современной упаковки и т. д.) привлекается широкий круг лиц, обладающих профессиональными и творческими способностями, высоким уровнем знаний и богатым опытом, безупречно владеющих инфокоммуникационными технологиями (для сбора и обработки информации). В свою очередь, «Inno Fabrik» объединяет сотрудников кооператива из разных отделов, различных профессий, с разнообразными точками зрения для проведения мозговых штурмов, генерации новых идей. Концепции, синтезированные в ходе этих сессий, в последующем представляются потребителям для уточнения их актуальности, уникальности и уровня интереса, в результате чего выделяются наиболее многообещающие идеи. Следующий раздел (Программы) «Inno Expo», представляющий собой крупное мероприятие (своего рода конкурс) «Agropur», на котором презентуются предлагаемые «Inno Challenge» и «Inno Fabrik» концепции новых продуктов (причём, их прототипы уже созданы и производятся). По сути, это окончательное испытание, в котором выделяются лучшие (с точки зрения функциональности, оригинальности, вкусовых и других качеств) продукты, и именно они, в итоге, отбираются как наиболее перспективные и приемлемые для производства.
Как показывают аналитические материалы, в последние годы конкуренция за обладание результатами изобретений новой продукции, получение предложений по улучшению её качества становится настолько жёсткой, что традиционных циклов и процессов, принятых в ходе производственной деятельности кооператива, уже недостаточно. Более того, скорость передачи и обработки информации порождает такое непременное следствие, как «открытые инновации», которые, с одной стороны, являются проблемой (любая инновация мгновенно становится доступной для конкурентов), но с другой – приносят новые возможности. С точки зрения практической значимости «открытые инновации» рассматриваются как модель, в основе которой коммуникация компании с внешней средой, в результате чего (за счёт передачи на аутсорсинг генерации революционных идей и решений творческими людьми из различных стран мира) сокращается временной отрезок на новые разработки. Слоган данного направления работы выглядит сегодня примерно так: «Давайте работать вместе, чтобы принимать решения завтрашнего дня, отменять условности, переосмысливать значимость (ценность) молочных продуктов и предлагать потребителям возможность открыть для себя новые горизонты их использования!» [26].
Безусловно, в деятельность «Agropur» (как и других молочных кооперативов) колоссальные сложности вносит пандемия COVID-19, её экономические и социальные последствия. В контексте этой ситуации Союз сельскохозяйственных производителей (UPA), группа кооперативов «Sollio», Молочный кооператив «Agropur», Квебекская ассоциация производителей питания животных и растений (AQINAC), Совет пищевой промышленности Квебека (CTAQ) и компания «Exceldor» объединяют усилия, чтобы призвать правительства всех уровней (федерального, провинций и территорий, муниципалитетов) разработать программу агропродовольственной помощи для обеспечения, во-первых, жизнеспособности аграрного сектора, во-вторых, продовольственной безопасности населения страны. В связи с этим президент UPA М. Гроло отмечает, что «агропродовольственный сектор успешно поддерживал бесперебойное снабжение продовольствием на протяжении всего кризиса, но многие предприятия достигли сегодня предела своей устойчивости, как следствие, последнее решение федерального правительства об оказании сектору помощи в размере 252 млн CAD не соответствует потребностям, заявленным Канадской федерацией сельского хозяйства (2,6 млрд CAD)» [27]. Более того, по утверждению М. Гроло, уже действующие программы (их направления и инструменты), во-первых, не могут в полной мере решать те невероятные проблемы, с которыми в условиях пандемии сталкиваются фермеры и их кооперативы (к примеру, нарушение процесса в производственной цепи в связи с закрытием скотобоен; крах гостиничного, ресторанного и институционального рынков; сбои на рынке труда (других рынках); дополнительные расходы на выполнение требований биологической безопасности), во-вторых, не компенсируют (хотя бы частично) огромные финансовые затраты тысяч предприятий сельского хозяйства и пищевой промышленности, в результате чего многие из них находятся на грани закрытия. По мнению фермеров, для того, чтобы агропромышленному сектору (сельхозпроизводителям и переработчикам сельскохозяйственного сырья) выполнять возложенную на него миссию (обеспечение населения продовольствием), его участникам необходимы более существенные программы помощи, адаптированные к сегодняшним потребностям и достаточно гибкие, чтобы приспособиться к тем или иным последствиям COVID-19.
К примеру, в канадской провинции Квебек перерабатывающие предприятия (и скотобойни) прикладывают титанические усилия для продолжения работы в условиях пандемии и обеспечения населения необходимой продукцией, принимая для этого экстраординарные меры по предотвращению распространения вируса и обеспечению безопасных условий труда для работников. При этом те или иные меры, такие как медико-санитарное обеспечение и социальное дистанцирование, например, приводят к дополнительным существенным расходам, что составляет серьёзную угрозу пищевой промышленности провинции (крупнейшему работодателю Квебека, число сотрудников которого превышает 72 тыс. человек), причём все затраты и упущенные выгоды, связанные с предпринимаемыми (в контексте текущего кризиса) структурными изменениями, в рамках реализуемых государственных программ пока не компенсируются. По мнению президента кооператива «Agropur» Р. Массикотта, если правительство считает продовольственный сектор важной государственной сферой экономики, то «оно должно сделать всё для безопасного перемещения сельскохозяйственного сырья по технологической цепочке, всячески поддерживая предприятия, причастные к производству продовольствия» [26]. Разработка правительством Канады и его провинций (территорий) новых программ, призванных решать возникшие в связи с пандемией проблемы, – актуальнейшая задача сегодняшнего дня.
Ещё одним примером успешной кооперации в области околофермерской деятельности является кооператив «GROWMARK, Inc.» (32 тыс. членов, 1500 работников, 90 тыс. клиентов), снабжающий и обслуживающий канадских и американских фермеров, местные сельскохозяйственные кооперативы [28]. Компания «GROWMARK» основана для снабжения сельхозпроизводителей (членов кооператива) качественными удобрениями, химикатами, семенами, средствами защиты сельскохозяйственных культур (своевременно и по приемлемым ценам). Кроме того, она оказывает своим членам строительные услуги, поставляет необходимое оборудование, топливо и горюче-смазочные материалы, предоставляет множество других услуг (от складирования и логистики до обучения и маркетинговой поддержки).
Значимую роль для развития аграрной отрасли Канады сыграл в своё время основанный в 1922 году кооператив «La Coop Fédérée». Сегодня это одна из крупнейших агропродовольственных организаций в Квебеке, которая имеет более 122 тыс. членов, сгруппированных в десятках кооперативов нескольких провинций Канады, 22 тыс. работников, объём рынка в 7 млрд CAD [29]. Деятельность кооператива инкорпорируется во все звенья агропродовольственной цепи, отличается осуществлением необходимых поставок, оказанием важных услуг, участием в организации маркетинга. В настоящее время кооператив трансформировался в другую компанию («Sollio Groupe Coopératif»), в структуре которой три подразделения (Olymel L. P., Sollio Agriculture, Groupe BMR Inc.). Кооператив занимается производством продуктов питания для канадцев, продавая излишки продукции за границу, способствует росту благосостояния региона, обеспечивая занятость, помогая сохранять семейные фермы, увеличивая экспорт (особенно продуктов переработки). Успешному расширению бизнеса способствуют различные инновации в деятельности кооператива, такие как (1) внедрение точечного земледелия (что приводит к оптимальному использованию в производственных процессах водных и других ресурсов), (2) развитие оптимальных маршрутов поставок продуктов питания и онлайн-продаж (незаменимых в сложившихся условиях пандемии и минимизирующих трансакционные издержки в стабильных условиях), (3) инвестиции в человеческий капитал, главным образом в уникальных работников, важность которых очевидна как для предприятий торговли продуктами питания, так и для перерабатывающих предприятий.
«Sollio Cooperative Group» является не только сильной (конкурентоспособной) кооперативной организацией, но и институтом, продвигающим интересы фермеров (участников пищевой цепи от фермы до стола), особенно в контексте COVID-19, в связи с чем в мае 2020 г. «Sollio Cooperative Group» (27-ой по величине агропродовольственный кооператив в мире) и пять других агропродовольственных организаций обращаются к правительству Канады с требованием разработать специальную программу помощи для агропродовольственного сектора, призванную обеспечить продовольственную безопасность населения. Причём на тот момент федеральное правительство уже объявило о некоторых мерах поддержки, которые (будучи адекватными ситуации) были явно недостаточными для преодоления последствий разразившейся пандемии [29]. Всего же было предложено пять направлений правительственных действий для (1) восстановления и поддержки экономической деятельности вдоль всей агропродовольственной цепочки, (2) решения текущих проблем сельхозпроизводителей и должного их позиционирования на рынках в будущем. Первое – повышение производительности ресурсов за счёт автоматизации и роботизации (в том числе инфраструктуры). Второе – нацеленность на продовольственную самообеспеченность и постоянную поддержку экспортёров путём инвестиций в пищевую промышленность. Третье – цифровизация аграрной экономики, ускоренное развёртывание телекоммуникационной среды. Четвёртое – продвижение и поддержка кооперативной бизнес-модели, доказавшей свою ценность в сложившихся условиях среды. Пятое – содействие занятости и создание условий для развития релевантного человеческого капитала [29].
Ещё один известный в Канаде кооператив «Northumberland Co-operative Ltd.» расположен в Нью-Брансуике, на восточном побережье страны. С момента своего основания (1942 г.) «Northumberland» превратился в ведущий бренд в Нью-Брансуике, занимаясь, в первую очередь, переработкой жидкого молока, будучи дистрибьютором полученной в результате переработки продукции, а также кооперативным центром снабжения и поставщиком услуг общественного питания.
Не менее значимыми для канадской экономики являются и другие кооперативные структуры с длительной историей развития и богатым практическим опытом. Так, кооператив «Scotsburn Creamery», основанный в 1900 году небольшой группой местных фермеров, функционирует в сфере молочной (и не только) переработки, а именно в сфере производства мороженого, замороженных десертов, фруктовых соков и другой инновационной продукции. Ещё один старейший в Канаде кооператив «Organic Meadow» является ведущим национальным производителем органических молочных продуктов, предлагающим полную их линейку, включая органическое молоко, сыр, масло, сливки, яйца, йогурт и мороженое, которые продаются в розничных магазинах по всей стране.
В заключение, резюмируя имеющуюся статистику и результаты научных исследований относительно развития сельскохозяйственной кооперации в Канаде, следует отметить ряд важных проблем, тенденций и перспектив функционирования исследуемого феномена (сельскохозяйственный кооператив). Прежде всего, важно подчеркнуть, что сельскохозяйственные кооперативы имеют заметные успехи в освоении нишевых рынков (например, кооператив клёнового сиропа «Citadelle» в Квебеке) и продвижении инноваций (крупнейший молочный кооператив «AGROPUR» из Квебека, расширивший свои возможности посредством слияния с молочными кооперативами «Farmers» и «Scotsburn» из Новой Шотландии в 2013 г. и 2017 г. соответственно), благодаря чему им удаётся удерживать существенную долю внутреннего рынка производства продуктов питания и по-прежнему занимать значимое место в экономике страны. К примеру, примерно 75 % сельскохозяйственной продукции Канады перерабатывается в кооперативах, что имеет решающее значение для позиции непосредственно перерабатывающих кооперативов в цепи создания добавленной стоимости [23]. Кроме того, 235 сельскохозяйственных кооперативов Канады сосредоточены на поставках сельскохозяйственных ресурсов, включая удобрения, химикаты, корма для животных, семена, строительные материалы, нефтепродукты. И наконец, наблюдается всплеск деятельности обслуживающих кооперативов, которые извлекают выгоду для своих членов из растущего интереса к местным продуктам питания, органической продукции, комбикормовым заводам, программам брендинга, системам доставки, другим новым формам маркетинга.
Что касается тенденций, то основная направленность развития кооперативов – перманентный рост их размеров главным образом за счёт поглощений и слияний (по словам одного канадского фермера, «настало время, когда невозможно зарабатывать на жизнь, выращивая картофель на 100 акрах земли или имея всего 20 коров» [23]). Так, кооператив «Farmers Co-operative Dairy Ltd.», расположенный в Атлантической Канаде (четыре провинции на атлантическом побережье), «слился» в 2013 г. с уже упомянутым в данной работе молочным кооперативом Квебека «Agropur», а укрупнённая в результате преобразования новая структура заняла десятое место в рейтинге сельскохозяйственных кооперативов на национальном уровне, в то время как ещё один крупный кооператив «Scotsburn Co-operative Services Ltd.», основанный в 1900 г., – восьмое [30]. Появляются и новые сельскохозяйственные кооперативы. Например, всего за три года (2007-2010 гг.) на 15 % возрастает число кооперативов в таких сферах, как животноводство, производство и реализация овощей и фруктов.
Кроме того, важно обратиться к вопросу и о том, как меняется государственное регулирование кооперативной деятельности в связи с флуктуирующими условиями среды. Прежде всего констатируем, что механизм поддержки сельскохозяйственной кооперации со стороны администраций различных уровней (федеральный, провинция, муниципалитет) носит неустойчивый характер и нацелен, прежде всего, на развитие крупных сельскохозяйственных производителей, хотя отдельные положительные примеры сотрудничества семейных фермерских хозяйств и их кооперативов с провинциальными департаментами всё же имеются. Несмотря на высокую значимость именно сельскохозяйственной кооперации в решении многих вопросов занятости и доходов населения (сельскохозяйственные кооперативы являются крупнейшим сектором среди нефинансовых кооперативов в Канаде, представляя 37,4 % их работников и 46,1 % доходов) государственная поддержка сельского хозяйства имеет в бо̀льшей мере сугубо экономические, а не социальные ориентиры. Именно в силу этих обстоятельств институционализированные различным образом кооперативные сообщества единодушно выступают за проведение сельскохозяйственной политики в поддержку (1) разнообразных размеров хозяйств (в том числе мелких семейных ферм), (2) аграрного производства, ориентированного не только на экспорт, но и на внутренние рынки, (3) адекватного (по объёмам) финансирования со стороны провинций, достаточного для преодоления возникающих в настоящее время вызовов и угроз, (4) полезных для фермеров и их кооперативов научных исследований и разработок, (5) современной инфраструктуры, в том числе цифровой, (6) программ наставничества (например, для молодежи, коренных народов, новых канадцев – эмигрантов из других стран). Сегодня же, в связи с пандемией COVID-19, внимание следует уделить локальным продовольственным системам (в том числе, находящимся в местной собственности и контролируемым демократическим путём). С одной стороны, такие системы становятся неустойчивыми в периоды макроэкономических (и других) кризисов, с другой – их важность предельно возрастает во времена глобальных изменений климата и экологических катастроф, политических конфликтов и биологических угроз, других ситуаций, угрожающих продовольственной безопасности населения, а также в связи с существенными изменениями в преференциях потребителей (местная органическая продукция). В качестве констатации фактов отметим, что уже в настоящее время (как ответ на вышеперечисленные обстоятельства и следствия пандемии, прежде всего) наблюдается всплеск в развитии фермерских рынков, расширение деятельности органических ферм, а также появление новых сельскохозяйственных предприятий, поддерживаемых местными общинами. На фоне новых обстоятельств (локализация экономики и жизнедеятельности) появляются и новые небольшие кооперативы, деятельность которых была бы невозможна в условиях открытой (жёсткой, глобальной) конкуренции.
В целом же кооперативное сообщество Канады, хотя и добилось определённых успехов в достаточно сложных условиях среды (глобализация, ужесточающая конкуренцию; стремительный технический прогресс, требующий внушительных капиталовложений и др.), оказалось, по сути, неготовым к драматическим изменениям, связанным с пандемией COVID-19, а следовательно, нуждается в более гибких мерах, направленных на выживание и развитие, предпринимаемых как самими кооперативами, так и государством.
Обобщая вышесказанное о деятельности сельскохозяйственной кооперации в таких странах, как США и Канада, констатируем, что в условиях тех или иных кризисных ситуаций именно кооперативы (как и в прошлые столетия) способны решить (и решать) многие проблемы, связывая в более локализованную и интегрированную цепочку поставки, производство, маркетинг, услуги, создавая стоимость в границах определённого территориального пространства, формируя предпосылки для продовольственной безопасности страны (её населения). Более того, декоммодификация определённых видов деятельности кооперативов позволяет им выполнять и ряд социальных функций, важных и необходимых для жизнедеятельности сельских сообществ (их достойной жизни, особенно в кризисной обстановке).
1.2 Становление и развитие сельскохозяйственной кооперации в странах Европы
У истоков кооперативного движения в странах Европы, по мнению многих учёных, стояло общество потребителей («Общество справедливых пионеров»), организованное в Англии (в г. Рочдейл) в 1844 г., первые достижения которого проиллюстрированы Дж. Холеаке [31; 32]. В частности, им были представлены данные о росте численного состава этого кооператива, увеличивающихся объёмах продаж и прибыли (таблица 12). Причём общество Рочдейлских пионеров получило известность как своими успешными кооперативными практиками, так и значимым влиянием на формирование других кооперативов. Именно это общество положило начало формализации кооперативных принципов, отделяющих кооператив от других форм организации бизнеса. Феноменальный успех Рочдейлского кооператива, по сути, продемонстрировал высокий потенциал данной формы бизнеса в Англии и, более того, стал своеобразной моделью для многих кооперативов в странах Европы, Америки (других частей света).
Таблица 12 – Основные характеристики функционирования Общества
Рочдейлских пионеров с 1844 по 1876 гг.
| Год | Число членов | Размер капитала, фунтов стерлингов | Объём продаж в кооперативном магазине, фунтов стерлингов | Прибыль кооператива, фунтов стерлингов |
| 1844 | 28 | 28 | – | – |
| 1846 | 80 | 252 | 1146 | 80 |
| 1848 | 149 | 397 | 2276 | 117 |
| 1850 | 600 | 2289 | 13179 | 880 |
| 1852 | 680 | 3471 | 16352 | 1206 |
| 1854 | 900 | 7712 | 33374 | 1763 |
| 1856 | 1600 | 12920 | 63197 | 5470 |
| 1876 | 8892 | 254000 | 305190 | 50668 |
Примечание – Источник: Holyoake G. J. History of Co-operation in England, its Literature and its Advocate. Philadelphia: J. B. Lippincott & Co., 1879. 524 р. [31].
Как показывает теория и практика, в XIX в. кооперативное движение охватывает большинство стран мира, и хотя появление и развитие кооперативов в той или иной стране не совпадает по времени и динамике (таблица 13), итогом их деятельности на протяжении десятилетий является то, что сегодня благодаря им в мире производится одна треть всего продовольствия [33; 34].
Развиваясь на протяжении длительного времени, сельскохозяйственные кооперативы Великобритании выполняют сегодня самые различные функции (в пищевой отрасли, прежде всего), и стремление фермеров к объединению (к кооперации, слиянию) является адекватным ответом на заметную интеграцию (как формальную, так и неформальную) компаний, занимающихся розничной торговлей продовольственных товаров (70 % всей продукции реализуется в настоящее время пятью крупными фирмами).
Таблица 13 – История возникновения кооперативов в отдельных странах мира
| Страна | Год создания первого
кооператива |
Год принятия первого кооперативного закона |
| Австрия | 1794 | 1873 |
| Албания | 1946 | н/д |
| Бельгия | 1848 | 1873 |
| Великобритания | 1750 | 1852 |
| Германия | 1845 | 1867 |
| Греция | 1780 | 1914 |
| Дания | 1851 | н/д |
| Ирландия | 1859 | 1893 |
| Исландия | 1844 | 1937 |
| Испания | 1838 | 1885 |
| Италия | 1806 | 1886 |
| Литва | 1869 | 1917 |
| Люксембург | 1808 | 1884 |
| Нидерланды | 1860 | 1855 |
| Норвегия | 1851 | 1935 |
| Польша | 1816 | 1920 |
| Португалия | 1871 | 1867 |
| Россия | 1825 | 1907 |
| Румыния | 1852 | 1903 |
| США | 1752 | 1865 |
| Турция | 1863 | 1867 |
| Финляндия | 1870 | 1901 |
| Франция | 1750 | 1887 |
| Чехия | 1852 | 1873 |
| Швейцария | 1816 | 1881 |
| Швеция | 1850 | 1895 |
| Югославия | 1870 | 1925 |
Примечание – Источник: Shaffer J. Historical Dictionary of the Cooperative Movement. London: Scarecrow Press, Inc. 1999. P. 437-439 [35].
Кооперация развивается главным образом в молочном производстве, птицеводстве, свиноводстве. Среди известных типов кооперативов функционируют как снабженческие и сбытовые кооперативы, так и кооперативы, предоставляющие различного рода сервисные услуги. Причём тенденции таковы, что британские снабженческие кооперативы постепенно становятся мультифункциональными, распространяя свою деятельность и на маркетинг, и на услуги. Что касается ресурсов, поставляемых этими кооперативами фермерам, то в числе наиболее важных следует отметить удобрения, семена, пестициды (их доля на соответствующих рынках колеблется от 18 до 30 %) [36]. Маркетинговые кооперативы занимаются предпродажной подготовкой и реализацией продукции, располагают специальным оборудованием (складскими помещениями, холодильными камерами, мельницами, упаковочным машинами, другими специальными комплексами) и, как правило, строят отношения со своими членами на контрактной основе.
Согласно данным сельскохозяйственной переписи 2013 г., в Великобритании функционируют крупнейшие в Европе кооперативы в сфере производства зерна, фруктов и овощей, молока, свинины и баранины (таблица 14).
Таблица 14 – Крупнейшие сельскохозяйственные кооперативы Великобритании по видам продукции
| Продукция | Ранг | Название кооператива |
| Зерно | 1 | Openfield Group Ltd |
| 2 | Fane Valley Cooperative Society | |
| 3 | Atlasfram Group Limited | |
| 4 | United Oilseeds Marketing Limited | |
| 5 | Humber Grain Limited | |
| Фрукты и овощи | 1 | Speciality Produce Limited |
| 2 | Society of Growers of Topfruit Limited | |
| 3 | Bedfordshire Growers Limited | |
| 4 | East of Scotland Growers Limited | |
| 5 | Berry Garden Growers Limited | |
| Молоко | 1 | Milk Link Ltd |
| 2 | First Milk Ltd | |
| 3 | United Dairy Farmers Limited | |
| 4 | Fane Valley Cooperative Society | |
| 5 | Ballyrashane Cooperative Agricultural and Dairy Society | |
| Баранина | 1 | ANM Group Limited |
| 2 | Yorkshire Farmers Livestock Marketing Limited | |
| 3 | Dungannon and District Cooperative Enterprises Limited | |
| 4 | Pembrokeshire Quality Livestock Limited | |
| 5 | Caithness Livestock Breeders Limited | |
| Свинина | 1 | ANM Group Limited |
| 2 | Scottish Pig Producers Limited | |
| 3 | Yorkshire Farmers Livestock Marketing Limited | |
| 4 | Anglia Quality Meat Association Limited | |
| 5 | Progressive Lean Pigs Limited |
Примечание – Источник: Copa-Cogeca. Development of Agricultural Cooperatives in the EU. Brussels. 2014. 386 р. [37].
Примечательно, что одни и те же кооперативы фигурируют в топ-списках, к примеру, и в свиноводческой, и в овцеводческой отраслях, поскольку специализируются на производстве целого спектра животноводческой продукции, а не замыкаются на производстве лишь мяса. Тем не менее имеют место сферы производства, в которых сельскохозяйственные кооперативы отсутствуют вообще. Так, к примеру, в стране нет кооперативов, занимающихся сахаром, что связано с присутствием на рынке крупнейшего монополиста – инвесторо-ориентированной компании «British Sugar Farms», осуществляющей производство и переработку сахарной свёклы.
Несомненный интерес представляет то обстоятельство, что в британском законодательстве вместо понятия «кооператив» используется термин «контролируемый фермерами бизнес» (Farmer Controlled Business). К таким организациям относятся главным образом кооперативы, так как их деятельность направлена, прежде всего, на удовлетворение интересов аграрных производителей, занимающих в кооперативной собственности бо́льшую долю и осуществляющих, как следствие, управление и контроль. Немаловажно и то, что законодательство Великобритании предоставляет кооперативам возможность регистрироваться в качестве частной компании с ограниченной ответственностью (акционерное общество), которая, по сути, является в стране наиболее известной и доступной правовой формой, хотя и не обеспечивает защиту принципов сотрудничества. Кроме того, новейшим способом регистрации выступает представляющая интересы сообществ компания (Representing Interests Communities Company – CIC), которая продвигает бизнес на благо тех или иных организаций с помощью определённых финансовых инструментов (в Великобритании это блокировка активов, ограниченное распределение прибыли и др.). Однако, в связи с тем, что в Великобритании отсутствует единая правовая структура, чётко соответствующая кооперативной модели, в стране появляется всё больше некоооперативных организаций, которые (согласно современной корпоративной культуре) принимают внутренние документы и всесторонне поддерживающие принципы сотрудничества, вдохновляющие работников на достижение поставленных целей и качественное выполнение сформулированных компанией задач.
Поскольку большинство кооперативов в Великобритании, особенно в сельскохозяйственном секторе, зарегистрированы в соответствии с законодательством в правовой форме, именуемой «Industrial and Provident Society», управление в них осуществляется по принципу «один член – один голос». Что касается условий членства в этих организациях, то вступительные взносы обычно принимают форму акций в размере 1 фунта стерлингов, при этом совместное владение акциями ограничивается 10 тыс. фунтов стерлингов (на члена). В то же время в Великобритании такой принцип, как «один член – один голос», закреплённый Международным Кооперативным Альянсом (ICA) в качестве одного из важнейших кооперативных принципов, не является незыблемым и может применяться в зависимости от ситуации. Относительно особенностей управления можно констатировать: 1) кооперативы могут принимать в свои члены фермеров (производителей) из других государств; 2) правила внутреннего управления, предписанные законодательством, отсутствуют, за исключением того, что оно (управление) должно осуществляться в духе сотрудничества и взаимопомощи.
Уместно подчеркнуть, что организационная модель многих британских кооперативов во многом является традиционной (как с точки зрения управления, так и с позиции координации деятельности). На ежегодном собрании членов кооператива избирается Совет директоров (в состав которого входят, как правило, лишь его члены), определяющий общую политику и стратегию развития организации, назначающий профессиональных менеджеров для ежедневного управления компанией. Деятельность менеджеров контролируется Советом кооператива и его общим собранием, а бухгалтерская отчётность подлежит независимой внешней аудиторской экспертизе. Порядок налогообложения таков, что прибыль кооператива (после её распределения между членами) облагается налогом, как и прибыль корпораций. Размер налога устанавливается ежегодно так называемым финансовым актом (Finance Act) и колеблется между 25 и 33 %.
И всё же, жёсткая конкуренция и необходимость поддержания стабильных, выгодных для фермеров цен заставляют кооперативы применять в своей деятельности современные формы трансакций, а именно различного типа контракты и соглашения. Многие кооперативы налагают с их помощью жёсткие ограничения на поставку продукции своими членами, определяя сроки сделок, их объёмы, другие количественные и качественные параметры. Совершенствование финансовой структуры, неизбежно происходящее в ответ на изменения внешней среды, осуществляется в направлении увеличения объёмов операций и их разнообразия. Бо̀льшую часть финансовых ресурсов кооператив получает от его членов, которые могут иметь на руках акции на сумму, не превышающую 20 тыс. фунтов стерлингов. Кооперативные акции обычно имеют небольшой номинал (1 или 5 фунтов), а доход на акции строго ограничен.
Сокращение числа фермеров неминуемо приводит к сокращению числа членов кооперативов, а изменение среды – к трансформации в новые кооперативные организационные формы или, в самом крайнем случае, акционерные общества. Мотивы этого процесса очевидны, в первую очередь, конечно же, облегчение доступа к капиталу, достижение большей гибкости в управлении бизнесом и его контроле, появление возможности для менеджеров и рабочих владеть акциями компании. Согласно данным ICA, ситуация в настоящее время такова, что британские сельскохозяйственные (и рыболовные) кооперативы являются «одной из самых успешных историй сотрудничества в Великобритании», где в 2013 г. около 500 кооперативов выручили более 4,5 млрд фунтов стерлингов (5,1 млрд евро) [37], причём распределение сельскохозяйственных кооперативов по регионам страны (их успешность) существенно дифференцирована. Так, например, в кооперативах на северо-западе Великобритании работает больше людей, чем в любом другом регионе страны, хотя занимают они 6-е место по объёму регионального оборота (для сравнения, кооперативные организации Шотландии и Юго-Восточной Англии занимают 2-е и 3-е место).
Далее. В качестве следующей европейской страны, опыт развития кооперативов в которой заслуживает скрупулёзного изучения как с позиции глубины теоретических подходов к кооперации, разработанных местными учёными, так и с точки зрения успешных (реализуемых в стране) кооперативных практик, целесообразно позицировать Германию. Кооперативные традиции этой страны восходят к 1850-м годам, к идеям Г. Шульце-Делича и Ф. Райффайзена, которые по праву считаются основателями современной кооперативной системы в Германии. В то время как Г. Шульце-Делич считается пионером становления коммерческих (в основном потребительских) кооперативов и кооперативных банков, Ф. Райффайзен известен во всём мире как инициатор появления аграрных кооперативов, культивирующих в своей экономической деятельности принципы обычной христианской этики.
Примечательно, что именно кооперативы являются важнейшими институциональными элементами, способствующими менее болезненной трансформации аграрной экономики бывшей ГДР в рыночно-ориентированную систему. Среди аграрных кооперативов распространены такие их типы, как производственные кооперативы, маркетинговые кооперативы, кооперативы по закупке ресурсов и продаже продукции, кооперативные банки, кооперативы по поставке специфических услуг. Сельскохозяйственные кооперативы (включая созданные на территории бывшей ГДР) являются членами национальной организации Райффайзен. Их динамика в прошлом веке примерно повторяет тренд, свойственный всем европейским странам (таблица 15).
Согласно статистике, число кооперативов неизменно сокращается как результат различных объединительных процессов (слияний и поглощений), чему способствует усиливающаяся конкуренция на международных продуктовых рынках. К концу прошлого столетия на 8 % кооперативов приходится 80 % дохода в мясном, молочном, овощном и фруктовом секторах. Число членов кооперативов в этот период также перманентно сокращается, хотя не так резко, как число самих кооперативных организаций (таблица 16).
Кооперативы в Германии ассоциируются на двух уровнях: региональном и национальном. По сути, существует одиннадцать региональных кооперативных федераций, которые (1) обеспечивают их членов определёнными видами сервиса, (2) оказывают консультационные услуги по законодательству и налогам, (3) осуществляют аудит, (4) представляют интересы своих членов в законодательных и исполнительных органах власти. На национальном уровне, как уже отмечалось, все кооперативные федерации объединяются в единую организацию – Deutscher Raiffeisenverband (DRV). Сами же кооперативы, в зависимости от географии их функционирования, делятся на местные, региональные и национальные (центральные).
Таблица 15 – Развитие кооперативов Райффайзен в Германии, 1950-1996 гг.
| Вид кооператива | 1950 г. | 1990 г. | 1993 г. | 1995 г. | 1996 г. |
| Всего кооперативов Райффайзен | 23753 | 5199 | 5558 | 4909 | 3950 |
| Кредитные кооперативы | 11216 | 1474 | 990 | 777 | 709 |
| Кооперативы по покупке и продаже | 2710 | 645 | 771 | 663 | 660 |
| Маркетинговые кооперативы в отраслях: | |||||
| молоко и молочные продукты | 5726 | 846 | 680 | 581 | 539 |
| животноводство, включая переработку | 329 | 205 | 177 | 153 | 146 |
| виноделие | 508 | 310 | 288 | 284 | 283 |
| фрукты, овощи и цветы | 205 | 114 | 162 | 157 | 148 |
| Производственные сельскохозяйственные кооперативы | — | — | 977 | 918 | 890 |
| Другие | 2976 | 1552 | 1468 | 1335 | 1296 |
| Центральные кооперативы | 83 | 53 | 45 | 41 | 40 |
Примечание – Источник: Bekkum Van O.-F., Dijk Van G. Agricultural Co-operatives in the European Union. Trend and Issues on the Eve of the 21st Century. 1997, с. 52 [38]
Таблица 16 – Число членов в кооперативах Райффайзен в Германии, тыс. чел.
| Вид кооператива | 1950 г. | 1980 г. | 1995 г. |
| Всего кооперативов Райффайзен | — | 4480 | 3628 |
| Кредитные кооперативы | 1575 | 2925 | 2475 |
| Кооперативы по покупке и продаже | 375 | 224 | 167 |
| Маркетинговые кооперативы в отраслях: | |||
| молоко и молочные продукты | 828 | 452 | 240 |
| животноводство, включая переработку | 98 | 149 | 132 |
| виноделие | 36 | 68 | 69 |
| фрукты, овощи и цветы | 38 | 79 | 57 |
| Производственные сельскохозяйственные кооперативы | — | — | 64 |
| Другие | — | 583 | 392 |
Примечание – Источник: Bekkum Van O.-F., Dijk Van G. Agricultural Co-operatives in the European Union. Trend and Issues on the Eve of the 21st Century. 1997, с. 52 [38]
В сельскохозяйственном секторе и пищевой промышленности Германии (по последним статистическим данным 2013 г.) действуют почти 2400 кооперативных предприятий, сфера деятельности которых охватывает, с одной стороны, снабжение сельхозтоваропроизводителей ресурсами (удобрениями, средствами защиты растений, семенами, кормами, техникой, энергией и т. д.), а с другой – переработку и маркетинг различных сельскохозяйственных продуктов (зерновые, масличные, молоко, мясо, фрукты и овощи, вино). Доля кооперативного рынка в среднем (на рынке сельхозпродукции) составляет около 50 %, общий оборот продукции и услуг кооперативов Raiffesien – почти 68 млрд евро [37].
Кроме того, к 1996 г. в Восточной Германии создаётся 4500 производственных сельскохозяйственных кооперативов (около одной трети сельскохозяйственных угодий обрабатывается сельскохозяйственными производственными кооперативами, которыми управляют несколько семей), 25003 индивидуальных хозяйств и 3003 сельскохозяйственных организаций других форм, в числе которых кооперативные организации составляют 1292 единицы. Для производственных кооперативов характерны (с течением времени) определённые реорганизации, которые в первую очередь связаны с необходимостью спецификации прав собственности, урегулированием вопросов использования рабочей силы, земли и других активов, в результате чего появляются своеобразные гибридные организации, отличающиеся от традиционных производственных кооперативов (не являющиеся кооперативами в традиционном понимании этого термина). Средний размер вновь созданных (новых) кооперативов составляет примерно 1600 га, при этом собственность на землю находится в руках членов кооперативов и сельских жителей. Новые кооперативы занимают важное место в экономике Восточной Германии. Так, благодаря им в стране производится 80 % мяса крупного рогатого скота, 85 % мяса свинины.
В Германии (как и в других странах) более крупные кооперативные организации имеют конкурентные преимущества не только на национальных рынках, но и на международных. Причём, если процессы концентрации касаются кооперативов, занимающихся главным образом поставкой ресурсов и продажей продукции, то в отраслевом разрезе – молочных кооперативов (таблица 17).
Легальной основой функционирования кооперативов в Германии является Закон о кооперативах («Genossenschaftsgesetz (GenG)»), определяющий для данной формы аграрного бизнеса три ключевых принципа, в буквальном переводе звучащие как «самопомощь», «самоответственность» и «самоуправление». Основная цель их деятельности, установленная данным законом, – удовлетворение интересов членов кооператива через совместную деятельность. Различные типы кооперативов регулируются в Германии разными частями права, например, сельскохозяйственные кооперативы являются объектами частного права, а страховые кооперативы и кооперативы, связанные с использованием леса и других природных ресурсов, – объектами публичного права. Для регистрации сельскохозяйственного кооператива необходимы, по меньшей мере, три члена, добровольно создающие общую организацию, выступающие (одновременно) и собственниками, и партнёрами (§ 4 GenG), при этом нет требований к минимальному капиталу, если только это не предусмотрено уставом (§ 8a GenG), но обязательна регистрация устава и членов правления в реестре кооперативов (§ 10 GenG) и обязательно членство кооператива в аудиторской ассоциации (§ 54 GenG).
Таблица 17 – Крупнейшие сельскохозяйственные кооперативы Германии, 2013 г.
| Ранг | Наименование кооператива | Производимая
продукция / услуги |
Размер прибыли, млн евро | Число членов, ед. | Число занятых, чел. |
| 1 | Bay Wa | снабжение | 15 958 | н/д | 15974 |
| 2 | Agravis | снабжение | 7504,5 | н/д | 5640 |
| 3 | DMK Deutsches Milchkontor
GmbH |
молоко | 5310 | 10593 | 7158 |
| 4 | RWZ Köln | снабжение | 2684 | н/д | 2694 |
| 5 | Westfleisch | мясо | 2508 | н/д | 1880 |
| 6 | Landgard | фрукты | 2035 | н/д | 4000 |
| 7 | Hochwald Foods GmbH | молоко | 1497 | 5747 | 1717 |
| 8 | ZG Raiffeisen Karlsruhe | снабжение | 1474 | н/д | 1880 |
| 9 | Bayernland eG | молоко | 1210 | н/д | 807 |
| 10 | RWZ Kassel | снабжение | 1138 | н/д | 1359 |
| 11 | Molkerei Ammerland eG | молоко | 750 | 2249 | 327 |
| 12 | Bayerische
Milchindustrie eG |
молоко | 281 | н/д | 860 |
| 13 | VZ Südwest GmbH | мясо | 479 | 2100 | 221 |
| 14 | Raiffeisen Viehvermarktung
GmbH |
мясо | 454 | н/д | 75 |
| 15 | Goldsteig Käsereien | молоко | 435 | н/д | н/д |
| 16 | Viehvermarktungsgenossenschaft
Oberbayern-Schwaben eG |
мясо | 389 | 15000 | 70 |
| 17 | Erzeugergemeinschaft
Südostbayern eG |
мысо | 389 | 9121 | 95 |
| 18 | Pfalzmarkt | фрукты и овощи | 125 | 250 | 150 |
| 19 | Erzeugergroßmarkt
Langförden-OL Vechta |
фрукты | 110 | н/д | н/д |
| 20 | Gartenbauzentrale Papenburg | фрукты | 110 | 180 |
Примечание – Источник: Bekkum Van O.-F., Dijk Van G. Agricultural Co-operatives in the European Union. Trend and Issues on the Eve of the 21st Century. 1997, с.52 [38]
Внутренняя структура кооперативов остаётся относительно стабильной. Членами и, следовательно, владельцами кооперативов являются фермеры, садоводы, производители вина. В целом управление кооперативом может осуществляться как на основании принципа «один член – один голос», так и на основании «представительства пропорционального патронажа» (указано в уставе). Структура управления кооперативом определяется его общим собранием и, как правило, включает в себя несколько обязательных элементов. Оперативным управлением занимается Совет директоров, который, согласно законодательству, включает не менее двух членов. Кроме того, в его структуре есть Высший совет («Board of Supervisors»), назначающий Совет директоров, который следит за его работой, предоставляет информацию (включая финансовую) общему собранию кооператива, избирается на общем собрании из числа членов кооператива. Общее собрание членов кооператива, являясь высшим управляющим органом, правомочно освобождать от исполнения обязанностей как членов Высшего совета, так и членов Совета директоров.
Для реализации поставленных задач кооператив должен иметь (1) правление (осуществляет руководство деятельностью кооператива в периоды между общими собраниями членов кооператива), (3) наблюдательный совет, (3) консультационный совет (кооператив, в котором не более 20 членов, как правило, в консультативном совете не нуждается). Положение членов того или иного кооператива может несколько различаться. Так, например, разрешено быть членом-инвестором, предоставляющим только капитал, без участия в правлении или наблюдательном совете и с ограниченным правом голоса (§ 8, абз. 2 GenG). В составе наблюдательного совета не менее 3-х человек (в соответствии с § 36, абз. 1 GenG), которые избираются членами общего собрания. Кооперативы подлежат обязательному аудиту, причём той аудиторской ассоциацией, к которой они (как правило) относятся(§ 53 GenG).
Уставом кооператива, помимо организационного устройства, условий вступления в кооператив, номинальной стоимости акций, специфицируются порядок голосования и принятия решений. При этом члены кооператива, приобретая долю в капитале компании, получают определённые права и обязанности, включая обязательства по поставке продукции или услуг (там, где это приемлемо). Отношения же между кооперативной организацией и её членами всё чаще строятся на контрактной основе, причём каждый член кооператива обычно имеет при голосовании один голос, а решение принимается большинством голосов. Однако следует подчеркнуть, что в последнее время эта позиция отдаётся на откуп индивидуальным уставам и допускается иной порядок, хотя даже в исключительных случаях член кооператива не может иметь более трёх голосов.
Несколько фактов. Во-первых, немецкие кооперативы, не являясь предметом внимания со стороны государства, практически не имеют серьёзной поддержки со стороны правительства через государственные финансовые инструменты и не получают, таким образом, субсидии или другие виды финансовой помощи. Во-вторых, к сельскохозяйственным кооперативам Германии применяются те же законы о подоходном налоге, что и для всех юридических лиц (Закон о корпоративном налоге – Körperschaftssteuer, Закон о торговом налоге – Gewerbesteuer). По сути, налогообложение в этой стране характеризуется следующими основными аспектами: 1) общая налоговая ставка, применяемая к кооперативам, составляет 15 % (корпоративный налог) плюс налог на промышленность и торговлю, который зависит от региона; 2) не существует разных налоговых ставок для транзакций с участниками и для транзакций с теми, кто не является членом кооператива; 3) применяются общие налоговые положения для создания налоговых резервов; 4) законодательные акты (независимо от налоговых механизмов) регулируют возможность деления прибыли, что означает обязательное выделение средств в юридические резервы или отчисление средств в добровольный резерв. Кроме того, кооперативы обычно не применяют Международные стандарты финансовой отчётности, а отчётность (бухгалтерский баланс) осуществляется в соответствии с Немецким торговым кодексом.
Основными финансовыми источниками деятельности немецких кооперативов является (1) капитал их членов, инвестируемый через акции, (2) нераспределённая прибыль кооператива, (3) кредиты, полученные на рынках капитала. В целом же у сельскохозяйственных кооперативов Германии нет проблем с доступом к финансированию. Что касается их финансирования со стороны внешних источников, то решающее значение имеет не организационная форма хозяйства, а его кредитоспособность. Важную роль в финансировании кооперативов играют кооперативные банки, обеспечивающие доступ к капиталу всем малым и средним компаниям. Накопление собственного капитала, безусловно, зависит от желания участников вносить средства в форме акций. В связи с вышесказанным, проблемы с финансированием, возникающие в каждом конкретном случае, в бо̜́льшей степени детерминируются конкретной ситуацией в компании и в меньшей – связаны с их конкретной правовой формой. Одна из важных особенностей заключается в том, что в некоторых случаях кооперативы разрешают внешним инвесторам вкладывать средства в их деятельность (§8 GenG), что означает, по сути, существенное нарушение традиционных кооперативных принципов.
Важно отметить, что в немецком сельском хозяйстве и пищевой промышленности наблюдается высокий уровень конкуренции, причём кооперативы конкурируют и с некооперативными предприятиями, и друг с другом. Примечательно, что кооперативы Райффайзен занимают на сегодняшний день довольно сильную рыночную позицию, которую всё же необходимо постоянно защищать. Именно на этом фоне происходят структурные изменения в кооперативной сфере, стремительное слияние кооперативов, развитие сотрудничества как с другими кооперативами, так и с инвесторо-ориентированными компаниями.
В то же время высокая конкуренция и существенные изменения среды (как следствие, изменение размеров кооперативов) требуют совершенствования их организационной структуры, что и наблюдается в последние годы. Так, кооперативы с числом членов более 3005 человек не имеют общего собрания, а проводят собрание представителей. Более того, по мере роста кооперативных структур применение традиционных принципов в организации их деятельности становится всё более проблематичным, в частности, возникают сложности с привлечением членов кооператива к управлению организацией, появляются проблемы с привлечением капитала, в результате чего назревает необходимость изменения организационной формы. Некоторые немецкие кооперативы принимают форму холдингов и, являясь при этом их непосредственными участниками, выступают главными акционерами и основными поставщиками капитала, хотя определённую долю капитала холдинг получает всё же от нефермерских организаций.
Представляет интерес и то, что сельскохозяйственные рынки становятся всё более глобализированными. С одной стороны, с развитием таких процессов для европейского, а следовательно, и немецкого сельскохозяйственного сектора, и пищевой промышленности возникают хорошие возможности экспорта (животноводческой продукции, например) в третьи страны мира. С другой стороны, сельское хозяйство Германии существенно зависит от импорта сырья из третьих стран, в частности, от импорта сои для кормового сектора. В этом контексте немецкие кооперативы расширяют свою экспортную деятельность в третьих странах, открывая там офисы продаж, участвуя в коммерческой деятельности некоторых компаний или создавая там дочерние предприятия [37].
Резюмируя научную и статистическую информацию по сельскохозяйственным кооперативам в Германии, можно констатировать, что новые кооперативы в сельскохозяйственной сфере экономики появляются довольно редко, как исключение, новые кооперативы в области производства возобновляемых источников энергии и в сельской местности (предлагающие сельскому населению различные услуги). В классических сферах аграрного бизнеса количество кооперативов, наоборот, сокращается из-за слияний, целесообразных с точки зрения повышения конкурентоспособности, являющихся результатом процесса колоссальной концентрации в сельскохозяйственном секторе экономики и в переработке сельхозпродукции.
Следует обратить внимание и на то, что деятельность кооперативов Райффайзен сосредоточена исключительно на продвижении экономических интересов своих членов, и потому каждый кооператив действует экономически автономно. И всё же, в качестве национальной головной организации, представляющей интересы почти 2400 кооперативов Raiffeisen в отношениях с политиками, административными органами, другими ассоциациями и компаниями на национальном и европейском уровнях, в Германии зарегистрирована такая ассоциация, как Deutscher Raiffeisenverband (DRV), штаб-квартира которой находится в Берлине, а представительство – в Брюсселе. Членами ассоциации являются региональные кооперативные ассоциации, кооперативные компании (DZ BANK, R+V Versicherung и т. д.), центральные кооперативы. В свою очередь, все сельскохозяйственные кооперативы участвуют в деятельности DRV через региональные кооперативные ассоциации. К услугам ассоциации, помимо представления интересов членов кооперативов, относится деятельность по обеспечению (через широкую структуру советов ассоциаций и технических комитетов) регулярных потоков информации о текущих политических и экономических событиях, изменениях в законодательстве и финансовых условиях для всех кооперативов.
В 2012 г. создаётся Фонд DRV’s Raiffeisen, цель которого заключается главным образом в содействии начальному (а затем и последующему) кооперативному обучению, развитию исследований по технологическим и организационным вопросам кооперативной деятельности, оказанию (в определённых случаях и при определённых условиях) поддержки кооперативам, столкнувшимся с серьёзными финансовыми проблемами. Кроме того, Фонд участвует в реализации разнообразных общественных проектов, особенно в области защиты животных, создания условий для экологически безопасного животноводства, применения высококачественных кормов. Благодаря совместной деятельности Фонда и Агентства по охране здоровья животных (Tiergesundheitsagentur eG – TiGA) разработан и внедрён единый стандарт здоровья животных по всей Германии. В сотрудничестве же с Альянсом за безопасность кормов (Allianz Futtermittelsicherheit Deutschland eG – AFS) Фондом DRV’s Raiffeisen предложена система для оценки поставляемых сельхозпроизводителям комбикормов, обеспечивающая их высокое качество. Активно участвуя во всех обозначенных выше сферах и играя важную координирующую роль, DRV поддерживает деятельность Немецкого общества содействия устойчивому развитию сельского хозяйства (Fördergemeinschaft Nachhaltige Landwirtschaft – FNL), что чётко прослеживается в стратегиях современных сельскохозяйственных кооперативов Германии.
Ценный опыт функционирования аграрных кооперативов имеется и в Скандинавских странах, таких как Дания, Норвегия, Финляндия, Швеция. Так, старейшими формами кооперации в сельском хозяйстве Швеции являются кредитные, страховые и ипотечные общества, хотя однозначно назвать их кооперативами нельзя в силу несоблюдения ряда традиционных кооперативных принципов как в их создании, так и непосредственно в отношении тех или иных аспектов их деятельности. К примеру, если определять более точно ключевые периоды (даты) по развитию сельскохозяйственной кооперации в Швеции, то следует констатировать, что в 1836 г. создаётся первый кредитный кооператив для сельского хозяйства, в 1848 г. – первый сельскохозяйственный снабженческий кооператив, в 1887 г. принимается закон о кооперативных обществах, а в 1895 г. начинает функционировать общенациональная Федерация сельскохозяйственных снабженческих кооперативов.
Расцвет же кооперации в Швеции приходится на первую половину XX века (Приложение А, таблица 5). В силу того, что особенности формирования кооперативов носят в основном ментальный характер, уместно обратить внимание и на то, что в этой стране они создаются людьми, близкими друг другу (прежде всего, родственниками, друзьями), обусловливая тем самым высокий уровень доверия внутри организации. Кооперативные практики находят распространение в различных сферах, необходимых для развития сельских территорий. В первую очередь, это кооперативные магазины и небольшие предприятия, производящие самые необходимые предметы потребления для своих же членов. В конечном счёте, на протяжении столетнего периода (1880-1980 гг.) в сельскохозяйственной отрасли экономики постепенно формируются несколько направлений кооперации: 1) поставка аграрных ресурсов и реализация растениеводческой продукции, 2) молочные кооперативы, 3) маркетинговые кооперативы в сфере мясного производства, 4) сельские кредитные общества, 5) кооперативы владельцев лесных ресурсов, 6) кооперативы в птицеводстве.
Все кооперативные организации (как локального, так и национального характера) преследуют, по существу, одни и те же цели: 1) получение социальных и экономических выгод для их членов; 2) уменьшение издержек транспортировки, переработки, хранения и реализации продукции в результате использования эффекта масштаба; 3) сокращение пути, проходимого продукцией от производителя до потребителя; 4) планирование предложения продукции как с точки зрения времени, так и других аспектов маркетинга; 5) гарантирование высокого качества реализуемой продукции и её стандартизация; 6) учёт качества продукции при определении цены; 7) повышение образования членов кооперативов и поставка им необходимой информации; 8) установление контактов и обмен информацией с другими секторами экономики.
Постепенно аграрные кооперативы проникают во все смежные отрасли экономики. Молочные кооперативы тесно интегрируются с перерабатывающими предприятиями (по производству сыра, мороженого и т. д.). Маркетинговые кооперативы по реализации мяса устанавливают контроль над всеми стадиями производства, переработки и реализации данного вида продукции. Размеры кооперативных организаций преодолевают национальные границы. Система потребительских кооперативов, играющих наряду с другими организациями особую роль в развитии сельских территорий и сообществ в Швеции, постепенно выстраивается в многоуровневою структуру, представленную национальными и международными кооперативными организациями различных размеров (таблица 18).
Основным законом, поддерживающим конкурентную обстановку на различных рынках, является Шведский акт о конкуренции (Swedish Competition Act), вступивший в силу в 1993 г. и не предполагающий (первоначально) никаких особых условий для кооперативов. Однако затем (в 1994 г.) в его границах принимаются некоторые новые правила для аграрных ассоциаций, к которым относится и кооператив. Для этого кооперативная организация (как минимум) должна инкорпорировать в свои организационные практики некоторые (отмеченные в Акте) условия, а именно: 1) поддерживать открытое членство для всех соответствующих её деятельности аграрных агентов (фермеров); 2) не регламентировать объём трансакций со своими членами; 3) принимать от своих членов всю продукцию, соответствующую стандартам качества.
Таблица 18 – Система потребительских кооперативов в Швеции
| Уровень | Форма | Функция |
| Локальный и региональный | Потребительские сообщества
Жилищные кооперативы Строительные организации Кооперативы по использованию техники и поставке топлива Страховые компании Кооперативы по уходу за пожилыми людьми и детьми |
Удовлетворение разнообразных нужд их членов внутри определённой сферы (страхование, строительство, поставка услуг и т. д.) |
| Национальные союзы и организации | KF
HSB’s National Association Riksbyggen OK’s National Organization Folksam Fonus Our Day-Care |
Удовлетворение общих нужд частных организаций |
| Национальные объединительные организации | Шведский кооперативный центр
Кооперативный институт |
Взаимодействие для решения определённых задач |
| Международные организации | Nordic Co-operative Wholesale Society
Nordic Housing Organization InterCo-op International Co-operative Alliance |
Взаимодействие на международном уровне |
Примечание – Источник: Sven-Ake Book, Tore Johansson. The Co-operative Movement in Sweden: Past, Present – the Future. Stockholm. 1988 [39].
Развиваясь в динамике волнообразно (рост количества сельскохозяйственных кооперативов до 1940 г.; сокращение их численности в период с 1940 г. по 1980 г.; несущественный рост, а затем и некоторое сокращение в последующие годы), к 2003 г. (началу текущего века) в Швеции функционирует 34 кооператива, объединяющих 300 членов, характеризующихся высокой занятостью работников (882 человека на один кооператив) в их деятельности (таблица 19).
Как показывает статистика, главными сферами кооперативной деятельности являются, по сути, закупка и маркетинг молочной и мясной продукции, фруктов и овощей. Кооперативы также функционируют в лесном хозяйстве, а дочерние предприятия специализируются более чем в 18 различных отраслях и сферах деятельности. Многие кооперативы занимают в своей отрасли лидирующие позиции, имеют хорошо известные торговые марки (брэнды) и являются при этом членами национальных ассоциаций, продвигая свои интересы на национальном и международном уровнях.
Таблица 19 – Основная статистика по сельскохозяйственным кооперативам Швеции
| Показатель | 1995 г. | 2003 г. |
| Число сельскохозяйственных кооперативов, ед. | 50 | 34 |
| Число членов* кооперативов, тыс. | 300 | 300 |
| Число рабочих, занятых в кооперативах, тыс. чел. | 35 | 30 |
| Товарооборот, млн евро | 8340 | 12600 |
| Товарооборот на один кооператив, млн евро | 166,8 | 370,6 |
| Число членов на один кооператив, чел. | 6000 | 8824 |
| Товарооборот на одного члена кооператива, тыс. евро | 27800 | 42000 |
| Число занятых на один кооператив, чел. | 700 | 882 |
Примечания
1 * — члены принадлежат нескольким кооперативам.
2 Источник: Bekkum Van O.-F., Dijk Van G. Agricultural Co-operatives in the European Union. Trend and Issues on the Eve of the 21st Century. 1997, с.52 [38]
Более того, на рынках кооперативы имеют высокую долю почти всех видов продукции. Так, практически всё молоко, производимое в Швеции, перерабатывается фермерскими кооперативами, что является результатом благоприятной для них аграрной политики. Государство в этот период ведёт диалог с кооперативами как представителями сельского населения и всячески поддерживает деятельность и кооперативных организаций, и самих фермеров. С 1938 г. национальная государственная сельскохозяйственная политика Швеции строго ориентируется на обеспечение населения продовольствием собственного производства. Поддержка фермеров становится в последующие годы настолько всеобъемлющей, что к середине 1980-х годов около 80 % доходов фермеров приходится на государственные субсидии. В такой обстановке фермеры и их кооперативы, не испытывая необходимости конкурировать друг с другом и иными формами организации подобного бизнеса, существуют в гармонии как с внешней средой (экономической, политической и социальной), так и с участниками сельскохозяйственной деятельности. Помимо финансовой поддержки, государство поддерживает сельхозтоваро-производителей, защищая их от зарубежных конкурентов (политики протекционизма), гарантируя высокие цены на производимую продукцию.
В последующий период (90-е годы прошлого столетия) реализуемая государством (дорогостоящая) сельскохозяйственная политика генерирует неэффективное сельское хозяйство, а народное движение за отмену такой политики мотивирует парламент принять (1990 г.) решение об отказе от неё в течение последующего пятилетнего периода. Существенно меняется и внешняя для шведской экономики среда. В 1993 г., например, Швеция подаёт заявку на вступление в Европейский Союз (ЕС), а в январе 1995 г. становится его членом. К тому времени (к 1995 г.) доля шведских кооперативов на внутреннем рынке молока и молочной продукции составляет 100 %, свинины – 81 %, мяса и мясной продукции – 70-90 %, зерна – 80 %, яиц – 50 %, овощей – 50 %.
В результате новой политики и соответственно процессов глобализации, связанных со вступлением Швеции в Европейский Союз, резко возрастает импорт в страну различной продукции, и европейская конкуренция приводит к резкому падению цен, в результате чего фермеры и перерабатывающая промышленность становятся ещё менее эффективными. Шведские производители продуктов питания теряют существенную долю рынка, что, по сути, означает парализацию сельскохозяйственного сектора. Многие кооперативы, вследствие резкого ухудшения финансового положения, предпринимают различные меры по реорганизации деятельности, и уже начало текущего столетия (2000-2004 гг.) характеризуется активными процессами слияний и поглощений (слияние четырёх из пяти кооперативов-скотобойен в кооператив «Swedish Meats»; создание кооператива «Arla Foods» как результат объединения двух крупнейших молочных кооперативов (шведского и датского); слияние региональных кооперативов в зерновом производстве – кооператив «Lantmännen»; слияние ведущего шведского яичного кооператива «Kronägg» и датского яичного кооператива «Danæg»). С содержательной точки зрения иностранная конкуренция служит в данном случае существенным экзогенным импульсом, детерминирующим радикальные эндогенные процессы в деятельности шведских кооперативов.
Необходимо отметить, что не только укрупнение кооперативного бизнеса, но и его организационные инновации имеют значение для повышения эффективности деятельности сельскохозяйственных кооперативов в последующие годы, и оснований тому несколько. Во-первых, это положительный эффект масштаба, который проявляется не только на стадиях, близких к производству, но и на других ступенях продвижения продукции к потребителю. Очевидно, что в условиях, когда государство не проявляет особой лояльности к фермерам (уникальным организационным феноменам), крупные размеры кооперативных организаций имеют особо важное значение и для их функционирования, и для осуществления деятельности их членов. Во-вторых, трансформация традиционных сельскохозяйственных кооперативов в предпринимательские. Так, примерно с 2009 г. кооперативы (1) начинают применять два (а сегодня уже три) типа индиивидуализированных титулов собственности (акций), которые являются выкупаемыми и передаваемыми, (2) строят свою деятельность на принципах, отличных от традиционных, (3) специализируются на продуктах с высокой добавленной стоимостью, органических и местных продуктах, продаваемых по высоким ценам.
В качестве основополагающих положений (для развития кооперативов вообще) следует выделить некоторые из них. Первое. Политическая поддержка, как правило, создаёт неэффективные кооперативные организации (эффективными могут быть лишь кооперативы, работающие в условиях рынка). Второе. Кооперативная организация может успешно функционировать лишь тогда, когда аспекты её деятельности согласуются с окружающими её институтами (экономическими, социальными, политическими и т. д.) Третье. Традиционные сельскохозяйственные кооперативы могут быть конкурентоспособными и высокоэффективными, имея дело с большими объёмами сельскохозяйственной продукции и совершая крупные бизнес-операции (производство, переработка, маркетинг и другие), так как коллективная собственность эффективна именно в массовом производстве (низкие затраты имеют существенное значение). Четвёртое. Для современных кооперативов важна не только коллективизация, но и (в определённой степени) индивидуализация собственности и управления (как признано сегодня учёными, коллективная собственность – это не собственность, её члены становятся бесхозяйственными и пассивными, в результате чего руководство берёт контроль на себя [40]). Следствием такого подхода является трансформация традиционных кооперативов в кооперативы предпринимательского типа. Пятое. Положительное значение имеет не только укрупнение, но и интернализация кооперативного бизнеса (большинство крупных шведских кооперативов объединившись с датскими или финскими кооперативами, обеспечили благоприятные условия деятельности и датским, и финским фермерам). Шестое. Кооперативы должны быть организованы по-разному, в зависимости от особенностей рынков, на которых они функционируют, и от специфики институциональной среды, окружающих и предопределяющих их деятельность. Эти наиболее важные положения, выделенные в ходе анализа научно-теоретических и практических материалов, актуальны не только для шведских (и других европейских) кооперативов, но и для формирующихся кооперативных организаций, имеющих место в отечественной (российской) хозяйственной практике.
Согласно данным последней официальной отчётности (сельскохозяйственная перепись 2013 г.), в Швеции действуют 30 сельскохозяйственных кооперативов (находящихся в собственности и управляемых 160350 членами), в числе которых (1) 9 зерновых и снабженческих кооперативов, доля рынка которых составляет 75 %, оборот 4100 млн евро, 38000 членов, 8900 сотрудников, (2) 7 молочных кооперативов (включая ArlaFoods) – рыночная доля 95 %, оборот 485 млн евро (без ArlaFoods), 1350 членов (без Arla Foods), 700 сотрудников (без ArlaFoods), (3) 2 (небольших, местного значения) мясных кооператива – доля рынка 5 %, (4) 6 фруктовых и овощных кооперативов – рыночная доля примерно 50 %; (5) 4 лесных кооператива – рыночная доля около 45 %, оборот 2600 млн евро, 111 тыс. членов, 4650 сотрудников, (6) 2 животноводческих кооператива – примерно 50% рынка, оборот 53 млн евро, 9500 членов, 165 сотрудников.
Таким образом, опираясь на данные научных исследований, очевидно, что современный период (с 1990 г. по настоящее время) отличается радикальными изменениями во внутренней организации шведских кооперативов, а именно их трансформацией из кооперативов традиционных в кооперативы предпринимательские. Сегодняшняя ситуация в шведском кооперативном секторе такова, что тенденции в развитии кооперативов несколько отличаются в зависимости от сферы деятельности. Так, в молочной отрасли (данные 2019 г.) осталось лишь 5 кооперативов, причём 2 из них – это небольшие кооперативы местного значения, 2 кооператива – регионального значения, при этом сравнительно небольшие по основным показателям (Falköping, Norrmejerier), а один – крупнейший в своей отрасли транснациональный кооператив (Arla Foods), который, по сути, некорректно назвать шведским, хотя, безусловно, первоначальной его локацией была именно Швеция.
Особого внимания заслуживает молочный кооператив «Arla Foods», так как в тех или иных аспектах его деятельности можно проследить все современные тенденции развития кооперативов в целом. Современная его история начинается с того, что в 2001 г. шведский кооператив «Arla» (после серьёзной подготовительной работы) объединяется с аналогичным датским кооперативом «MD Foods» в крупнейший транснациональный кооператив «Arla Foods». Конкурентные позиции новой структуры, образованной путём слияния двух крупных кооперативов, усиливаются благодаря объединению нескольких выигрышных позиций, таких как (1) большой объём капитала кооператива «Arla», накопленного в предыдущие годы в связи с благоприятной государственной политикой, (2) доступ к рынкам, (3) особые компетенции и другие важные навыки, сосредоточенные в кооперативе «MD Foods» [41; 42]. Более того, после 2010 г. ещё два небольших шведских молочных кооператива присоединяются к «Arla Foods», и в настоящее время этот кооператив, основу бизнес-модели которого по-прежнему составляют фермеры (собственники), во-первых, занимает четвёртое место в мире среди молочных компаний по объёму потребления молока, во-вторых, является крупнейшим в мире производителем органических молочных продуктов. Слоганом кооператива является «желание принести миру здоровье и вдохновение», а миссией – «обеспечить максимальную ценность молока, поставляемого от фермеров – членов кооператива, создавая возможности для успешного развития их производства» [43]. На конец 2019 г. членами кооператива являются 9759 фермеров-собственников, в хозяйствах которых содержатся 1,5 млн коров. Ежегодно кооператив собирает около 13,7 млрд кг сырого молока, которое поступает главным образом от фермерских хозяйств его членов, расположенных теперь уже в семи странах мира. В результате, кооперативом ежегодно производится 6,7 млрд кг различных питательных молочных продуктов, которые реализуются в 151 стране мира, постоянно улучшая финансовое состояние организации (таблица 20).
Таблица 20 – Общая характеристика кооператива «Arla Foods»
| Показатель | 2015 г. | 2016 г. | 2017 г. | 2018 г. | 2019 г. |
| Число членов, всего | 12650 | 11922 | 11262 | 10319 | 9759 |
| Швеция | 3174 | 2972 | 2780 | 2630 | 2497 |
| Дания | 3027 | 2877 | 2675 | 2593 | 2436 |
| Германия | 2636 | 2461 | 2327 | 1841 | 1731 |
| Великобритания | 2654 | 2485 | 2395 | 2289 | 2190 |
| Нидерланды, Бельгия, Люксембург | 1159 | 1127 | 1085 | 966 | 905 |
| Средняя численность штатных сотрудников | 19025 | 18765 | 18973 | 19190 | 19174 |
| Общий объём сырого молока, млн кг. | 14192 | 13874 | 13937 | 13903 | 13705 |
| Швеция | 1995 | 1909 | 1855 | 1826 | 1788 |
| Дания | 4705 | 4728 | 4827 | 4937 | 4940 |
| Германия | 1741 | 1758 | 1759 | 1762 | 1700 |
| Великобритания | 3320 | 3210 | 3203 | 3196 | 3230 |
| Нидерланды, Бельгия, Люксембург | 702 | 715 | 729 | 725 | 724 |
| другие страны | 1729 | 1554 | 1564 | 1457 | 1323 |
Примечание – Источник: Leading Through Sustainable Business Performance. Arla Foods. Consolidated Annual Report. 2019. Available at: https://www.arla.com/company/investor/annual-reports/ [43]
Уместно отметить, в то время как в 2019 г. владельцами кооператива «Arla Foods» были, как отмечалось выше, 9759 производителей молока из Швеции, Дании, Великобритании, Германии, Бельгии, Нидерландов и Люксембурга, годом раньше (2018 г.) кооператив имел 10319 собственников. Сокращение числа фермеров (членов кооператива) частично связано с тем, что некоторые из них прекратили производство молока (или их бизнес приобрёл другой участник), и в меньшей степени из-за того, что фермеры стали поставлять молоко в другую молочную компанию (другой кооператив или инвесторо-ориентированную корпорацию). Снижение численности фермерских хозяйств, наблюдаемое одновременно с их укрупнением, соответствует общим тенденциям, наблюдаемым во всём молочном секторе на протяжении ряда лет и в Европе, и во всём мире.
Безусловно, кооператив отличается не только масштабами деятельности, но и инновативностью в её организации, в том числе в подходах к стратегическому планированию. К примеру, в 2019 г. компанией «Arla Foods» на основе искусственного интеллекта разрабатывается новый инструмент, с помощью которого можно за несколько часов с высокой точностью предсказать, сколько именно кг молока произведут 1,5 млн коров, имеющихся в хозяйствах данного кооператива Итогом такого подхода к организации стратегического планирования является улучшение прогноза поставляемого молока, а в конечном счёте то, что 200 млн кг молока могут ежегодно использоваться с более высокой отдачей.
Относительно географии деятельности компании следует особо подчеркнуть, что наибольшим потенциалом для развития долгосрочного прибыльного бизнеса, с точки зрения руководителей компании, обладают рынки нескольких регионов, таких как Северная Европа, Ближний Восток, Северная Африка, Китай, Юго-Восточная Азия, Западная Африка, Северная Америка, Россия. Немаловажно учитывать, что продукция кооператива широко представлена на развивающихся рынках, а сам кооператив постепенно инкорпорируется в местные производственно-сбытовые цепочки на соответствующих их сегментах. При этом существенно расширяется международная деятельность кооператива «Arla Foods», например, (1) укрепляются позиции компании на Ближнем Востоке (в частности, в Бахрейне), (2) в Китае «Arla Foods» работает в партнёрстве с местным молочным гигантом «Mengniu». В целом же кооператив «Arla Foods» придерживается убеждения, что постоянно растущее население планеты нуждается в питании, а производимые им полезные и питательные продукты играют важную роль в удовлетворении данной потребности.
Вместе с тем, 2019 г. знаменуется как особенный год, поскольку брендинговые и коммуникационные команды укрепляют бренд Arla®, реализуя ключевые инициативы по улучшению его визуальной идентичности и, как следствие, стимулированию роста акционерного капитала, увеличению активов, росту объёмов продаж. При этом кооператив «Arla Foods», поддерживая свой высокий имидж, стремится выстраивать свою деятельность в контексте самых насущных общественных проблем, поддерживая общемировую тенденцию устойчивого развития, ориентируясь на снижение негативного воздействия на окружающую среду, одновременно предпринимая меры по её улучшению. Члены и руководство кооператива уверены, что разумное (с точки зрения технологий) производство молочных продуктов может быть частью борьбы с изменением климата. По их мнению, этому могут способствовать некоторые конкретные действия, например, (1) устойчивое производство на уровне фермерских хозяйств (повышение эффективности использования кормов и других аграрных ресурсов, отслеживание здоровья животных, оценка выбросов углерода на всех фермах Arla, повышенная секвестрация углерода, поддержка исследований и инноваций в области устойчивого молочного животноводства), (2) производство молочных продуктов с нулевым содержанием углерода (уже сегодня продукция «carbon net zero» производится в Швеции под брендом Arla® EKO), (3) продвижение экологически безопасной упаковки (обновление упаковки продукции, вторичная переработка или повторное использование, постоянные инновации в технологиях производства упаковки, более тесное сотрудничество в рамках цепочки создания стоимости для сокращения отходов упаковки), (3) переход на возобновляемые источники энергии на объектах и в офисах компании, (4) повышение энергоэффективности, увеличение использования биогаза, (5) минимизация пищевых и других отходов (укрепление сотрудничества вдоль цепочки создания добавленной стоимости для минимизации отходов производства, организация кампаний по сокращению пищевых отходов, повышение эффективности использования навоза).
Безусловно, степень контроля над различными категориями вреда (ущерба) окружающей среде, наносимого компанией, объективно различается на разных стадиях технологической цепи. Сама же компания классифицирует их в три группы (Scope 1, 2, 3), а именно: 1) выбросы первой категории, порождаемые видами деятельности, находящимися под прямым контролем кооператива, к которым относятся главным образом технологические операции, осуществляемые с помощью автомобилей и других транспортных средств, а также (в целом) операции по производству, упаковке и транспортировке молочной продукции (с 2005 г показатели выбросов CO₂ на них сократились на 25 процентов; 2) выбросы второй категории – это косвенные выбросы, вызванные использованием энергии, которую покупает «Arla Foods» у своих бизнес-партнёров, а именно электричеством, паром, отоплением или охлаждением (сокращение ущерба окружающей среде в данном направлении связано, прежде всего, с потреблением энергии из возобновляемых источников, которые в 2019 г. составили уже 33 % от общего потребления); 3) 3 категория представлена выбросами от приобретённых товаров и услуг (например, сырое молоко от владельцев кооператива, упаковка и внешний транспорт), а также от обращения с отходами на объектах кооператива, которые (как следует из анализа самой компании) составляют 96 % (рисунок 1).
Примечание – Источник: Leading Through Sustainable Business Performance. Arla Foods. Consolidated Annual Report. 2019. Available at: https://www.arla.com/company/investor/annual-reports/ [43]
Рисунок 1 – Структура выбросов (ущерба окружающей среде), возникающих на различных звеньях технологической цепи в кооперативе «Arla Foods»
Стратегия устойчивого развития, реализуемая кооперативом, полностью согласуется и с меняющимися рыночными условиями, и с потребительскими тенденциями. Имеется в виду, что большинство потребителей обеспокоены тем, что могут сделать лично они, чтобы помочь защитить окружающую среду (как показали проводимые компанией опросы, употреблять в пищу продукты, производимые с учётом сохранения окружающей среды, стремится население и Европы – 62 %, и США –59 %). При этом потребители (и их число с каждым годом увеличивается) готовы платить большую сумму денег за приобретаемые продукты и, безусловно, за упаковочный материал, лишь бы сохранить природный потенциал.
В продвижении продукции кооператива не менее важен и такой аспект, как здоровое питание. В связи с этим, по мнению экспертов, компания «Arla Foods», с одной стороны, имеет достаточный инновационный конвейер доступных, питательных и здоровых продуктов, с другой – проводит постоянную и скрупулёзную работу, направленную на разработку экологически чистых и питательных продуктов различных видов. Кроме того, «Arla Foods» инвестирует солидные суммы в научные исследования, одна из главных целей которых связана с повышением пищевой ценности выпускаемой продукции без ущерба её качества и вкуса. Определённая работа проводится с общественностью, например, (1) для установления тесного контакта фермеров и потребителей на фермах организуются дни открытых дверей, (2) потребители информируются о возможностях здорового и полноценного питания, (3) для потребителей практикуются различного рода продовольственные фестивали и ярмарки, на которых проводятся мастер-классы правильного и рационального питания.
Немаловажным элементом стратегии компании является поддержка местных сообществ, что на практике означает, во-первых, развитие местных цепочек создания добавленной стоимости в производстве молочных продуктов, во-вторых, генерирование инновационных партнёрских отношений компании именно с местными клиентами и потребителями, в-третьих, охват потребителей в регионах, где доступ к качественному питанию осложнён теми или иными трудностями. Одновременно компания, проявляя беспокойство о своих работниках и заботясь об их здоровье, культивирует в коллективах истинные кооперативные (а также признанные обществом) общечеловеческие ценности, обеспечивает своих сотрудников рабочими местами (в том числе инклюзивными) с равным доступом к вакансиям всех желающих.
Принципы деятельности кооператива «Arla Foods», институционализированные в структуре его управления (рисунок 2), действительно демонстрируют их традиционный (классический) характер.
Примечание – Источник: Leading Through Sustainable Business Performance. Arla Foods. Consolidated Annual Report. 2019. Available at: https://www.arla.com/company/investor/annual-reports/ [43]
Рисунок 2 – Структура управления кооперативом «Arla Foods», 2019 г.
Как уже подчёркивалось, «Arla Foods» – это кооператив, принадлежащий (по информации на 2019 г.) 9759 фермерам из семи стран, причём управляемый таким образом, что голос каждого его владельца должен быть услышан и принят в расчёт. Фермеры избирают членов в Совет представителей, который, в свою очередь, избирает Совет директоров. В результате, управление компанией делится как между выборными органами, так и исполнительными (материал по этому вопросу будет представлен далее).
Отметим, что демократические принципы в управлении кооперативом «Arla Foods» реализуются через механизм, предполагающий делегирование собственниками кооператива (фермерами) полномочий относительно принятия решений Совету директоров (Board of Directors) и Совету представителей (Board of Representatives), основные экономические задачи которых заключаются в (1) спецификации стратегических направлений развития кооператива, выгодных для его членов, (2) росте активов кооператива, (3) ежегодном определении направлений распределения прибыли (включая количественные параметры этого процесса). Что касается задач социальных, то в их числе (1) защита кооперативной демократии, (2) развитие лидерских качеств среди фермеров-владельцев, (3) стимулирование вовлечённости членов кооператива во все аспекты его деятельности. Причём процедура выборов руководящих органов кооператива является демократической и предполагает, что владельцы кооператива собираются на ежегодное собрание в своих странах (сначала в границах муниципалитетов для выбора представителей в районные советы, а затем члены районного совета избирают фермеров, которые будут представлять свой район (округ) в Совете представителей). Совет представителей, согласно Уставу кооператива, – это высший орган, принимающий все стратегические решения, в который входят 187 членов, из которых 175 – владельцы (члены) кооператива, а 12 – представители работников, не являющихся членами кооператива (как было продемонстрировано в статистике, в работе кооператива задействовано 19174 сотрудников, работающих на полную ставку). Структура управления в крупных европейских сельскохозяйственных кооперативах в настоящее время в основном унифицирована, хотя, безусловно, имеют место какие-либо специфические тонкости. Что касается конкретно кооператива «Arla Foods», представители собственников избираются раз в два года (как правило, в нечётные годы). Следовательно, последние выборы состоялись в мае 2019 г., когда в Совет представителей было избрано 55 новых членов.
Назначенный Советом представителей Совет директоров также участвует в определении стратегических направлений кооперативной деятельности, но, кроме того, осуществляет мониторинг деятельности компании, управление активами, отвечает за скрупулёзное ведение учёта, назначает Исполнительный совет (Executive Board). В целом же, миссия Совета директоров – это, прежде всего, управление кооперативом с учётом мнения лучших фермеров и принятие оптимальных решений, касающихся структуры собственности и «инвестиционного портфеля». При этом Совет директоров призван учитывать в деятельности компании интересы других заинтересованных сторон (бизнес-партнёров), таких как кредиторы, инвесторы, наёмные рабочие (сотрудники). Совет директоров кооператива «Arla Foods» на данный момент представлен 15-тью лицами, избранными фермерами (членами кооператива), тремя лицами, выдвинутыми сотрудниками (не являющимися членами кооператива) и двумя лицами – внешними консультантами [43]. В ходе избирательной компании 2019 г. в состав Совета директоров вошли четыре новых члена, а также были назначены два новых консультанта, чтобы компетентностный потенциал Совета директоров охватывал все важные области для ведения международного бизнеса [43].
Структурно Совет директоров, представляя интересы фермеров-собственников каждой географической зоны, включает четыре территориальных (региональных) совета, которые, по сути, являются подкомитетами Совета директоров и состоят как из членов Совета директоров, так и членов Совета представителей. Региональные советы функционируют в четырех территориальных сегментах, таких как Швеция, Дания, Великобритания, Центральная Европа (Германия, Бельгия, Нидерланды и Люксембург). Управление в «Arla Foods» разделено (с учётом выполняемых обязанностей) между Советом директоров и Исполнительным советом, который назначается Советом директоров и несёт ответственность непосредственно за реализацию политики компании. В состав Исполнительного совета, как правило, входят генеральный директор (Chief Executive Officer) и коммерческий директор (Chief Commercial Officer), которые совместно с Советом директоров определяют стратегические направления развития компании, обеспечивая в последующей деятельности следование им (гарантируя при этом надлежащий долгосрочный рост активов и прибыльности), осуществляя надлежащее управление рисками, их контроль, соблюдение законодательных норм и требований.
И наконец, ещё одна структурная единица в исполнительном руководстве кооператива – Команда административных менеджеров (Executive Management Team), которая назначается Исполнительным советом и разрабатывает тактику деятельности компании, планирует операционную структуру, отвечает за повседневные бизнес-операции кооператива. В её составе, во-первых, сами члены Исполнительного совета, во-вторых, пять служащих, один из которых – коммерческий руководитель, отвечающий за международный коммерческий сегмент, а остальные (четыре человека) – функциональные эксперты (их деятельность охватывает такие области управления, как финансы, информационные технологии, право, маркетинг, инновации, человеческие ресурсы, поставки) Члены Команды административных менеджеров информируют друг друга обо всех важных событиях (каждый в своей сфере деятельности) и согласовывают все межсекторальные взаимодействия.
Заслуживает внимания теоретиков и практиков, в том числе с точки зрения возможностей использования зарубежного опыта в отечественной практике, и вопросы налогообложения таких кооперативов, как «Arla Foods» (крупных по размеру активов, международных по географии размещения их членов и потребителей, предпринимательских с позиции использования современных финансовых инструментов). Так, одна из инициатив Организации экономического сотрудничества и развития (OECD) детерминирует разработку новых налоговых принципов и требований к документации для европейских транснациональных компаний, придерживаясь при этом Международных стандартов финансовой отчётности. В частности, кооператив «Arla Foods», базирующийся в Дании, подчиняется датскому налоговому законодательству, разработанному именно для кооперативов (прибыль в них не накапливается, а возвращается владельцам в виде максимально возможной цены на молоко). В связи с этим доходы кооператива рассматриваются как личные доходы владельцев (членов кооператива), а следовательно, облагаются подоходным налогом (с разницы между суммой, полученной за молоко, и затратами), который взимается с членов кооператива в размере, установленном в соответствии с налоговым законодательством той страны, где фермер осуществляет свою деятельность. Кроме того, кооператив «Arla Foods» (как кооператив предпринимательского типа) владеет несколькими дочерними предприятиями по всему миру, которые уже в новом статусе (как компании с ограниченной ответственностью) подлежат обычному корпоративному налогообложению.
Касаясь финансовой деятельности кооператива «Arla Foods», необходимо особо отметить, что значимое внимание компания уделяет управлению рисками (эффективному их выявлению, пониманию, оценке и устранению), смягчая неблагоприятные последствия влияния внутренних и внешних факторов, используя все возможности для максимального увеличения стоимости компании. В расчёт принимаются как среднесрочные риски, ставящие под угрозу реализацию определённой кооперативом стратегии, так и краткосрочные риски, сопровождающие, по сути, ежедневные бизнес-процессы компании. Классифицируя эти риски, можно выделить (1) стратегические риски, возникающие в результате внешних или внутренних тенденций или событий, оказывающих (реально или потенциально) существенное влияние на реализацию стратегических целей, (2) операционные риски, ставящие под угрозу выполнение бизнес-функций кооператива, (3) финансовые риски, которые могут вызвать неожиданную волатильность цен на молоко, чистых продаж, прибыльности или доли рынка, (4) правовые риски, связанные с изменениями в законодательстве или нормативно-правовом регулировании, которые могут оказать существенное влияние на реализацию имеющихся бизнес-целей.
Учитывая, что рынок Великобритании занимает значительную долю рынка продукции кооператива «Arla Foods» (25 %), стратегические риски компании связаны с негативными последствиями Brexit, главным образом такими, как ограничения в передвижении товаров, девальвация фунта стерлингов, изменение законодательства и нормативно-правовых основ деятельности британских фермеров (членов кооператива). Не менее опасной для результатов деятельности компании является трансформация преференций потребителей, особенно когда они (как это происходит в последние годы) всё чаще предпочитают растительные альтернативы молочным продуктам и ставят под сомнение место молочных продуктов в здоровом питании [43]. Ожидая, что в ближайшие годы продажи растительных альтернатив молочным продуктам будут стремительно расти, руководство компании (популяризируя информацию о пользе молочных продуктов для здоровья) нацеливает её деятельность на расширение инновационного портфеля продукции, усиливая его ассортиментом, учитывающим самые изысканные вкусы потребителя (экологичность продуктов питания, прежде всего). И наконец, не менее значимое воздействие (а следовательно, и угрозу) на функционирование кооператива оказывает цифровизация экономики, прежде всего, развитие электронной коммерции. Появление и расширение цифровых коммерческих каналов нарушают сложившиеся маркетинговые цепочки, обусловливая существенный рост трансакционных издержек. Разработка новых технологий доставки продукции потребителю актуализируется на фоне пандемии COVID-19 и её последствий (нарушение межтерриториальных связей, социальная изоляция, нестабильность производственной деятельности, флуктуации в объёмах потребления молочной продукции предприятиями сферы общественного питания).
Операционные же риски детерминированы в первую очередь неустойчивостью цен, свойственной специфическому рынку данной продукции, и колебаниями объёмов молока, присущих производству молочной продукции согласно его природе. Несмотря на то, что 2019 г. продемонстрировал беспрецедентную стабильность цен на молоко со значительными колебаниями лишь относительных цен на белок и жир, общая волатильность на молочных рынках в 2020 г., скорее всего, отрицательно скажется на продажах и доходах. К операционным рискам следует отнести и угрозы, связанные с мобильностью ключевого персонала, занимающего стратегические должности в кооперативе. Безусловно, именно люди являются ключевым элементом (ресурсом) любой организации, в связи с чем кооператив, полагаясь на их таланты и компетенции, стремится вовлечь в его деятельность (на всех уровнях – локальном, региональном, общем; для выполнения всех целей и задач – стратегических целей, повседневных деловых операций) наиболее квалифицированных сотрудников. Особо отметим, что по мере того, как компания становится всё более «цифровой» и интегрированной в общие IT-системы, возникает ещё один канал операционных угроз, связанный с рисками нарушения информационной безопасности (кибератаками, несанкционированным доступом и т. д), что может, с одной стороны, привести к нарушению бизнес-процессов, с другой – отрицательно сказаться на положении кооператива на рынке и его репутации.
Обратившись к ещё одной группе рисков, рискам финансовым, необходимо ранжировать их от наиболее глобальных к более узким. Так, принимая международный характер деятельности кооператива «Arla Foods» (с точки зрения самых различных аспектов) и то, что 57 % доходов Arla генерируется в валютах, отличных от евро или датских крон (валют локации кооператива), начать следует с рисков, связанных с колебаниями валютных курсов. К финансовым рискам относятся и налоговые риски. Являясь, как уже было отмечено, транснациональной компанией, кооператив «Arla Foods» перманентно сталкивается со всё более жёсткими требованиями прозрачности деятельности компании, специфической налоговой политикой стран – мест размещения его членов, что увеличивает нагрузку на кооператив с точки зрения обмена информацией с налоговыми органами, объёма налоговой отчётности, количества налоговых проверок, требуя дополнительных средств и деловых усилий, чтобы соответствовать местным налоговым требованиям, отслеживать налоговые риски, заниматься налоговым планированием.
И наконец, несомненный интерес представляет ещё одна группа рисков – законодательные и нормативные риски, связанные, во-первых, с ужесточением требований к качеству и безопасности продукции, нарушение которых приводит к отзыву продукции и, как следствие, к значимым потерям. Важно подчеркнуть, что в свете современных общественных преференций безопасность пищевых продуктов и соблюдение норм в области здравоохранения и безопасности являются главным приоритетом в осуществлении операций на всех этапах технологической цепи и коммерческом сегменте бизнеса компании. В связи с этим данный аспект деятельности компании является частью социальных обязательств кооператива, отражённых в таком внутреннем документе компании, как «Кодекс поведения», а реализуемая кооперативом программа управления качеством и безопасностью пищевых продуктов предполагает трансформацию цепи поставок для того, чтобы сделать её более эффективной и безопасной. Во-вторых, источниками рисков данного характера (законодательные риски) являются, помимо отмеченных, такие неприемлемые для деловой среды обстоятельства, как несоблюдение правовых норм, коррупция, мошенничество и другие проявления неэтичного (ненадлежащего, противозаконного) делового поведения, возникновение которых повышает риски штрафов, уголовного преследования, ущерба репутации. Принимая в расчёт все эти риски, кооператив поддерживает систему внутреннего контроля над всеми бизнес-процессами и стремится выявлять нарушения на всех уровнях, как руководящих, так и исполнительных. И в-третьих, широкое распространение (в связи с развитием технологий и цифровизацией процедур хранения информации) получили строгие инструкции компаниям о соблюдении конфиденциальности данных (прежде всего, личных данных сотрудников, клиентов, других деловых партнёров), нарушение которых, как и многих других требований, обозначенных выше, сопряжено с рисками значительных штрафов, налагаемых регулирующими органами, и, безусловно, потерей репутации.
Тем не менее, принимая в расчёт наличие всех видов рисков, компания «Arla Foods» обеспечивает фермерам-владельцам стабильные и конкурентоспособные цены на молоко (36,6 евроцента за кг молока в 2019 г.), что наиболее важно для неё как организации, владельцами которой являются именно фермеры. Более того, как отмечается в отчёте компании, прибыльность, рентабельность и оборачиваемость денежных средств достигает в 2019 г. максимально возможных значений по всем ключевым показателям эффективности [43]: выручка – 10,5 млрд евро, норма чистой прибыли – 3,0 %, инвестиции – 704 миллиона евро (таблица 21).
Как отмечается в ежегодном отчёте (имеется в виду 2019 год), несмотря на неблагоприятную глобальную макроэкономическую среду, характеризующуюся более низкими темпами ВВП (по сравнению с прошлыми годами), неопределённостью в отношении потенциальных последствий Brexit, глобальным торговым конфликтом между США и Китаем, усилением напряжённости на Ближнем Востоке, снижением темпов роста потребления молочных продуктов на душу населения на западных рынках и рынках развивающихся стран, на положительные результаты деятельности кооператива оказали влияние такие глобальные тенденции, как стабильность основных валют, с которыми имеет дело «Arla Foods», беспрецедентная стабильность производства молока в Европе и цен на него, выгодные сдвиги в ценах на жиры и белки, детерминирующие рост прибыльности по некоторым категориям продуктов кооператива.
Таблица 21 – Основные финансовые показатели деятельности кооператива «Arla Foods»
| Показатель | 2015 г. | 2016 г. | 2017 г. | 2018 г. | 2019 г. |
| Доход (выручка от реализации), млн евро | 10262 | 9257 | 10338 | 10425 | 10527 |
| Прибыль, млн евро | 295 | 356 | 299 | 301 | 323 |
| Общие активы, млн евро | 6736 | 6382 | 6442 | 6635 | 7106 |
| Внеоборотные активы, млн евро | 3903 | 3714 | 3550 | 3697 | 4243 |
| Текущие активы, млн евро | 2833 | 2668 | 2871 | 2938 | 2863 |
| Акции, млн евро | 2148 | 2192 | 2369 | 2519 | 2494 |
| Долгосрочные обязательства, млн евро | 2084 | 1742 | 1554 | 1694 | 2304 |
| Текущие обязательства, млн евро | 2504 | 2448 | 2499 | 242 | 2308 |
| Чистый процентный долг, включая пенсионные обязательства | 2497 | 2017 | 1913 | 1867 | 2362 |
| Чистый оборотный капитал, млн евро | 999 | 831 | 970 | 894 | 823 |
| Денежный поток от операционной деятельности, млн евро | 669 | 806 | 386 | 649 | 773 |
| Денежный поток от инвестиционной деятельности, млн евро | -402 | -167 | -286 | -425 | -456 |
| Норма прибыли, % | 2,8 | 3,6 | 2,8 | 2,8 | 3,0 |
| Коэффициент собственного капитала, % | 31 | 34 | 36 | 37 | 34 |
Примечание – Источник: Leading Through Sustainable Business Performance. Arla Foods. Consolidated Annual Report. 2019. Available at: https://www.arla.com/company/investor/annual-reports/ [43]
Выручка от продаж компании «Arla Foods» в 2019 г. достигла 10,5 млрд евро (верхнего предела целевого показателя), увеличившись на 102 млн евро по сравнению с предыдущим (2018) годом. Основными компонентами, формирующими размер выручки, являются: 1) объём и ассортимент продукции; 2) цены на реализуемую продукцию; 3) обменные курсы; 4) любые (технологические, организационные) инновации, влияющие как на объём предложения, так и объём спроса на продукцию кооператива.
Непосредственно в 2019 г. к положительным факторам, оказавшим наибольшее влияние на рост выручки, следует отнести (1) проведённые в рамках кооператива слияния и поглощения, (2) благоприятные изменения курса валют. В результате, несмотря на то, что увеличение объёмов и улучшение ассортимента продукции в определённой степени было компенсировано снижением цен, выручка от реализации продукции всё же возросла [43]. Динамика выручки от разных видов продукции также различается. Так, объёмы продаж фирменных продуктов (в сегментах с более высокой маржой) увеличились, в то время как объёмы реализации продукции под частными торговыми марками (в прибыльных сегментах) снизились, что в целом привело к небольшому увеличению выручки. Что касается ценового эффекта, то в 2019 году он был незначительно отрицательным, с разной динамикой цен на различных рынках и в разных сегментах. Положительное влияние на выручку имели такие инновационные вложения (освоенные к 2019 г.), как приобретение сыроваренного бизнеса, производственной площадки Kraft® у компании «Modeneléz International» на Ближнем Востоке, годовой эффект лицензионного соглашения «Yeo Valley Dairies Ltd.» в Великобритании, приобретение в 2018 году оставшихся 50 % акций «Arla Foods Ingredients SA» в Аргентине.
Чистая прибыль компании «Arla Foods» также имеет положительную динамику и в 2019 г. достигает 311 млн евро (3,0 % от выручки, при целевых значениях данного показателя в диапазоне от 2,8 до 3,2 %). Как считает руководство компании, это позволяет им аккумулировать нераспределённый капитал для будущих инвестиций, предоставлять дополнительные выплаты владельцам-фермерам, добросовестно выплачивать максимально возможную долю прибыли через предоплаченную цену на молоко на постоянной основе [43]. В целом, устойчивое финансовое положение кооператива даёт ему возможности, во-первых, для инвестирования в реализацию разработанной на 2020 г. стратегии «Good Growth 2020», во-вторых, для реализации общего вѝдения развития молочной промышленности в ближайшем будущем. Вопреки тому, что для экономики в целом и кооператива в частности сложилась макроэкономическая и политическая обстановка, которую сложно назвать благоприятной (геополитическая напряжённость, эскалация торговых конфликтов, пандемия коронавируса, Brexit, снижение темпов роста во многих странах мира), перспективы для молочной промышленности пока остаются обнадёживающими. Поскольку ожидается, что мировое предложение и спрос будут оставаться достаточно сбалансированными, прогноз цен на молочную продукцию остаётся стабильным. И всё же следует иметь в виду, что изменение общей экономической ситуации вполне может оказать существенное влияние на стабильность, в результате чего показатели деятельности кооператива «Arla Foods» могут ухудшиться уже в текущем 2020 г. В любом случае, опыт функционирования кооператива (включая наглядные примеры его адаптации к меняющейся среде) является показательным и полезным для импортирования некоторых его элементов в отечественную хозяйственную (кооперативную) практику.
Что касается непосредственно шведских молочных кооперативов (членами являются только шведские фермеры – производители молока), то каждый из них функционирует в пределах строго определённой территории и, таким образом, не конкурирует с другими кооперативами за привлечение новых членов. Кроме того необходимо отметить, что молочные кооперативы в Швеции первоначально были именно традиционными, строго следовали кооперативной идеологии, дошедшей из далёкого прошлого и провозглашающей солидарность, взаимопомощь, демократические принципы участия в управлении и другие классические кооперативные принципы. Ещё одной важной чертой их деятельности является многофункциональность, предполагающая одновременное выполнение и экономических, и социальных функций. Так, с одной стороны, кооперативы необходимы фермерам для улучшения их экономического положения, но с другой – кооперативная деятельность, во-первых, существенно зависит от сформировавшегося в их границах социального капитала, во-вторых, выполняет важные социальные функции в сельском пространстве и сельских сообществах. Некоторые учёные даже утверждают, что социальный капитал в кооперативных организациях в настоящее время более значим, чем капитал финансовый [44; 45].
Впрочем, конкуренции удаётся избежать и другим региональным кооперативам, занимающимся, к примеру, снабжением фермеров необходимыми для сельскохозяйственной деятельности ресурсами и сбытом зерна (традиционно в Швеции эти функции выполняются сообща), хотя и таким кооперативам свойственно укрупнение (в 2001 г. в результате объединения девяти таких кооперативов был создан кооператив «Lantmännen»). Затем и этому кооперативу предстояло пережить множество организационных преобразований, предпринятых для привлечения дополнительного капитала, в числе которых выпуск различных акций, обращающихся внутри кооператива (в 2020 г. это простые, привилегированные и бонусные акции) [46; 47]. Сегодня сельскохозяйственный кооператив «Lantmännen» – лидер Северной Европы в области сельского хозяйства, машиностроения, биоэнергетики и пищевых продуктов, членами которого являются 20000 шведских фермеров, трудятся 10000 работников. При этом кооператив осуществляет деятельность в более чем 20 странах, а его годовой оборот составляет около 50 миллиардов шведских крон. Несмотря на широкую диверсификацию деятельности кооператива, основным продуктом, вокруг которого сосредоточивается функционал кооператива, всё же является зерно, поэтому многие технологические и организационные инновации связаны именно с данным видом производства (улучшение пахотных земель, тесное сотрудничество с исследователями и поставщиками, постоянный диалог с клиентами и потребителями). Конечная же цель кооператива направлена на повышение прибыльности хозяйств членов кооператива (фермеров) через предоставление им возможности (1) реинвестировать полученные денежные средства в развитие производства, (2) инвестировать их в исследования и разработки, обеспечивая тем самым процветание национального (шведского) сельского хозяйства и внося свой вклад в сохранение сельских территорий и сельских сообществ [48]. Безусловно, и в этом виде деятельности (переработка и сбыт зерна, снабжение ресурсами) в Швеции сохранились небольшие кооперативы, классическим примером которых является кооператив «Södra Åby Lokalförening», имеющий в своём составе около 100 членов, действующий в пределах одного муниципалитета и предлагающий ограниченный (по сравнению с крупными кооперативами) ассортимент продукции [46; 49].
Процессы, характерные для отмеченных типов сельскохозяйственных кооперативов (как молочных, так и зерновых, и снабженческих в совокупности), свойственны и другим разновидностям шведских сельскохозяйственных кооперативов, к примеру, мясным (в основном это кооперативные скотобойни) и лесохозяйственным. Что касается мясной сферы, то здесь, начиная с 1990-х годов, происходит слияние четырёх из пяти региональных кооперативов (один всё же остаётся независимым), однако многие исследователи единодушны в том, что новую структуру нельзя назвать эффективно функционирующей [50; 51]. Для стабилизации ситуации и дальнейшего развития мясного производства шведские фермеры приходят к заключению о необходимости опытного зарубежного партнёра, способного объединить их усилия непосредственно в данной отрасли. Оценив все доступные варианты, в 2006 г. фермеры решают продать бизнес кооператива «Meats» такой компании, как «HK Ruokatalo Group», и в 2007 г. заключается соответствующая сделка. В результате, промышленный и маркетинговый сегменты объединяются в компанию с ограниченной ответственностью «Scan AB», акции которой покупаются «HK Ruokatalo Group» (и её чистая выручка почти удваивается) [52; 53]. В целом же, отмеченные процессы приводят к тому, что в Швеции отсутствуют собственные мясные кооперативы.
Что касается лесных кооперативов, то, согласно статистическим данным, ситуация здесь более динамичная по сравнению с мясными кооперативами. Так, например, начиная с 2013 г. их количество сначала возрастает почти до 300, а после слияний сокращается до трёх. В отношении организационной модели лесных кооперативов Швеции можно констатировать, что все они по-прежнему функционируют в традиционной форме, более того, в настоящее время, когда многие сельскохозяйственные кооперативы модернизируются в предпринимательские, лишь один из трёх лесохозяйственных кооперативов следует новым тенденциям, в то время как другие два остаются традиционными [54]. Однако, как показывают теоретические и практические материалы, высокий коэффициент прибыли от деятельности и высокая степень удовлетворённости членов лесохозяйственного кооператива отмечаются непосредственно в предпринимательском кооперативе, каковым является такой крупный лесной кооператив, отличающийся индивидуализацией собственности путём различного вида акций, как «Södra», [49; 55]. На сегодняшний день «Södra» представляет собой крупную группу предприятий лесной промышленности, контролирующую всю цепочку создания стоимости (от семян до потребителя), фокусирующуюся в своих стратегиях на инновациях с целью разработки новых экологически безопасных продуктов (производятся из возобновляемого лесного сырья, не оказывают негативного влияния на экологию, климат).
Таким образом, относительно тенденций развития сельскохозяйственных кооперативов в Швеции можно сделать несколько выводов. Первый из них касается перманентного укрупнения кооперативных структур практически во всех видах деятельности. В связи с этим в современной научной литературе отмечается несколько путей укрупнения кооперативного бизнеса: слияние, приобретение новых компаний, создание совместных предприятий, покупка акций других кооперативов или компаний, кооперативные соглашения [91]. Все эти возможности используют шведские кооперативы не только для того, чтобы стать крупнее, но и для усиления своих позиций на международных рынках. Причём, если до членства в Европейском Союзе (ЕС) большинство из них ограничивалось реализацией продукции внутри Швеции, то сейчас их жизнеспособность существенно зависит от размеров и географии экспорта. Как результат, общим для всех европейских кооперативов является стремление к централизации посредством слияний и поглощений, а результатом – создание крупных национальных и региональных кооперативов, концентрирующих достаточно крупный капитал и извлекающих экономию от масштаба не только в процессе переработки продукции, но и в ходе организации логистики, маркетинга, НИОКР и т. д. Координируемые конечными продавцами продуктов питания (ориентированными, в свою очередь, на преференции потребителей), кооперативы вынуждены быть дисциплинированными как с позиции количества поставляемой продукции и услуг, так и с точки зрения их качества, в связи с чем в кооперативную деятельность внедряются такие бизнес-практики, как «права поставок» («delivery rights») и другие бизнес-элементы, свойственные новым (предпринимательским) моделям кооперативов.
Вторая тенденция заключается в увеличении доли, занимаемой кооперативом на том или ином сельскохозяйственном рынке. В то время как измерить данный показатель (занимаемая кооперативом доля на рынках сельскохозяйственной продукции) достаточно сложно, всё же современная статистика и результаты научных исследований отражают очевидную экспансию кооперативного сектора во многие сферы аграрной экономики. Адаптируясь к внешней среде, кооперативы интегрируют в свою маркетинговую стратегию рыночно-ориентированные подходы в отношениях со всеми участниками продовольственной цепи, а фермеры (члены кооперативов) стремятся таким образом к поставке большого объёма продукции, перерабатываемой кооперативами до стадии, когда она может быть продана на крупных (оптовых, розничных) рынках [57]. Сами же кооперативы в условиях конкуренции инвестируют в прибыльные стадии, сосредоточенные на «дофермерском» или «послефермерском» производстве, организованном часто в форме дочерних предприятий [58].
Третья особенность связана с организацией государственной поддержки сельскохозяйственных кооперативов в Швеции. В этом отношении следует отметить, что в этой стране (как и во многих других странах) кооперативы функционируют в условиях поддержки со стороны государства, осуществляемой через более мягкую налоговую, кредитную и антимонопольную политику. Чаще всего это объясняется особым отношением к кооперативам не только как к специфическим бизнес-организациям, но и как к структурам, способным создавать в сельской местности дополнительные рабочие места и сокращать безработицу, решать социальные проблемы сельского населения и поддерживать те или иные элементы инфраструктуры. Снижение эффективности функционирования кооперативов в таких условиях вызывает острые дебаты среди приверженцев рыночной экономической парадигмы. И хотя сами кооперативы адаптируются к возникающим вызовам существенной модификацией их деятельности, государство также совершенствует свою политику, организуя её во всё более дифференцированной манере по отношению к кооперативам разного размера, неодинаковых финансовых возможностей, различной географии деятельности. К примеру, как уже отмечалось, государство ограждает небольшие местные и региональные кооперативы от конкуренции, обеспечивая им жизнеспособность. Что же касается крупных кооперативных структур, то они функционируют практически на одинаковых условиях с инвесторо-ориентированными фирмами, не проигрывая им (а часто и превосходя их) по многим показателям деятельности, хотя примечателен факт, что особые функции сельскохозяйственных кооперативов (социальные, экологические и др.) государство всегда держит в поле зрения (особенно во время существенных угроз политического, биологического и прочего характера).
Обобщая информацию по сельскохозяйственным кооперативам в некоторых европейских странах, ещё раз подчеркнём, что в Европе кооперативы являются той уникальной организацией, которая способна решить (и решает) многие экономические и социальные задачи. Однако, осуществляя деятельность в рыночных условиях, они всё же не всегда могут выполнять в полном объёме предписанные им функции. Это касается экстремальных (неординарных) ситуаций, когда у кооперативов нет тех или иных возможностей без особого к ним отношения со стороны общественности и государства своевременно адаптироваться к новым условиям среды своим организационным устройством и стратегиями деятельности. Тем не менее, как показывает практика, даже будучи не совсем эффективными в предложении частных товаров, кооперативы всё же являются незаменимыми в производстве общественных товаров, особенно в годы каких-либо экзогенных потрясений (политических, макроэкономических, природных и т. д.). Прежде всего, они поддерживают конкурентную обстановку и противостоят монополизму в сфере производства и поставок продовольствия, защищая при этом как интересы фермеров, чьё выживание без их участия находится под большим вопросом, так и интересам потребителей. В целом, статистические данные настойчиво демонстрируют высокий вклад сельскохозяйственных кооперативов в развитие экономики европейских стран, хотя ситуация в статистике по европейским сельскохозяйственным кооперативам такова, что последние данные, доступные исследователям благодаря обобщающей работе COPA-COREGA (организация, представляющая в настоящее время интересы около 22000 фермерских кооперативов по всей Европе), представлены, как это уже отмечалось, лишь 2013-ым годом (данные уточняются каждые десять лет на основе сельскохозяйственной переписи).
Как показывает статистика, в последние годы число кооперативов и численность их членов в большинстве европейских стран сокращается, хотя в некоторых из них (Дания, Италия, Нидерланды) первый показатель (число кооперативов) растёт за счёт создания новых структур международного значения (в настоящее время это кооператив «Arla Foods», который в результате последних трансформаций считают датским). При таких тенденциях объём товарооборота всё же растёт, что является результатом слияния кооперативных бизнес-процессов, детерминирующих формирование крупных кооперативных организаций (Приложение А, таблица 6).
Результаты анализа размеров кооперативного бизнеса в сельском хозяйстве различных стран Европы позволяют (используя статистическую информацию по европейским сельскохозяйственным кооперативам) выделить наиболее крупные из них (таблица 22).
Подчеркнём, что последний обзор этих данных проводился в 2013 году, и в течение последующих лет (2013-2020 гг.) положение многих кооперативов, безусловно, изменилось. Так, кооператив «BayWa» (Германия), основными сегментами деятельности которого в настоящее время являются энергетика, сельское хозяйство и строительные материалы, активно действует в направлении инноваций и цифровизации, реализуя новейшие проекты и решения для удовлетворения основных потребностей человека в пище, энергии и строительстве [59]. Этот кооператив образован 1923 году для обеспечения немецких фермеров, их кооперативов, сельских районов всем необходимым для ведения сельского хозяйства, материнская компания до сих пор находится в Мюнхене, хотя в последние годы наблюдается активная международная экспансия «BayWa» во многие страны мира (традиционно основные рынки находятся в южной Германии и Австрии, региональные связи по-прежнему чрезвычайно важны для компании, но кооператив работает более, чем в сорока странах мира). Вследствие постоянной модернизации деятельности, товарооборот компании, организационное устройство которой существенно отличается от традиционного кооператива, в 2019 г. составляет 17,1 млрд евро.
Таблица 22 – 20 крупнейших сельскохозяйственных кооперативов стран Европейского Союза, 2013 г.
| Ранг | Название кооператива | Страна | Вид деятельности | Товарооборот, млн евро |
| 1 | Bay Wa | Германия | Снабженческий | 15 957 |
| 2 | FrieslandCampina | Нидерланды | Молочный | 11 418 |
| 3 | Arla Foods | Дания | Молочный | 9 887 |
| 4 | DLG | Дания | Снабженческий | 7 939 |
| 5 | Danish Crown | Дания | Мясной | 7 844 |
| 6 | Agravis | Германия | Снабженческий | 7 504 |
| 7 | Vion Food1 | Нидерланды | Мясной | 7 033 |
| 8 | InVivo | Франция | Снабженческий | 6 138 |
| 9 | Kerry Group2 | Ирландия | Молочный | 5 836 |
| 10 | DMK | Германия | Молочный | 5 310 |
| 11 | Metsä Goup | Финляндия | Лесной | 4 932 |
| 12 | Tereos | Франция | Перерабатывающий (сахар) | 4 697 |
| 13 | Terrena | Франция | Многофункциональный | 4 667 |
| 14 | Sodiaal | Франция | Молочный | 4 616 |
| 15 | FloraHolland | Нидерланды | Садоводческий | 4 350 |
| 16 | VIVESCIA | Франция | Зерновой | 4 209 |
| 17 | Agrial | Франция | Многофункциональный | 3 901 |
| 18 | Lantmännen | Швеция | Многофункциональный | 3 750 |
| 19 | Axéréal | Франция | Снабженческий | 3 707 |
| 20 | Danish Agro | Дания | Снабженческий | 3 400 |
Примечание – Источник: Copa-Cogeca. Development of Agricultural Cooperatives in the EU. Brussels. 2014 [37]
Молочный кооператив «FrieslandCampina» (Нидерланды), созданный ещё в 1871 г. и занимающий (согласно информации COPA-COREGA 2013 г.) второе место в предложенном рейтинге, поставляет продукты (1) непосредственно потребителям, такие как молоко, йогурт, сыр, детское питание, десерты и др., (2) другим производителям (имеются ввиду производители детского питания, а также пищевая промышленность, фармацевтический сектор). Причём кооператив объединяет 17413 фермеров, занимающихся производством молока в Нидерландах, Бельгии и Германии, имеет филиалы в 36 странах мира, экспортирует продукцию более чем в 100 стран мира, имеет (в 2019 г.) выручку от реализации 11,297 млрд евро [60]. Функционируя именно как сельскохозяйственный кооператив, «FrieslandCampina» ориентируется на удовлетворение интересов потребителей, фермеров, общества в целом и, в конечном итоге, во-первых, вносит свой вклад в безопасность пищевых продуктов и продовольственную безопасность миллионов людей во всем мире, предоставляя им доступ к качественным молочным продуктам, во-вторых, обеспечивает выгодные цены на молоко фермерам – членам кооператива, поддерживая тем самым состояние сельского хозяйство в странах-участниках, в-третьих, берёт на себя ответственность за сохранение естественной среды обитания человека, стимулирует участников кооперативной деятельности (молочных фермеров) вести хозяйство в гармонии с природой и климатом.
В силу того, что молочному кооперативу «Arla Foods» (Дания), находящемуся в предложенном рейтинге на третьем месте, уделяется в представленных материалах достаточное внимание, следующая информация касается кооператива, занимающего четвёртую позицию. Речь идёт о кооперативе «DLG» (Deutsche Landwirtschafts-Gesellschaft – Немецкое сельскохозяйственное общество). Этот кооператив также имеет солидную историю (основан инженером и писателем Максом Эйтом в 1885 году), насчитывает на сегодняшний день более 25000 членов и является ведущей организацией в сельскохозяйственном и пищевом секторах Германии [61]. Основные задачи кооператива: 1) распространение знаний и опыта через сеть экспертов компании для решения проблем, стоящих перед сельским хозяйством и пищевым сектором экономики; 2) тестирование продуктов на соответствие стандартам качества и их сертификация; 3) организация ярмарок и выставок как особой платформы для продвижения инноваций и активизации межотраслевого диалога в интересах фермеров и переработчиков продукции.
И наконец, в пятёрке ведущих кооперативов значимое место занимает мясной кооператив «Danish Crown» (Дания), который объединяет в настоящее время 6426 членов и содержит в штате 23000 человек. В 2019-2020 фискальном году его выручка от реализации продукции составляет 7,5 млрд евро (финансовые результаты демонстрируют улучшения во всех сферах осуществляемого кооперативом бизнеса) [62]. Являясь, по сути, международной продовольственной компанией (со штаб-квартирой в Дании), кооператив «Danish Crown» позиционируется как один из крупнейших мировых экспортёров свинины и экологически чистого мяса и как один из пяти крупнейших производителей говядины в Европе. Собственниками кооператива являются 5900 датских фермеров, поставляющих кооперативу свиней и крупный рогатый скот. Кроме того, кооператив принимает на забой скот как от датских фермеров (и не только от членов кооператива), так и от фермеров Швеции, Польши, Германии, что позволяет продавать свежее и переработанное мясо различных брендов кооператива, а также ряд побочных продуктов клиентам в более чем 130 стран. Прочные отношения с клиентами и высокое качество продукции кооператива гарантируют её реализацию по самым высоким (для мировых рынков) ценам.
Общим трендом в сельскохозяйственном кооперативном секторе большинства стран является, как уже отмечалось, растущая вертикальная интеграция, требующая изменения их организационной структуры. В некоторых случаях кооперативы трансформируются в общества с ограниченной ответственностью, в которых в роли владельцев акций выступают не только члены кооператива, но и внешние участники (другие кооперативы, институциональные или частные инвесторы). Как правило, те или иные реорганизации имеют место тогда, когда кооператив находится в кризисном финансовом состоянии. Изменение организационной структуры позволяет ему восстановить конкурентоспособность и решить проблемы, связанные с традиционным кооперативным устройством. Иногда, для улучшения своего экономического положения, кооперативы выбирают абсолютно радикальные организационные модели. К примеру, они выводят свои ценные бумаги на фондовый рынок, выпускают привилегированные акции и используют другие сугубо рыночные финансовые инструменты с целью привлечения капитала и оптимизации инвестиционного портфеля. В Северной Америке эти нововведения получили название «кооперативов нового поколения». В последние годы такая организационная модель адаптируется и в Европе, привлекая внимание как теоретиков, так и практиков. В результате, уже к 2017 г. позиции тех или иных сельскохозяйственных кооперативов (согласно ранжированию по объёму выручки от реализации) существенно меняются, внося коррективы в перечень десяти лучших (наиболее крупных) кооперативных организаций (таблица 23).
Действительно, необходимость поддерживать свою конкурентоспособность вынуждает кооперативы вводить в деятельность новые, несвойственные для них, бизнес-практики: продажу акций за пределы кооператива, использование венчурного капитала инвестиционных фондов, выход на рынок ценных бумаг, более активные трансакции с теми, кто не является членами кооперативов. В связи с тем, что кооперативное законодательство многих стран ограничивает привлечение внешних инвестиций, кооперативы преодолевают это препятствие путём создания совместных и дочерних организаций, в которых данный процесс происходит на вполне законных основаниях.
Таблица 23 – 20 крупнейших сельскохозяйственных кооперативов стран Европейского Союза, 2013 г.
| Ранг | Название кооператива | Страна | Вид деятельности | Товарооборот, млрд долл. |
| 1 | Bay Wa | Германия | Снабженческий | 18,14 |
| 2 | FrieslandCampina | Нидерланды | Молочный | 13,67 |
| 3 | Arla Foods | Дания | Молочный | 11,81 |
| 4 | Danish Crown | Дания | Мясной | 9,41 |
| 5 | Sudzucker | Германия | Сахарный | 7,89 |
| 6 | Agravis | Германия | Снабженческий | 7,32 |
| 7 | DLG | Дания | Снабженческий | 6,87 |
| 8 | DMK | Германия | Молочный | 6,72 |
| 9 | InVivo | Франция | Снабженческий | 6,27 |
| 10 | Agrial | Франция | Многофункциональный | 6,21 |
Примечание – Источник: World Cooperative Monitor. Exploring the cooperative economy. Report 2019. Available at: https://monitor.coop/sites/default/files/publication-files/wcm2019-final-1671449250.pdf [2]
Под давлением конкуренции и в силу необходимости следовать требованиям рынка кооперативы меняют модели трансакций со своими членами, придавая им всё более рыночный характер. Поставки продукции фермерами становятся объектом особых контрактов, предусматривающих строгое соблюдение многих условий поставок по количеству, качеству и срокам. Причиной использования таких контрактов является стремление к лучшей координации деятельности на всех ступеньках производства и переработки продукции. Обязательства поставок в этой ситуации необходимы для поддержания эффективности деятельности перерабатывающих предприятий и достижения с их стороны адекватной реакции на меняющийся спрос, хотя кооперативное законодательство не во всех странах стимулирует и даже допускает использование кооперативами обязательств поставок или других подобных инструментов.
И тем не менее, несмотря на общие тенденции, существует большая дифференциация в кооперативных практиках различных стран, включая страны Европы. Причин тому множество: различия в законодательстве и применяемых государством финансовых инструментах; неоднозначные подходы к налогообложению; всевозможная интерпретация предназначения этих специфических институтов в обществе (бизнес-предприятия или социальные структуры); отличительные особенности в религиозных и культурных традициях. Все эти факторы и механизмы их влияния на развитие сельскохозяйственной кооперации в разных странах заслуживают дальнейшего пристального внимания и скрупулёзного междисциплинарного изучения. В данной же работе исследованию подлежат законодательные основы деятельности сельскохозяйственных кооперативов, структура управления, особенности налогообложения и некоторые другие институциональные аспекты, составляющие своеобразный «каркас» функционирования сельскохозяйственных кооперативов в Европе.
Описывая законодательные рамки кооперативной деятельности, необходимо обратить внимание на то, что в странах – членах ЕС, чаще всего, они формируются в границах особой отрасли гражданского права (кооперативного законодательства) безотносительно того, о каких конкретно кооперативах идёт речь, и лишь в некоторых странах имеют место специфические законодательные акты, адресованные непосредственно сельскохозяйственным кооперативам. Примечательно, что во многих странах правовой формой кооперативов является какая-либо разновидность акционерного общества (кооперативное общество с ограниченной ответственностью, кооперативное общество с неограниченной ответственностью). Что касается минимальных требований к членству, следует отметить, что конкретное минимальное количество членов не всегда определяется законом, а если и предусматривается, то существенно отличается в той или иной стране (например, в Португалии минимум 5, в Греции – 10, в Эстонии – 8, в Италии – 9). В отношении требований к минимальному уровню капитала следует констатировать, что такие показатели, как минимальный начальный капитал, минимальная доля в капитале, также не всегда прописаны в законодательстве (иногда оговариваются в Уставе кооператива), однако если таковые есть, то, к примеру, минимальный капитал составляет, как правило, менее 1000 евро. Более того, кооперативное законодательство многих стран (членов ЕС) предусматривает высокую гибкость относительно структуры управления, механизмов финансирования, видов деятельности, выбираемых кооперативами.
И всё же существующие различия в кооперативном законодательстве (и отчасти в традициях) приводят к неодинаковому восприятию возможных инноваций в основных составляющих организационной структуры (кооперативном членстве, моделях управления, обращаемости кооперативных акций и т. д.), а законодательные условия сельскохозяйственной кооперации в странах Европейского Союза действительно различаются (Приложение А, таблица 7).
Во многих странах, таким образом, законодательством не прописаны строгие принципы управления кооперативами, хотя в большинстве из них применяет принцип «один член – один голос». Двухуровневая система управления с использованием выборного правления (с президентом и директором) является при этом наиболее распространённой (примерно в 80 % государств – членов ЕС). Для принятия управленческих решений в структуре кооператива обычно предусматриваются два органа: Совет директоров и Общее собрание. Кроме того, иногда имеют место и дополнительные органы, такие как (1) консультационный совет, (2) наблюдательный совет (в основном по вопросам финансов), (3) исполнительный или аудиторский комитеты. Впрочем, как это очевидно из приведённого выше систематизированного материала, в некоторых странах структура управления может быть довольно уникальной (в Финляндии, например, предусмотрен бизнес-инспектор, в Германии в кооперативах с численностью не более 20 членов консультативный совет вообще не требуется и т. д.).
В некоторых странах (членах ЕС) кооперативное законодательство разрешает вносить вклад в уставный капитал не только членам кооперативов. Как правило, эти ассоциированные партнёры не имеют права голоса (например, в Финляндии), но, тем не менее, в некоторых случаях могут голосовать на общем собрании и даже участвовать в правлении (например, во Франции). В большинстве стран (членов ЕС) представители внешних инвесторов имеют лишь права наблюдателя, такие как право выражать своё мнение на собрании, но не голосовать (например, Хорватия). В некоторых других странах (например, в Германии) физическое или юридическое лицо может быть членом-инвестором, предоставляя капитал без участия в исполнительном совете или наблюдательном совете, а иногда даже с ограниченными правами голоса.
В большинстве случаев кооперативы ЕС подлежат налогообложению согласно общему законодательству, без каких-либо исключений или специальных правил и в соответствии с общей налоговой системой (например, в Австрии, Бельгии, Хорватии, Чешской Республике, Дании, Финляндии, Франции, Германии, Латвии и Румынии). В ряде стран предусмотрено несколько исключений: в Бельгии – для аккредитованных кооперативов; во Франции – относительно определённых видов налогов (корпоративный налог, региональные сборы, налог на имущество); в Греции – в применении нескольких статей Закона о корпоративном налоге; в Нидерландах – в связи с сокращением налогооблагаемой прибыли, получаемой в результате экономических операций между физическими лицами-членами и кооперативом; в Португалии – в отношении применения налоговых льгот, характерных для кооперативов. Международные стандарты финансовой отчётности (МСФО) применяются кооперативами далеко не всегда. В Финляндии они предписаны только гибридным кооперативам (Atria, HKScan), во Франции – кооперативам с зарегистрированными дочерними предприятиями, в Италии, Португалии, Швеции применяются всецело (ко всем кооперативам).
Различия в законодательстве, в рамках которого функционируют сельскохозяйственные кооперативы в Европе, проявляются не только в порядке налогообложения, но и антимонопольных актах и законах, определяющих организационно-правовые формы хозяйствующих субъектов. Однако из-за их несовершенства возникает немало проблем, которые возникают и с выходом кооперативов на интернациональные рынки, и с необходимостью функционирования в равных с позиции конкуренции условиях. Одни кооперативные структуры в подобных ситуациях могут иметь низкие налоги и субсидированные процентные ставки по кредитам, другие же, наоборот, могут находиться в жёстком режиме вместе с другими формами бизнес-организаций.
Общие же тенденции таковы, что во многих странах законодательство и сами кооперативы вводят новые финансовые инструменты или совершенствуют старые для решения главным образом своих финансовых проблем. В последнее время, как показывает практика, всё чаще используются облигации и сертификаты, определяющие долю участия, особым образом индивидуализируется часть общего (кооперативного) капитала. Кроме того, законодательство даёт разную степень свободы в адаптации новых организационных практик. В некоторых странах государство считает необходимым сохранять в кооперативе традиционную культуру, определённую идеологию, социальные нормы и исторически сложившиеся принципы, запрещая при этом радикальные организационные инновации. В других кооперативах, наоборот, допускается принятие различных гибридных форм, приближающих их (кооперативы) к инвесторо-ориентированным фирмам. Однако, вводя те или иные законодательные новшества, страны ЕС всё же пытаются учитывать положительный опыт своих соседей, ускоряя, таким образом, унификацию кооперативного законодательства, совершенствуя его в сторону либерализации и отказа от патерналистского подхода (предоставляя всё бо́льшую свободу в реализуемых в управлении принципах, применении новых финансовых инструментов, внедрении других организационных инноваций).
Интернационализация экономики находит отражение в организационном устройстве кооперативов, которое осуществляется самыми различными способами. Так, для одних из них (и их большинство) пока несвойственно иметь в своём составе членов из разных стран, и множество обстоятельств служит тому объяснением, в частности, это различия в законодательстве, сложности участия в управлении кооперативом, гетерогенность интересов, другие существенные различия в организации деятельности. Тем не менее необходимо отметить, что в последние годы появляется всё больше возможностей для интернационализации кооперативной деятельности. Причём, если несколько десятилетий назад аграрные кооперативы существенно различались, функционируя в особом культурном и историческом контексте, то по мере всё бо́льшей открытости экономики и унификации аграрной политики им приходится сталкиваться с идентичными организационными, финансовыми и другими проблемами, а затем адаптироваться к ним посредством введения новых сближающих практик. В результате, кооперативы вовлекаются в международные рынки через экспорт продукции, участие в стратегических альянсах, создание совместных предприятий с иностранными партнёрами, осуществление прямых иностранных инвестиций. По существу, выход на международные рынки является следствием высокой мотивации аграрных кооперативов, во-первых, к получению дополнительных выгод от новых каналов реализации продукции, экономии от масштаба, во-вторых, к росту общей эффективности деятельности.
В силу того, что существует бесконечное число организационных решений, приемлемых в различных обстоятельствах, сельскохозяйственные кооперативы в Европе организованы самыми разнообразными способами. Основным аргументом такого разнообразия является (1) развитие вертикальной интеграции, (2) разное месторасположение кооператива в технологической цепи. К примеру, если кооператив оперирует на ступени технологической цепочки, интегрируя его членов горизонтально (занимаются одним и тем же видом деятельности), то чаще всего он функционирует как традиционный, а если же кооператив распространяет свою деятельность вверх и вниз от основного (фермерского) производства, то он (согласно исследованиям последних лет) становится кооперативом предпринимательского типа [57]. Вместе с тем (несмотря на разнообразие), все европейские кооперативы относят к одной из описанных в теории организационной модели (Приложение А, таблица 8).
Обращаясь к сегодняшней ситуации с сельскохозяйственными кооперативами в мире, отметим, что таковые осуществляют свою деятельность на протяжении всей цепочки создания стоимости в сельском хозяйстве, начиная с выращивания зерновых культур и разведения животных (птицы, рыбы) до промышленной переработки сельскохозяйственной продукции (мясной, зерновой, рыбной и т. д). Этот сектор включает как кооперативы, объединяющие непосредственно фермеров для реализации их продукции (в том числе рыболовный сектор), так и аналогичные структуры, созданные для снабжения, переработки и сбыта различных сельскохозяйственных товаров (необходимых ресурсов, готовой продукции). Таким образом, целесообразно подчеркнуть, что сельскохозяйственные кооперативы (будучи всесторонне представленными в развитых, развивающихся странах и странах с переходной экономикой) вносят существенный вклад в обеспечение продовольственной безопасности и сокращение бедности в различных регионах мира. Кроме того, через кооперативы фермеры увеличивают свою прибыль, доходы, так как объединяют свои ресурсы для реализации коллективных соглашений и расширения индивидуальных экономических возможностей. В результате, в 2018 г. именно 97 сельскохозяйственных кооперативов (из 300 крупнейших и разнообразных по видам производства кооперативных организаций) отмечались в числе лидеров по выручке от реализации. Десять наиболее крупных из них функционируют в Японии, Южной Корее, США, Германии, Нидерландах, Новой Зеландии, Дании (таблица 24).
Таблица 24 – 10 крупнейших в мире сельскохозяйственных кооперативов, 2017 г.
| Ранг | Название кооператива | Страна | Вид деятельности | Товарооборот, млрд долл. |
| 1 | Zen-Noh | Япония | Снабжение и маркетинг | 41,37 |
| 2 | Nonghyup (NACF) | Южная Корея | Многофункциональный | 38,82 |
| 3 | CHS Inc. | США | Многофункциональный (главным образом зерновой) | 31,94 |
| 4 | Bay Wa | Германия | Снабженческий | 18,14 |
| 5 | Dairy Farmers of America | США | Молочный | 14,70 |
| 6 | Land O’Lakes | США | Многофункциональный (прежде всего молочный) | 13,79 |
| 7 | FrieslandCampin | Нидерланды | Молочный | 13,78 |
| 8 | Fonterra | Новая Зеландия | Молочный | 13,67 |
| 9 | Hokuren | Япония | Многофункциональный (прежде всего рисовый) | 13,51 |
| 10 | Arla Foods | Дания | Молочный | 11,81 |
Примечание – Источник: World Cooperative Monitor. Exploring the cooperative economy. Report 2019. Available at: https://monitor.coop/sites/default/files/publication-files/wcm2019-final-1671449250.pdf [2]
В теоретическом плане среди учёных-экономистов, имеющих научно значимые исследования в области кооперации, в последнее время активизировались дискуссии по таким важнейшим аспектам деятельности сельхозкооперативов, как (1) их функционирование в условиях цифровизации экономики (внедрение IT-технологий в процессы производства и реализации продукции сельхозпроизводителями, в координацию трансакций с контрагентами, партнёрами, государственными и общественными структурами), (2) организация логистики и маркетинга сельскохозяйственной продукции и продовольствия в новых условиях среды, связанных с современными ограничениями (нарушение международных, межрегиональных и локальных связей, закрытость территорий, приостановка деятельности некоторых предприятий, самоизоляция населения и т. д.), (3) выполнение общественно значимых социальных и экологических функций на селе в целях обеспечения национальной безопасности (продовольственной, биологической и прочей), (4) создание (путём кооперации) благоприятных социально-экономических условий, стимулирующих население к миграции в сельскую местность. Обсуждению подлежат также вопросы, касающиеся возможностей (1) конкуренции кооперативов с инвесторо-ориентированными фирмами (корпорациями) в ходе выполнения ими экономических, социальных и экологических функций, (2) выбора аграрными кооперативами перспективных стратегий, соответствующих сложившейся рыночной среде, (3) разработки организационных моделей, обеспечивающих кооперативам конкурентные преимущества посредством внедрения современных инструментов управления, контроля и финансирования, изложенные в работах западных учёных об объединении всех кооперативов внутри определённой отрасли в единый централизованный институт.
Несмотря на успешное развитие сельскохозяйственной кооперации в различных странах мира, многочисленные исследования её эволюции со стороны известных представителей экономической науки и полученные ими значимые результаты, всё же следует заключить, что теоретические достижения и имеющийся хозяйственный опыт используется в российской практике недостаточно широко. Следовательно, обобщение и систематизация современных теоретических наработок учёных разных стран относительно тех или иных достижений и проблем кооперативного развития, использование международного опыта сельскохозяйственной кооперации для повышения эффективности деятельности кооперативов в России приобретает предельную актуальность. В связи с этим в следующей (второй) главе отчёта представлены материалы (результаты) скрупулёзного анализа современного состояния сельскохозяйственной кооперации в России, а в третьей (заключительной) главе сформулированы (как итог проведённого теоретико-эмпирического исследования) научно-практические рекомендации по учёту международного опыта в спецификации стратегий и моделей развития сельскохозяйственных потребительских кооперативов в отечественной социально-экономической и институциональной среде.
2 Условия и результаты функционирования сельскохозяйственных потребительских кооперативов в России (на примере Курганской области)
2.1. Институциональная и рыночная среда становления и развития сельскохозяйственной кооперации в России
В развитии отечественной сельскохозяйственной кооперации (как важнейшего условия успешного функционирования аграрной отрасли экономики и сохранения сельских территорий и сообществ) важную роль (как показывают результаты анализа научной литературы) играет (1) общая экономическая обстановка, в которой функционируют сельскохозяйственные товаропроизводители (особенно мелкие) и (2) институциональная среда (формальные и неформальные институты). В спецификации институциональных условий деятельности сельскохозяйственных потребительских кооперативов особую значимость в последние десятилетия приобретает методология институциональной теории, главным образом теория прав собственности, теория трансакционных издержек, теория контрактов, основные постулаты которых позволили в ходе данного исследования сначала изучить качественные особенности институциональной среды, имеющие существенную значимость для эффективной деятельности сельскохозяйственных кооперативов, а затем объективно и качественно оценить результаты функционирования сельскохозяйственных потребительских кооперативов в России (в том числе в Курганской области), выявив при этом влияние на развитие сельскохозяйственной кооперации как позитивных, так и негативных обстоятельств сложившейся среды.
В исследовании институциональных и рыночных условий функционирования сельскохозяйственных кооперативов целесообразен классический алгоритм О. Уильямсона (рисунок 3), предполагающий изучение не только содержательного аспекта четырёх составных компонентов социально-экономической и институциональной среды (расположенных на различных уровнях), но и результатов их влияния на итоги кооперативной деятельности.
Первый (базовый) уровень исследования был сосредоточен на изучении наиболее консервативных элементов институциональной среды, прежде всего, неформальных институтов, представленных обычаями, традициями, этическими и социальными нормами, ментальными моделями и т. д. В изучении объектов данного уровня целесообразно было обратиться к экономической истории и другим социальным наукам, предполагая, что неформальные институты не всегда легко поддаются изменениям, так как существенно зависят от прошлого (в англоязычной литературе «path-dependency»). Для идентификации вариантов создания благоприятной среды функционирования сельскохозяйственных потребительских кооперативов важно было получить ответ на два вопроса: какие неформальные институты влияют на развитие сельскохозяйственной кооперации и каким именно образом. В исследовании также учитывались причины их слабой изменчивости (низкой мобильности), такие как функциональность неформальных институтов, их тесная связь друг с другом, существенная поддержка многих неформальных институтов сельскими сообществами, поддержка неформальных институтов институтами формальными.
Примечание – Источник: составлено согласно теории О. Уильямсона [63].
Рисунок 3 – Методологические уровни институционального анализа функционирования сельскохозяйственных кооперативов
На втором уровне институционального анализа изучались формальные институты, в частности результаты их эволюционного процесса и следствия радикальных преобразований, а как итог – законодательные основы и система государственного регулирования деятельности сельскохозяйственных кооперативов. Так как на исследовании институтов данного уровня сфокусирована не только экономическая наука, но и другие её отрасли (юриспруденция, политология, социология), в ходе реализации данного этапа проекта использовались материалы различных научных направлений, а исследование, по сути, носило междисциплинарный характер.
Институты первого и второго уровней (формальные и неформальные), в свою очередь, существенно влияют на институты третьего (микро) уровня, представленного организациями (фирмами), постоянно оптимизирующими своё внутренне устройство в процессе адаптации к внешней (макро) среде. Изучаемые на данном этапе институционального анализа объекты испытывают пристальное внимание как современной экономической науки в целом, так и институциональной теории в частности.
Четвёртый уровень институционального анализа развития кооперации в аграрной отрасли экономики и на селе предполагал исследование ещё одного блока макросреды, в частности рыночной среды, в условиях которой функционируют сельскохозяйственные кооперативы. В силу того, что именно экономические трудности и рыночные неудачи обусловливают появление различных форм кооперации (в том числе сельскохозяйственных кооперативов), изучались такие вопросы, как состояние аграрных рынков, конкурентные позиции их участников, имеющийся потенциал кооперации в обретении сельхозтоваропроизводителями достаточной для эффективного функционирования рыночной силы.
Как известно, институты (вообще) включают в себя наборы правил, норм, общих мнений, убеждений, ментальных концепций, а в итоге, как показывает теория и практика, существенно ограничивают и направляют действия (координируют интеракции) отдельных лиц, групп, организаций. Так, например, Дж. Ходжсон аргументированно утверждает, что институты – это «системы распространённых и устоявшихся социальных правил, которые структурируют социальное взаимодействие», и что «фирмы (и другие организации), таким образом, также являются институтами» [64].
По сути, экспансия частного фермерства в России представляет собой комплексный процесс институциональных изменений, которые касаются (1) самого института фермерства, (2) смежных институтов (кооперативов, в частности), (3) институциональной среды, в которой все эти феномены функционируют [65]. Относительно экономических, политических и социальных институтов (структурирующих деятельность российских фермеров и сельскохозяйственных кооперативов) можно заключить, что они, безусловно, делают сельхозпроизводителей сильнее (причём, чем сильнее становится фермерский сектор, тем большее влияние он оказывает на атрибуты всех этих институтов). Между тем, согласно основным положениям институциональной теории, имеют место как экзогенные (внешние) институциональные трансформации, так и эндогенные изменения (происходящие внутри института), взаимно влияющие друг на друга [66; 67]. По мере расширения в России фермерского сектора значительно усиливается его участие в политической системе, коммерческом партнёрстве, местных сообществах, в связи с чем появляются серьёзные основания принимать в расчёт интересы фермеров и их интегративных объединений.
Немаловажный факт. В процессе институциональных изменений имеют место так называемые «драйверы» (основные агенты) изменений, которые выполняют направляющую роль относительно взаимодействия экзогенных и эндогенных сил [68]. Эти агенты (независимо от того, фермеры ли это, политики, другие субъекты) продвигают свою собственную модель институциональных изменений и, обладая лоббирующей силой, «встраивают свои инициативы по изменениям в рамки или модели, имеющие более широкий (общественный) контент» [68, с. 236-237]. Конкурентные преимущества и общественная значимость, как правило, усиливаются, а следовательно, обществом постепенно принимаются их идеи (например, о необходимости развития семейного фермерства, сельскохозяйственной кооперации, других форм организации аграрной деятельности).
Однако, поскольку различные институциональные сектора развиваются по-разному, появляются те или иные противоречия в интересах участников даже одной технологической сети (например, фермеров, поставщиков сельскохозяйственных ресурсов, переработчиков сельскохозяйственной продукции, розничных торговцев) [68]. В ситуациях, связанных с напряжённостью отношений, наличием конфликтов, отсутствием взаимопонимания, институциональные изменения происходят медленно и хаотично. Тем не менее, если в такой цепи есть драйверы, признаваемые обществом (политическими, экономическими и социальными институциональными структурами), то с их помощью мобилизуются ресурсы, решаются организационные вопросы, принимаются определённые меры, а драйверы, таким образом, становятся активными агентами институциональных изменений.
Как показывает анализ научной литературы, большинство исследователей в период экономических реформ 1990-х годов утверждали, что в странах с переходной экономикой, включая Россию, именно расширение частного бизнеса в сельском хозяйстве способно обеспечить экономическое развитие, рост занятости, увеличение доходов на селе [69; 70; 71]. На практике же оказалось, что существующие государственные и общественные институты не всегда способны создать такие условия, которые благоприятствовали бы организации сельскохозяйственной деятельности, обеспечивали фермерам открытость рынков (на равных условиях с другими участниками), гарантировали права собственности, защищали конкуренцию и индивидуальные стимулы [72]. В результате, несовершенные (в период радикальных реформ) институциональные условия (главным образом неформальные институты) существенно ограничивают выбор фермеров относительно возможных каналов сотрудничества и кооперации, стимулируя их к поиску более эффективных интеграционных моделей [73; 74], а фермеры, в свою очередь, сами выбирают себе деловых партнёров, разрабатывают механизмы совместной деятельности согласно своим предпочтениям, осознавая при этом особую значимость в переходной экономике (и не только) формальных и неформальных сетей, различных форм сотрудничества, взаимопомощи и поддержки («сеть» в экономической терминологии есть определённая структура, в которой субъекты тем или иным образом связаны и взаимодействуют между собой).
Закономерно, что учёными в качестве причин медленного «старта» частного фермерства и кооперации в России были названы, во-первых, противоречия, возникающие между различными институциональными атрибутами окружающей сельскохозяйственную деятельность среды [72; 75; 76], во-вторых, проблемы развития малого аграрного бизнеса в связи со сложившимися специфическими институциональными условиями [77], в-третьих, определённые трудности, связанные с введением института частной собственности на землю и другие факторы сельскохозяйственного производства [78]. Более того, при существенном сокращении правительственной финансовой поддержки крестьянских (фермерских) хозяйств, а затем и сельскохозяйственных кооперативов, сельхозтоваропроизводители столкнулись с различными трудностями, например, при получении доступа к необходимым ресурсам (машинам, оборудованию, новым технологическим разработкам) [79].
Исследователи отмечают и другие сложности, связанные не только с недостатком земли и материальных ресурсов, но и с качеством сформировавшегося на селе человеческого капитала. В целом следует отметить, что на момент создания фермерских хозяйств сельское население не имело ни необходимых финансовых средств, ни соответствующего человеческого капитала. Так, стоящие у истоков отечественного фермерства работники крупных хозяйств (совхозов, колхозов), обладая лишь специализированными (узкими) знаниями и навыками, практически не имели опыта в управлении бизнесом. Ещё большие трудности в организации фермерской детальности испытывали фермеры, которые до создания новых хозяйств трудились в «неаграрных» структурах (педагоги, представители сферы обслуживания, культуры и др.). Формирующиеся по инициативе государства сельскохозяйственные кооперативы также отличались отсутствием у их участников и необходимого (для развития данной уникальной организационной формы) практического опыта, и требуемых компетенций.
Причиной, тормозящей развитие фермерства и кооперации в аграрной отрасли экономики России, также являлось то, что и государственная политика того времени, и сформировавшееся в те годы законодательство (формальные институты) ориентировали селян, прежде всего, на мелкое производство, ограничивая, как правило, размеры фермерских хозяйств лишь до 25-50 гектаров (что с точки зрения современных технологий было заведомо неэффективным). Аналогичный курс поддерживался и общественными организациями. В частности, за малые размеры фермерских хозяйств первоначально выступала Ассоциация крестьянских (фермерских) хозяйств и сельскохозяйственных кооперативов в России (АККОР), которая, стремясь иметь большое количество членов, обосновывала конкурентоспособность мелких семейных ферм как исключительно частным интересом, так и отсутствием проблем, связанных с эффектом масштаба (отрицательных экстерналий) [80]. Следующий фактор, ограничивающий размер частных ферм, связан с определёнными сложностями использования земли в качестве залога, а следовательно, неэффективностью (по мнению фермеров) функционирования кредитного рынка. Кроме того, активная государственная поддержка фермерских хозяйств в первые годы реформ расценивается многими учёными как негативное институциональное условие, так как, предотвращая банкротство, правительство не стимулирует фермерский сектор к развитию собственных конкурентных преимуществ [80; 81], а настроенность фермеров на неприятие риска в определённой мере усугубляет их слабые позиции в современной (предпринимательской) рыночной среде [82].
Далее. В сложившихся условиях, поскольку большинство сельскохозяйственных рынков контролируется крупными хозяйствующими субъектами, расположенными на до- и послефермерских стадиях технологической цепи, фермеры сталкиваются с трудностями (1) в отношениях с поставщиками ресурсов, (2) в организации каналов сбыта, (3) в выходе на другие (плохо функционирующие для них) рынки. Крупные фирмы, занимающиеся поставками техники, семян, удобрений, переработкой сельскохозяйственной продукции, производством продуктов питания, реализацией готовой продукции, имеют бо́льшую власть не только в экономическом смысле, но и в политическом плане. Определённые проблемы создают и другие (неэкономические) субъекты: государственные (бюрократические) структуры (извлекающие из процедур сертификации, контроля и управления дополнительные средства); сельское население, не всегда проявляющее должную благосклонность к частным предпринимателям – фермерам (субъектам хозяйственной деятельности, несколько дистанцированным от основной массы населения) [83].
Что касается правительственных программ поддержки фермерства (федеральных и региональных), то подчеркнём, что в разные периоды постсоветской экономической истории государственная поддержка осуществлялась с учётом размеров и юридической формы субъектов: 1) в начале 1990-х годов – это мелкие фермерские хозяйства; 2) в конце 1990-х и начале 2000-х годов, наоборот, крупные аграрные хозяйства; 3) с 2006 г. – это опять мелкие фермерские хозяйства. Были периоды, когда государство (как и в настоящее время, в частности с 2016 г.) уже реализовывало некоторые программы поддержки и для фермеров, и для сельскохозяйственных кооперативов. Оценка эффективности предпринимаемых государством действий по поддержке кооперативов – задача отдельного исследования, однако уже сегодня можно отметить множество сложностей в реализации мер поддержки и для государства (существенные затраты), и для сельхозпроизводителей и их кооперативов (низкая отдача) [84; 85].
Тем не менее российские и западные учёные отмечают ряд положительных интенций, предпринятых правительством Российской Федерации в русле поддержки крестьянских (фермерских) хозяйств и сельскохозяйственных потребительских кооперативов, а именно: 1) систему поддержки цен на зерновые культуры и создание определённых гарантий их закупок; 2) субсидирование процентных ставок по инвестиционным кредитам; 3) предоставление субсидированных кредитов и займов для приобретения племенного скота, сельскохозяйственной техники и оборудования, на строительство зданий для содержания скота и хранения сельхозпродукции, на приобретение топлива, запасных частей, минеральных удобрений, на получение материалов для ремонта хозяйственных построек, на покупку молодняка; 4) прямые производственные субсидии на мясо и молоко, поставляемые государственным лицензированным агентам, занимающимся закупками данной продукции; 5) программа лизинга, позволяющая производителям сдавать в аренду сельскохозяйственную технику с государственным субсидированием затрат; 6) субсидированный кредит для развития сельского туризма и др. [86].
Благодаря деятельности АККОР, в частности мероприятиям, направленным на укрупнение фермерских хозяйств, диверсификацию их деятельности, развитие предпринимательства на селе, фермеры и сельскохозяйственные кооперативы усиливают свои лоббирующие позиции, устанавливают тесные связи с правительством России, увеличивают свои (в том числе финансовые) ресурсы.
Однако, несмотря на некоторые положительные достижения фермерских и других мелких хозяйств, в современной аграрной экономике России они по-прежнему занимают довольно слабые позиции. Сельскохозяйственные потребительские кооперативы, как будет доказано далее, также не стали для российских фермеров (в отличие от фермеров западных) важной формальной организацией для сотрудничества и совместной деятельности. В результате, взаимодействие между сельхозпроизводителями чаще всего осуществляется через неформальные структуры, хотя и они не менее важны в условиях отсутствия строго институционализированных (формальных) кооперативных организаций. По мнению учёных, «около трёх четвертей российских фермеров в той или иной мере осуществляют сотрудничество, особенно если речь идет о сельскохозяйственных консультационных услугах и совместном использовании техники» [87], хотя такое неформальное сотрудничество может охватывать лишь несколько фермерских домохозяйств [77; 81].
Анализируя вышеперечисленные проблемы и результаты исследований относительно роли социального капитала в развитии аграрной отрасли, можно констатировать, что для успешного ведения фермерского хозяйства в современных условиях необходима социальная поддержка как внутри семьи, так и внутри сетей фермеров [75; 88; 89]. Неформальные сети (ввиду отсутствия формальных) выполняют для фермеров ряд важных функций, а именно: 1) компенсируют экономическую нестабильность; 2) обеспечивают доступ к ресурсам [90]; 3) помогают наладить контакты с крупными финансовыми структурами и правительственными организациями [91]; 4) обеспечивают предоставление различных услуг не только друг другу, но и сельскому сообществу в целом [70]; 5) развивают свои собственные институциональные условия, конкурируя с доминирующими институциональными игроками. По сути, социальный капитал, формирующийся в процессе неформального взаимодействия фермеров друг с другом, является таким же важным экономическим ресурсом, как капитал финансовый и физический.
Таким образом, глубокий анализ проблем развития фермерства и их кооперативов в России (начиная с 1990-х годов) позволил сформулировать (а затем и решить) такие исследовательские задачи, как (1) более тщательное изучение неформальных институтов, способствующих (или препятствующих) взаимодействию, сотрудничеству и кооперации мелких и средних (в том числе фермерских) хозяйств, (2) уточнение роли формальных институтов в развитии сельскохозяйственной кооперации, (3) определение особенностей рыночной среды, способствующих (или ограничивающих) развитие сельскохозяйственных кооперативов.
Учитывая, что феномен отечественного сельскохозяйственного потребительского кооператива не является результатом эволюционного развития форм сотрудничества аграрных товаропроизводителей, а чаще всего появляется в отечественной практике как определённый артефакт, инициируемый (и «конструируемый») государством, существенное место в данном исследовании отводится оценке влияния на те или иные результаты кооперативной деятельности сложившихся формальных и неформальных институтов. При этом скрупулёзный анализ ряда работ российских и зарубежных учёных, в основе которых методология институциональной теории (в частности значимость институциональной среды в кооперативной деятельности [78; 92; 93]), позволил предположить, что именно неформальные институты (низкий уровень доверия, отсутствие традиций ведения бизнеса на принципах добровольности участия и демократии в управлении, слабая мотивация и отсутствие стремления к сотрудничеству и кооперации на различных ступенях агропродовольственной технологической цепи и др.) являются сегодня главной причиной имеющих место различных сложностей использования традиционной кооперативной модели в отечественной кооперативной практике и, как следствие, низкой эффективности функционирования сельскохозяйственных кооперативов. На основе результатов мониторинга субъективных мнений потенциальных и действующих членов сельскохозяйственных потребительских кооперативов стало возможным оценить качество неформальных институтов, значимость сотрудничества и кооперации для эффективного функционирования мелкого аграрного бизнеса, готовность мелких сельскохозяйственных товаропроизводителей к участию в деятельности кооперативных организаций, а в целом верифицировать гипотезу о существенном влиянии неформальной институциональной среды на развитие отечественной сельскохозяйственной кооперации.
Анализ научной литературы подтверждает, что при всей важности институциональной среды в целом, существенным препятствием к успешному развитию сельскохозяйственной кооперации всё же являются некоторые проблемы, порождаемые такими особенностями неформальной её составляющей, как слабая мотивация участников аграрного производства к сотрудничеству и кооперации, невысокий уровень их взаимного доверия, существенные риски оппортунистического поведения членов кооператива в условиях слабо специфицированных прав собственности внутри кооперативной организации [94]. Низкая степень готовности мелких товаропроизводителей (глав фермерских хозяйств, прежде всего) к совместной деятельности на кооперативной основе была выявлена в ходе сравнительного анализа результатов проведённого авторами анкетирования (и интервьюирования) данной группы респондентов в 2015-2016 гг., а затем опросов, проведённых в рамках текущего исследования (2019 г.) в Курганской области (таблица 25).
В опросе приняли участие 167 человек. Корректными были признаны ответы (с учётом их полноты) в 158 анкетах. Анализ полученного материала позволил сделать следующие выводы: 1) представление о кооперативной деятельности и порядке её организации в настоящее время имеет меньшая часть респондентов (48 %); 2) всего 30 (из 158 опрашиваемых) фермеров, владеющих информацией об особенностях функционирования кооперативных организаций в сельском хозяйстве, выразили готовность участвовать в их деятельности, хотя 18 из них не имеют точной информации о существовании сельскохозяйственных потребительских кооперативов на территории их проживания; 3) 49 опрашиваемых глав фермерских хозяйств (из 76-ти) знакомы с кооперативной деятельностью, но лишь 12 из них (24 %) выразили желание вступить в сельскохозяйственный кооператив (действующий или организуемый) или продолжить участие в его деятельности; 4) бо̀льшая часть глав фермерских хозяйств (46 респондентов из 76-ти) дали отрицательный ответ по поводу реального и потенциального участия в кооперативной деятельности (при этом средний доход в их хозяйствах составляет 1689 тыс. руб. в год, а средний размер хозяйств – 621 га земельной площади); 5) 5 членов кооперативов (из 6-ти действующих) выразили намерение остаться в кооперативе, причём размер их среднего дохода незначительный (всего 830 тыс. руб. в год), а земельные площади относительно невелики (в среднем 1178 га) [95].
Таблица 25 – Готовность фермеров вступить в сельскохозяйственный потребительский кооператив
| Знакомы ли Вы с деятельностью кооперативов | Знаете ли Вы, где именно кооперативы функционируют непосредственно в Курганской области | Являетесь ли Вы членом какого-либо кооператива | Хотели бы Вы быть (оставаться) членом одного из кооперативов | Доход фермерского хозяйства за 2014 г., тыс. руб. (в среднем) | Размер земельного участка, га (в среднем) |
| Да – 76 | Да – 49 | Да – 6 | Да – 5 | 830 | 1178 |
| Нет –1 | 16500 | 450 | |||
| Нет – 43 | Да –7 | 2298 | 620 | ||
| Нет –36 | 1093 | 681 | |||
| Нет – 27 | Да – 0 | ||||
| Нет – 27 | Да – 18 | 533 | 288 | ||
| Нет –9 | 2431 | 400 | |||
Примечание – Источник: результаты проведённого анкетирования (интервьюирования) с фермерами Курганской области.
Итак, несмотря на то, что проблемы в деятельности сельскохозяйственных кооперативов в России учёные связывают, как правило, с качеством неформальных институтов [94; 96], некоторые позитивные изменения в неформальной институциональной среде функционирования сельскохозяйственных потребительских кооперативов всё же наблюдаются, о чём свидетельствуют результаты трёх опросов (проведены авторами в 2008 г., в 2015-2016 гг., в 2019 г.), сравнительно-сопоставительный анализ материалов которых позволяет заключить, что (1) растёт осознание фермерами и другими мелкими участниками сельскохозяйственного производства потребности в кооперации на этапах поставки ресурсов, переработки полученного сырья, реализации продукции, (2) сельхозпроизводители (потенциальные участники кооперативов) всё более информированы о порядке создания кооператива и организационных тонкостях его деятельности, (3) участники кооперации становятся более отзывчивыми к инициативам государства по поддержке кооперативных организаций на селе [86]. Прогнозируя развитие сельскохозяйственных кооперативов в условиях благоприятной для них институциональной среды, экономисты отмечают более активное участие в кооперации мелких и средних сельхозпроизводителей, рост численности сельскохозяйственных потреби-тельских кооперативов в связи с предпринимаемыми государством мерами поддержки, расширение их хозяйственной деятельности [93].
В рамках данного исследования верификации подлежала гипотеза о статистически значимой (тесной) связи между степенью взаимодействия сельхозпроизводителей друг с другом (и другими участниками агропродовольственной технологической цепи), с одной стороны, и успехом их деятельности – с другой. При этом учитывалось, что, в то время как наиболее адаптированными к новым условиям среды оказываются, как правило, крупные сельскохозяйственные предприятия (инвесторо-ориентированные организации, функционирующие в форме обществ с ограниченной ответственностью, открытых или закрытых акционерных обществ, производственные кооперативы), существующие варианты интеграции и кооперации мелких сельхозпроизводителей детерминируют новые возможности для их успешной деятельности вследствие обретения определённых конкурентных преимуществ [74]. Укрепление позиций фермеров и других мелких товаропроизводителей (в том числе путём кооперации) становится всё более актуальным ещё и потому, что (несмотря на существующие сложности) на долю крестьянских (фермерских) и личных подсобных хозяйств (ЛПХ) приходится значимый (почти 50 %) объём сельскохозяйственного производства [97]. Так, в 2018 г. объём произведённой сельскохозяйственной продукции в хозяйствах всех категорий (в Российской Федерации) составил 5349 млрд руб., в том числе в сельскохозяйственных организациях – 3022 млрд руб. (56,5 %), в хозяйствах населения – 1657 млрд руб. (30,0 %), в крестьянских (фермерских) хозяйствах (включая индивидуальных предпринимателей) – 670 млрд руб. (12,5 %) [98].
В Курганской области (мелкие сельскохозяйственные производители этого региона представлены в исследовании в качестве основных потенциальных участников кооперации) динамика численности и размеров крестьянских (фермерских) хозяйств во многом отражает общероссийские тенденции изменения данных показателей (таблица 26).
Таблица 26 – Численность и размеры крестьянских (фермерских) хозяйств в Курганской области
| Показатель | 1991 г. | 2000 г. | 2010 г. | 2014 г. | 2015 г. | 2016 г. | 2017 г. | 2018 г. |
| Число крестьянских (фермерских) хозяйств и глав крестьянских (фермерских) хозяйств, ед. | 17 | 3773 | 2383 | 1181 | 1186 | 1162 | 1175 | 1144 |
| Площадь предоставленных земельных участков, тыс. га | 1,2 | 272 | 306 | 329 | 359 | 367 | 382 | 386 |
| Средний размер земельного участка, га | 69 | 72 | 129 | 278 | 302 | 316 | 325 | 338 |
| Доля в структуре продукции сельского хозяйства, % | 0,0 | 4,2 | 6,9 | 11,9 | 16,9 | 17,4 | 17,9 | 17,5 |
Примечание – Источники: 1) данные Росстата (Территориального органа Федеральной службы государственной статистики по Курганской области) за соответствующие годы; 2) Курганская область в 2013-2017 гг. Статистический сборник. Свердловскстат. Курган, 2018. 331 с. [99]; 3) Курганская область в цифрах. 2019: Крат.стат.сб. Свердловскстат. Курган, 2019. 205 с. [100]
Относительно динамики развития фермерства в Курганской области подчеркнём, что в 1990-х годах в области (как и в России в целом) наблюдается резкое увеличение числа фермерских хозяйств, однако это число постепенно сокращается на протяжении последующих лет, причём площади обрабатываемых земель (в том числе благодаря сохранившимся фермерским хозяйствам) с каждым годом увеличиваются, а их доля в общем объёме сельскохозяйственного производства постепенно растёт (с 4 % в 2000 г. до 17,5 % в 2018 г.). При этом рост размеров фермерских хозяйств в Курганской области проходит намного быстрее, чем в среднем по стране [101]. Вклад фермерских хозяйств в региональное сельскохозяйственное производство также более значим, чем в среднем по России. Исследователи связывают эти результаты, во-первых, с отказом государства от ориентации на сугубо мелкие хозяйства, во-вторых, с улучшением общего состояния экономики страны. В сложившихся условиях главы фермерских хозяйств, понимая перспективы получения хорошего дохода, стремятся арендовать как можно больше земли у имеющих паи местных жителей. Кроме того, некоторые фермеры, которые (на определённом этапе функционирования) зарегистрировали свои хозяйства как компании с ограниченной ответственностью, затем перерегистрировали их в крестьянские (фермерские) хозяйства (или продолжили деятельность в качестве индивидуальных предпринимателей) главным образом потому, что это было более выгодно с точки зрения налогообложения и ведения бухгалтерского учёта.
Безусловно, возможности участия фермерских хозяйств в сельскохозяйственной кооперации зависят от результатов их деятельности. Как показывает практика, с одной стороны, кооперативы создаются в тяжёлые для сельхозпроизводителей времена, но с другой – к развитию и сотрудничеству (согласно опросу) стремятся «крепкие» хозяйства. Следует отметить, что ввиду ограниченности статистических данных о финансовом состоянии частных производителей (фермерских хозяйств в том числе) довольно сложно получить достоверную информацию о результатах их деятельности. По имеющимся исследованиям, средняя рентабельность в фермерском секторе экономики (без учета субсидий) составляет в последние годы лишь 1,2 %, а затраты на производство (из-за цен на используемые фермерами ресурсы) растут быстрее, чем цены на продукцию [102; 103]. Отметим, что функционирующие в настоящее время хозяйствующие субъекты, именуемые крестьянскими (фермерскими) хозяйствами, далеко не однородны по результатам своей производственной и финансово-экономической деятельности. Так, например, среди них выделяются хозяйства, успешно конкурирующие по качественным показателям с лучшими сельскохозяйственными предприятиями (в Курганской области – хозяйства Хачатуряна А., Невзорова А., Иванова В., Птицина П. и др.). Прежде всего, это хозяйственные единицы, успешно адаптировавшиеся к рыночным условиям благодаря развитию различных видов деятельности, разработке долгосрочных стратегий (в отличие от краткосрочных), систематическому совершенствованию таких процессов, как организация производства и компетентное управление им. Успешные хозяйства, как правило, имеют в своём пользовании достаточные земельные площади, оснащают производство современной техникой, диверсифицируют свою деятельность как горизонтально (осваивая новое производство), так и вертикально (интегрируясь в смежные ступени технологической цепи).
Тем не менее (по данным областной ассоциации «АККОР») к условиям рыночной экономики в Курганской области успешно приспособились (и сегодня эффективно функционируют) около 50 фермерских хозяйств, что составляет лишь 4,0 % от их общей численности. Причём многие из них созданы (в большей степени) на начальном этапе экономической реформы, получив, таким образом, стартовую поддержку ещё в первые годы фермерского движения, как по линии государственной помощи, оказываемой крестьянским (фермерским) хозяйствам в рамках различных программ, так и за счет реформирования коллективных сельскохозяйственных организаций (частично за счёт приобретения по остаточной стоимости в частную собственность сельскохозяйственной техники и других активов).
Более того, эффективно работающие фермерские хозяйства стали дополнительно брать в обработку (на условиях аренды) значительное количество земельных паёв, принадлежащих пенсионерам и работникам расформированных коллективных сельскохозяйственных организаций, которые не могли (или не хотели) самостоятельно их обрабатывать. Многие из таких хозяйств в настоящее время имеют более 500 гектаров земли, используя для её обработки значительное количество наёмных работников. По сути, это крупные хозяйственные единицы, горизонтальная и вертикальная диверсификация деятельности которых позволяет им существенно совершенствовать своё внутреннее институциональное устройство, приближаясь к крупным коммерческим организациям, базирующимся на аренде земли, применении наёмного труда, привлечении заёмных средств.
С точки зрения теории, существует множество возможных объяснений, почему именно расширяется фермерский сектор в отечественном сельском хозяйстве и каким образом фермеры в те или иные периоды смогли не только сохранить, но и повысить свои доходы. Так, например, по заключению западных учёных, это связано, во-первых, с улучшением общей экономической ситуации в России после 1998 года, во-вторых, с государственной поддержкой фермерских хозяйств через систему субсидий, грантов и других видов помощи, в-третьих, с развитием кооперации и других форм совместной деятельности [85]. Поэтому тестируемая в рамках данного исследования гипотеза (как уже подчёркивалось) заключается в том, что успешность фермерской деятельности в России (и непосредственно в Курганской области) позитивно коррелирует с активным сотрудничеством фермеров с различными субъектами, функционирующими в их бизнес-пространстве. Согласно гипотезе целью эмпирического анализа стала оценка влияния на успех деятельности фермерских хозяйств качества (состояния) сложившихся сетей, в которых фермеры участвуют с аналогичными сельскохозяйственными производителями, несельскохозяйственными бизнес-партнёрами, государственными и некоммерческими отраслевыми организациями, другими деловыми, социальными и политическими субъектами [94].
В ряде зарубежных теоретических исследований (об особенностях сельскохозяйственной деятельности в странах с переходной экономикой) уже имеются некоторые выводы о взаимосвязи между степенью успешности деятельности аграрных производителей и их участием в различных социальных (и бизнес) сетях. Так, на основе обзора литературы и анализа вторичных данных из Молдавии, Украины, Белоруссии зарубежные исследователи [70; 71; 91] делается заключение, что неформальные сети играют ключевую роль, оказывая помощь предпринимателям в решении таких проблем, как (1) мобилизация ресурсов, (2) преодоление различных бюрократических ограничений, (3) поиск выгодных каналов реализации продукции. Более того, на основании статистического анализа деятельности фермеров в Молдавии, например, учёные-экономисты [104] констатируют, что положительные внешние эффекты сетевого взаимодействия, во-первых, обусловливают дополнительные стимулы к индивидуализации сельскохозяйственного производства, во-вторых, способствуют развитию именно семейных фермерских хозяйств. В свою очередь М. Онейл, решая вопрос о влиянии институтов гражданского общества на успех малого бизнеса в России, делает вывод о том, что усиление гражданского участия фермеров в общественной жизни сельских сообществ и общества в целом способствует: 1) появлению и развитию бизнес-ассоциаций; 2) совершенствованию нормативно-правового обеспечения фермерской деятельности; 3) развитию различных интегративных структур, функционирующих на демократических началах (сельскохозяйственных кооперативов, прежде всего) [105].
Ещё на начальном этапе реформ (1990-е и последующие годы) сети взаимной поддержки в сельской России интенсивно анализировались (на основе материалов, полученных в ходе двух масштабных панельных опросов домохозяйств, в том числе глав крестьянских (фермерских) хозяйств, отдельных областей Российской Федерации) Д. О’Брайеном, В. Пациорковким и С. Вегреном. Несмотря на то, что размер выборки в общей совокупности фермерских хозяйств оказался относительно небольшим, всё же было установлено, что главы вновь созданных фермерских хозяйств в организации своей деятельности (прежде всего в привлечении необходимых ресурсов, выстраивании технологических процессов, организации постпроизводственной логистики, реализации продукции) в бо̀льшей мере полагаются на личные, неформальные отношения, взаимную поддержку и специфический социальный (сельский) капитал [106]. По мнению Д. О’Брайена, такие неформальные (специфичные) институты непременно приведут к созданию официальных (кооперативных) организаций для взаимной поддержки [88], однако значимость «неофициальных» будет высокой ещё длительное время. Данное заключение подтверждают выводы Р. Роуза [107], который характеризует существующие сети как «антисовременные», и С. Вегрена, по словам которого проводимая аграрная реформа, в конечном счёте, рано или поздно обусловит появление сетей «современных», где участники опираются не на личные, а на обезличенные связи, строго регламентированные контрактами и другими формальными договорами [89].
Таким образом, краткий обзор научного материала, в основе которого исследования учёных по вопросам фермерской деятельности в странах с переходной экономикой (включая Россию), позволяет заключить, что в изучении взаимосвязи между успехом функционирования мелкого аграрного бизнеса и качеством их сетей (взаимодействий) используются различные методологические подходы и разнообразные источники данных. Настоящее же исследование (эмпирическая его часть) базируется на статистическом анализе первичных данных, полученных путём опроса глав крестьянских (фермерских) хозяйств Курганской области, учитывая, что потенциальными участниками сельскохозяйственной кооперации являются, прежде всего, именно фермеры.
Верифицируя предположение о том, что успех российских крестьянских (фермерских) хозяйств отчасти обусловлен разного характера совместной деятельностью (сотрудничеством, договорённостями), принималось во внимание, что сотрудничество и сети могут быть институционализированы по-разному, в частности существовать в форме сельскохозяйственных кооперативов, включать неформальное сотрудничество с другими фермерами и местными деловыми партнёрами, предполагать взаимодействие с различными государственными институтами (Департаментом АПК, областной думой, центром занятости и т. д.), означать разного рода коллаборации с бизнес-ассоциациями и другими профессиональными и общественными организациями.
В связи с отсутствием предварительных исследований относительно того, насколько сельское хозяйство Курганской области является репрезентативным для сельского хозяйства России в целом, особо отметим, что область характеризуется как традиционный аграрно-индустриальный регион (около 40 % населения области проживает в сельской местности, сельскохозяйственные площади составляют около 4 млн га., на долю сельского хозяйства приходится 12,6 % валового регионального продукта, агропродовольственные отрасли являются важным источником занятости и доходов), а потому может служить экспериментальной базой при исследовании тех или иных характерных процессов, протекающих в аграрной экономике (например, процессов развития сельской кооперации).
Для более глубокого исследования сложившихся в Курганской области условий развития сельскохозяйственной кооперации (и других форм сотрудничества) была разработана структурированная анкета, включающая как вопросы общего характера, так и вопросы, послужившие контрольными переменными при построении регрессионных моделей (Приложение А, таблица 9). Опрос глав фермерских хозяйств (согласно анкете) проводился во всех 24 районах Курганской области. Опрашиваемые различались по полу, возрасту, уровню образования. Крестьянские (фермерские) хозяйства, возглавляемые респондентами, специализировались на производстве различных видов сельскохозяйственной продукции и отличались разными размерами (по площадям земельных участков, численности членов, размеру получаемого дохода). Как отмечалось выше, было опрошено 167 глав фермерских хозяйств (одна седьмая часть от общего числа в регионе). Однако для анализа было использовано 158 анкет, а девять наблюдений были исключены из выборки, так как в анкетах (несмотря на то, что опрос проводился индивидуально с каждым респондентом) отсутствовали данные относительно годового дохода хозяйства. Некоторые респонденты не ответили также и на ряд других вопросов (о величине понесённых потерь, например), однако все пропущенные значения допустимо было заменить средним значением по выборке.
С помощью опросника были исследованы, во-первых, отношения, установившиеся между фермерами и их партнёрами в сложившейся деловой среде, во-вторых, результативность (степень успеха) их деятельности. Однако подчеркнём, что причинно-следственные связи между этими двумя конструкциями установить невозможно, так как, с одной стороны, фермеры действительно могут преуспевать в своей деятельности благодаря надёжным деловым отношениям, с другой стороны, фермеры сначала добиваются успехов в бизнесе, а затем строят отношения с партнёрами для его дальнейшего активного развития. В этом исследовании степень успеха фермеров выступает зависимой переменной. Однако в силу того, что однозначных объективных показателей успеха фермерской деятельности в аналитической практике не существует (так как деятельность фермеров многофункциональна, и при оценке её успеха необходимо принимать в расчёт не только сугубо экономические её аспекты), зависимая переменная формировалась на основе субъективных оценок глав фермерских хозяйств, то есть на основе приблизительного (самооценочного) дохода фермеров от сельскохозяйственной и несельскохозяйственной деятельности. Немаловажный факт. Личные беседы с фермерами в ходе заполнения опросника показали, что у них отсутствуют достоверные расчёты об экономическом положении хозяйства (некоторые из респондентов имеют лишь поверхностное представление о своих инвестициях, прибыли, внутренних процентных ставках и других финансовых аспектах деятельности), хотя в целом способны субъективно оценивать в динамике и в сравнении с другими фермерскими хозяйствами успешность своей деятельности. При этом можно предположить, что фермеры намеренно не предоставляют некоторые данные вообще или (в определённой мере) их занижают [108], однако этот вариант получения информации (субъективные оценки фермеров) был единственно возможным, учитывая сложившиеся ограничения как при проведении самого обследования, так и особенности ведения учёта в фермерских хозяйствах.
Независимые переменные касались (1) характеристик самих фермеров, (2) особенностей деятельности фермерских хозяйств, вовлечённых в определён-ные фермерские сети, (3) каналы и содержание взаимодействия фермеров с различными партнёрами. После анализа и обработки переменные были объединены в более крупные группы («векторы»): I: Индикаторы общих институциональных условий; L: Трудовые отношения; S: Деловые навыки фермера, необходимые для ведения фермерской деятельности; Z: Фермерские партнёрские (бизнес) организации; H: Совладельцы фермерского хозяйства; A: Виды помощи (взаимодействия) в организации и ведении фермерской деятельности; X: Характеристики фермерского хозяйства и его деятельности в целом. Полученный набор всех данных анализировался с использованием описательной статистики и графических инструментов (в частности двумерных диаграмм рассеяния). Гипотеза, в свою очередь, проверялась в многомерном контексте на основе обычных регрессий (методом наименьших квадратов) и упорядоченных пробит-регрессий.
Как уже было отмечено, в оценках обращалось внимание на то, что доход фермерского хозяйства является важным, но не единственным (или наиболее значимым) показателем успешности деятельности. Отдельные показатели доходов фермерских хозяйств (вернее всего) занижают положительную прибыль и, по сути, дают неполную информацию о потерях в случае возникновения убытков. В связи с этим были проанализированы два аспекта заявленного дохода фермерского хозяйства, которые (в совокупности) являются пусть не идеальной, но единственно возможной эмпирической оценкой успеха.
1. Общий доход фермерского хозяйства (по оценкам их глав). Так как общий доход есть доход, полученный фирмой от продажи товаров и предоставления услуг, плюс любое увеличение стоимости активов, принадлежащих фирме, в исследовании учитывается, во-первых, доход за предыдущий год (по отношению к году обследования), во-вторых, примерная стоимостная оценка активов фермерского хозяйства. Для выяснения последнего аспекта (стоимость фермерского хозяйства) главы хозяйств отвечали на вопрос: «Если бы в этом году Вы решили продать своё хозяйство, то какую сумму Вы могли бы получить от его продажи?». В итоге было выявлено, что ежегодный доход хозяйства, получаемый от его деятельности, и стоимость активов хозяйства коррелируют (коэффициент корреляции 0,69), но их нельзя назвать идентичными, учитывая, что отдельные годы не могут быть одинаково успешными для всех фермерских хозяйств в регионе, и доход может меняться случайным образом от года к году. Тем не менее (в среднем) стоимость фермерского хозяйства можно использовать для долгосрочного прогноза получения дохода в будущем. С другой стороны, даже общий доход не является единственной мерой успеха, так как некоторые фермеры арендуют часть своей земли и, в результате, получают существенный доход от сравнительно низкой стоимости активов хозяйства. Таким образом, сумма дохода фермерского хозяйства и его обобщённой стоимости интерпретируется в исследовании как приблизительная оценка общего успеха деятельности фермерского хозяйства.
2. Финансовое положение фермерского хозяйства (также по оценкам их глав) относительно односельчан. Данный показатель, не имея денежной оценки, определяется на основе ответа на вопрос: «Каково финансовое положение Вашей семьи по сравнению с другими семьями, живущими в том же населённом пункте, что и Вы?». Выбрав один из пяти вариантов («1 – намного выше среднего», «2 – выше среднего», «3 – на среднем уровне», «4 – ниже среднего»), главы фермерских хозяйств определённым образом идентифицируют успех своей деятельности ещё с одной стороны. Аргументировать приемлемость данного подхода для ранжирования успеха деятельности фермерского хозяйства (от 1 до 4-х) следует тем, что ответы на заданный вопрос являются субъективной оценкой материального положения семьи относительно односельчан (потенциальных конкурентов или партнёров), а потому могут служить индикаторами испытываемой фермерами общей удовлетворённости (и, следовательно, их успеха).
Зависимые переменные (1-ая и 2-я) были использованы для спецификации разрабатываемой модели (формула 1).
(1)
где X – вектор характеристик, описывающих фермера, фермерское хозяйство и фермерскую деятельность (см. Приложение А, таблица 10), а другие векторы соответствуют институциональным переменным, описанным выше. Параметры β – параметры регрессии, подлежащие оценке, εi – ошибка, которая имеет нормальное распределение с N~(0, σ2) и статистически не коррелирует с объясняющими переменными.
Параметры первой модели (зависимая переменная – общий доход хозяйства) оценивались с помощью обычной регрессии методом наименьших квадратов (OLS), что стало возможным благодаря тому, что зависимая переменная является непрерывной. При спецификации второй модели (зависимая переменная, оцениваемая по четырёхбалльной шкале Лайкерта – финансовое положение хозяйства относительно односельчан) использовалась упорядоченная (порядковая) пробитрегрессия (метод максимального правдоподобия), так как зависимая переменная носит дискретный и упорядоченный характер. В этой модели ненаблюдаемый успех фермерского хозяйства представляет собой скрытую переменную . При этом можно сформулировать вероятности, которые входят в функцию правдоподобия [109] (формула 2).
(2)
С помощью этого подхода оценивалось эмпирическое влияние каждой объясняющей (независимой) переменной на вероятность того, что заявленное финансовое положение респондента попадет в одну из наблюдаемых (Шкалы Лайкерта) значений j = 1, …, 4.
Важно добавить, что недостаток метода упорядоченной пробит-регрессии заключается в том, что ни знак, ни величина предполагаемого β не имеют прямой интерпретации. Вместо этого предельные эффекты (dy/dx) рассчитываются на отдельном этапе после первоначальной оценки модели [110], а затем интерпретируются как изменение вероятности попадания ответа в категорию j при изменении соответствующей объясняющей переменной на одну единицу.
В обеих моделях были рассчитаны факторы инфляции дисперсии (VIF) для выявления потенциальной мультиколлинеарности, причём VIF до критического уровня (10) допускался. Кроме того, устойчивые стандартные ошибки были применены как к модели 1, так и к модели 2, чтобы исправить гетероскедастичность.
Для обобщения исследуемых характеристик фермерских хозяйств и их деятельности использовались основные показатели описательной статистки (таблица 27). Причём, как следует из её результатов, типичными респондентами (главами фермерских хозяйств) являются главным образом мужчины со средним профессиональным образованием; средний возраст опрашиваемых – 48 лет. Почти все респонденты до того, как начали заниматься сельским хозяйством, были вовлечены в какой-либо бизнес (имели предпринимательский опыт). В среднем фермерское хозяйство имеет 614 гектаров земли (многие главы мелких фермерских хозяйств отказались участвовать в опросе) и (в среднем) четыре трактора. Половина фермерских хозяйств осуществляют свою деятельность на протяжении 13 лет и более, о чём свидетельствуют среднее и медианное значения года их основания. В собственности среднестатистического (по выборке) фермера находится около половины обрабатываемой земли, которая, как правило, возделывается непосредственно членами семьи фермера (в среднем четыре человека). В хозяйствах (в большинстве из них) занимаются растениеводством (основная специализация сельскохозяйственного производства в Курганской области) или животноводством (около одной трети). Другие виды деятельности играют второстепенную роль, поэтому доход непосредственно от фермерской деятельности составляет в среднем более 80 % от общего дохода домохозяйств.
Таблица 27 – Описательная статистика показателей, характеризующих фермерские хозяйства в выборке (n-158)
| Min. | Max. | Mean | Median | |
| Возраст респондентов (лет) | 25 | 84 | 48.888 | 50 |
| Пол (1 – мужчина, 2 – женщина) | 1 | 2 | 1.114 | 1 |
| Образование (1 – основное общее (9 лет), 2 – полное общее (11 лет); 3 – среднее профессиональное; 4 – высшее) | 1 | 4 | 3.076 | 3 |
| Предпринимательский опыт до начала фермерской деятельности (1 – да, 2 – нет) | 1 | 2 | 1.899 | 2 |
| Размер семьи (количество лиц) | 1 | 10 | 3.878 | 4 |
| Размер фермерского хозяйства (га) | 10 | 7000 | 614.15 | 300 |
| Тракторы (шт.) | 1 | 15 | 3.261 | 3 |
| Доля животноводства в доходах фермерского хозяйства (%) | 0 | 100 | 29.114 | 0 |
| Доля растениеводства в доходах фермерского хозяйства (%) | 0 | 100 | 67.411 | 90 |
| Доля услуг в доходах фермерского хозяйства (%) | 0 | 85 | 1.222 | 0 |
| Доля других видов деятельности в доходах фермерского хозяйства (%) | 0 | 90 | 2.253 | 0 |
| Наличие преемника (1 – да, 2 – нет) | 1 | 2 | 1.279 | 1 |
| Год основания (создания) хозяйства | 1989 | 2014 | 2003 | 2006 |
| Доля доходов от фермерской деятельности в общих доходах семьи (%) | 0,020 | 1 | 0.815 | 0,910 |
| Доля земли, находящейся в собственности (%) | 0 | 1 | 0.451 | 0,330 |
| Член АККОР (1 – да, 2 – нет) | 1 | 2 | 1.759 | 2 |
| Членство в политических партиях (1 – да, 2 – нет) | 1 | 2 | 1.8924 | 2 |
| Фермерский доход в предыдущий год (относительно года обследования) | 13070 | 21000
тыс.р. |
1352
тыс.р. |
500
тыс.р. |
| Стоимость хозяйства: «Сколько денег Вы сможете получить, если решите продать фермерское хозяйство в этом году?» | 0 | 80000
тыс.р. |
3682 тыс.р. | 1500 тыс.р. |
С помощью некоторых графических инструментов (диаграмма рассеяния и «ящики с усами») стало возможным представить взаимосвязь между двумя альтернативными показателями успеха деятельности фермерского хозяйства. Вертикальная ось отражает общий доход фермерского хозяйства, рассчитываемый как сумма заявленного годового дохода фермы в предшествующем опросу периоде и заявленной стоимости фермы (было отмечено выше). Горизонтальная ось – оцениваемое фермерами финансовое положение хозяйства по сравнению с финансовым положением односельчан (рисунок 4). Ещё одна важная взаимосвязь – между благосостоянием фермерского хозяйства и его размером (рисунок 5). Обе переменные на этой диаграмме представлены в логарифмическом выражении из-за широкого числового диапазона значений показателей, в котором они варьировались. Очевидно, что наибольший доход на члена фермерской семьи приходится на более крупные фермерские хозяйства (хотя и не обязательно в самых крупных из них). Кроме того, наблюдается значительная дифференциация в общих доходах фермерских хозяйств, имеющих различные размеры.
Рисунок 4 – Альтернативные показатели успеха фермерской деятельности по исследуемой выборке
Рисунок 4 – Взаимосвязь между общим доходом и размером фермерского хозяйств (с линией регерессии)
Результаты регрессионного анализа для обеих альтернативных зависимых переменных представлены в табличной форме (Приложение А, таблица 10) и интерпретируются согласно результатам приведённого опроса. В столбце «Independent Variable» перечисляются все объясняющие переменные, сгруппированные по соответствующим векторам, используемым в данных регрессионных моделях, причём первоначально (чтобы уменьшить разброс в группе объясняющих переменных) для каждого из векторов применяется исследовательский факторный анализ. Отметим, что лишь немногие из идентифицированных факторов имеют превосходную объяснительную силу в регрессионных моделях, в связи с чем в отборе переменных используются объясняющие переменные с относительно сильным индивидуальным компонентом, в то время как переменные с относительно низкими нагрузками на отдельные факторы из регрессионных моделей исключены. Однако в некоторых случаях (чтобы контролировать все значимые эффекты) такие объясняющие переменные, содержащиеся в векторе X и представляющие собой характеристики фермеров и фермерских хозяйств, всё же имеют место, независимо от степени их объяснительной силы (Приложение А, таблица 10).
Полученные результаты регрессионного анализа требуют некоторых пояснений.
I: Индикаторы общих институциональных условий. Статистически значимой оказалась связь между такими показателями, как, во-первых, оценка деятельности фермерских хозяйств местной властью, во-вторых, оценка главами фермерских хозяйств своего финансового положения по сравнению с финансовым положением односельчан. Исходя из содержания исследуемых переменных и результатов полученных оценок, где, с одной стороны, утверждение о том, что фермерская деятельность высоко оценивается местным руководством (ответы: 1 – полностью согласен; 2 – частично согласен; 3 – ни да, ни нет; 4 – частично не согласен; 5 – полностью не согласен), а с другой – вероятность выбора финансового положения семьи (в категориях: 1 – намного выше среднего, 2 – выше среднего, 3 – на среднем уровне, 4 – ниже среднего, 5 – существенно ниже среднего), можно заключить, что фермеры, придерживающиеся мнения, что их деятельность достойно оценивается местными органами власти своего региона, также считают, что их финансовое положение «выше» или «намного выше», чем (в среднем) у односельчан. Кроме того, респонденты, утверждающие, что произведённая ими продукция не имеет большого значения для местного сообщества (вопрос «Производимая в моём хозяйстве продукция имеет важное значение для местного сообщества», ответы: 1 – полностью согласен; 2 – частично согласен; 3 – ни да, ни нет; 4 – частично не согласен; 5 – полностью не согласен), отмечают более высокие показатели общего дохода относительно средних значений. Эти результаты объясняются тем, что самые крупные и успешные (с точки зрения их финансового положения) фермерские хозяйства ориентируются (в основном) либо на экспортные рынки сбыта своей продукции, либо реализуют её в соседних регионах. Относительно местных рынков можно заключить, что их основную долю составляет продукция фермерских хозяйств небольших размеров и (или) тех фермерских хозяйств, главы которых не имеют опыта межрегиональной, национальной или международной маркетинговой деятельности.
L: Трудовые отношения. Что касается отношений глав фермерских хозяйств с наёмными работниками, то, как показал опрос, в основном они аналогичны деловым отношениям с поставщиками сельскохозяйственных ресурсов, отличаясь лишь тем, что работниками предоставляются не товары, а услуги. Однако серьёзной проблемой для всех типов аграрных хозяйств, включая крестьянские (фермерские) хозяйства (как это отмечалось и в предыдущих исследованиях [85]), по-прежнему остаётся кадровый вопрос, так как сложно найти специалистов, обладающих определёнными личностными и профессиональными качествами (ответственность, трудолюбие, работоспособность, самостоятельность, навыки работы в сельском хозяйстве). Немаловажный факт. Как показал анализ анкет, главы фермерских хозяйств, учитывающие, что для стимулирования добросовестного и производительного труда работников важны (1) любого рода вознаграждения, включая моральное поощрение, (2) зависимость заработной платы от получаемых результатов (прибыли), (3) тесные личные отношения с работниками, имеют общий доход выше, чем другие фермеры в регионе. Более высокий (по сравнению со средним) уровень благосостояния продемонстрировали также те фермеры, которые считают важным в организации труда такой показатель, как удовлетворённость работников сложившимися в коллективе отношениями. Таким образом, с учётом специфики аграрной деятельности и рисков оппортунистического поведения при использовании наёмного труда, тесные социальные связи работников с работодателем (например, родственные связи или высокий уровень доверия по другим обстоятельствам) способны повысить производительность труда работников, содействуя тем самым росту благосостояния фермеров. С другой стороны, работники, создавая альянсы между собой, могут заниматься менее продуктивной деятельностью в рабочее время, если работодатель не принимает мер для предотвращения подобных ситуаций (в том числе не использует различные инструменты стимулирования).
S: Деловые навыки фермера, необходимые для ведения фермерской деятельности. Анализ анкет показал, что индивидуальная самооценка глав фермерских хозяйств относительно знаний и навыков, связанных с управлением хозяйством, экономикой и сельскохозяйственной деятельностью как таковой, достаточно высокая, причём положительно коррелирует с их благосостоянием (общим доходом) и финансовым положением относительно односельчан. Низкие оценки продемонстрированы лишь в уровне знаний бухгалтерского учёта и, как следствие, отмечена отрицательная связь данного обстоятельства с успехом деятельности фермерского хозяйства. Таким образом, можно предположить, что более крупные и обеспеченные фермерские хозяйства либо нанимают консультантов по бухгалтерскому учету и налогообложению, либо привлекают наёмных специалистов на постоянной основе.
Интересные результаты продемонстрировал фрагмент исследования, связанный с оценкой (ранжированием) таких аспектов фермерской деятельности, как статус «свобода-безопасность» (вопрос «Как Вы оцениваете свободу и безопасность Вашей деятельности?», ответы: 1 – максимальная свобода, минимальная безопасность; 2 – много свободы и несколько больше безопасности; 3 – свобода и безопасность в равных пропорциях; 4 – ограниченная свобода и существенная безопасность; 5 – минимальная свобода и максимальная безопасность). При оценке связи данного показателя с зависимой переменной (успех деятельности хозяйства) коэффициент регрессии (в обеих моделях) был статистически значимым и имел отрицательный знак, означая, что ответы более высокого уровня (дающие предпочтение безопасности относительно свободы) коррелировали с более низким фермерским благосостоянием и меньшей вероятностью чувствовать себя в финансовом отношении гораздо лучше (или лучше), чем другие семьи, проживающие в одном населённом пункте. Фермерская деятельность респондентов, выразивших предпочтение свободе по сравнению с безопасностью и продемонстрировавших тем самым бо́льшую склонность к рискам, генерирует в среднем более высокий общий доход и лучшее (по сравнению с соседями) финансовое положение.
Z: Фермерские партнёрские (бизнес) организации. Этот вектор включает переменные о членстве в политических партиях, в той или иной ассоциации, включая АККОР или любое другое общественное или профессиональное объединение. Согласно результатам регрессионного анализа можно заключить, что, во-первых, данные показатели оказывают существенное положительное влияние на значения зависимой переменной, во-вторых, респонденты, взаимодействующие с официальными организациями, имеют не только бо́льшие возможности относительно приобретения аграрных ресурсов, но и участвуют в лучших маркетинговых сетях, успешнее лоббируют свои интересы, имеют возможность воздействовать на окружающую их институциональную и рыночную обстановку. Что касается членства в политических партиях, то результаты анализа анкет не подтвердили гипотезу о тесной связи данного показателя с финансовым благополучием опрашиваемых. Фактически коэффициент был незначительным в отношении первой зависимой переменной (благосостояние фермерского хозяйства или его общий доход) и показал отрицательную связь со вторым регрессантом (финансовое положение относительно односельчан). Кроме того, большинство глав фермерских хозяйств не является членами ни АККОР, ни политических партий. Относительно вопроса развития сельскохозяйственных кооперативов отметим, что многие фермеры (в исследуемой выборке) по-прежнему индифферентны к данным организационным структурам.
H: Совладельцы фермерского хозяйства. Данный показатель представляет особый интерес, так как позволяет определить структуру собственности, сложившуюся в крестьянских (фермерских) хозяйствах Курганской области. Прямая информация о совладельцах фермерских хозяйств, как правило, в анкетах отсутствует, и для того, чтобы оценить (хотя бы приблизительно) объём владения респондентом активами фермерского хозяйства, был включен такой показатель, как площадь сельскохозяйственных угодий, арендованных для ведения фермерской деятельности. Влияние данной переменной было специфицировано как незначительное (статистически незначимое) по отношению к финансовой ситуации хозяйства (по сравнению с односельчанами) и как значительное (статистически значимое), причём отрицательное, по отношению к общему доходу. Этот результат указывает на то, что фермерские хозяйства с высокой долей арендуемой земли могут успешно функционировать, однако, учитывая региональные различия в структуре владения и пользования землёй, в различных регионах данная связь может быть специфической по силе (тесная, слабая) и направлению (положительная, отрицательная).
A: Виды помощи (взаимодействия) в организации и ведении фермерской деятельности. Один из важнейших аспектов данного исследования (основная исследовательская гипотеза) заключается в оценке значимости сотрудничества и взаимопомощи для успешной деятельности фермерского хозяйства. В связи с этим в анкете предусмотрен целый комплекс вопросов, касающихся сотрудничества в ходе организации различных видов трансакций (всего было выбрано пять), характерных для фермерского хозяйства: 1) приобретение топлива для транспорта; 2) сбыт произведённой продукции; 3) покупка, обслуживание и использование оборудования для хранения и переработки продукции; 4) использование ветеринарных услуг; 5) привлечение дополнительной рабочей силы (в период посевной и уборочной кампаний) (вопрос «В каких видах деятельности Вы получаете поддержку деловых партнёров и в какой мере?», в качестве альтернатив указываются конкретные виды деятельности и предлагаются следующие оценки: 1 – более, чем достаточно; 2 – столько, сколько необходимо; 3 – много; 4 – недостаточное количество; 5 – нет совсем).
В результате проведённой оценки параметров регрессионных моделей было выявлено, что различные направления поддержки и сотрудничества связаны с успехом деятельности фермерского хозяйства (двумя зависимыми показателями успеха) в разной мере. Так, прослеживается положительная (статистически значимая) связь между сотрудничеством бизнес-партнёров (по таким вопросам, как обеспечение топливом, получение ветеринарных услуг, помощь в найме работников) с общим доходом хозяйства (первой зависимой переменной). В свою очередь, поддержка и сотрудничество в таких сферах, как использование перерабатывающих мощностей хозяйства и помощь в маркетинговых услугах, наоборот, не влияют на фермерское благосостояние, хотя в большинстве хозяйств, имеющих высокий общий доход, значимость последних двух аспектов сотрудничества оценивается высоко. Отдельных пояснений требует то обстоятельство, что ни одна из этих переменных, отражающих совместные договорённости и действия, не является значимой в модели упорядоченной пробит-регрессии и, следовательно, не демонстрирует положительной (статистически значимой) связи с финансовой ситуацией фермерских хозяйств (по отношению к соседям). Таким образом, сотрудничество в целом положительно связано с благосостоянием фермерских хозяйств (сотрудничество бизнес-партнёров друг с другом в различных областях является для них жизненно необходимым), но не является безусловным фактором финансового состояния хозяйства (по сравнению с односельчанами).
X: Характеристики фермерского хозяйства и его деятельности в целом. Влияние социально-экономических факторов на успех деятельности фермерских хозяйств отмечается во многих исследованиях зарубежных учёных [111; 112]. Результаты данного исследования также подтверждают значимость социально-экономических характеристик крестьянских (фермерских) хозяйств (непосредственно в Курганской области) для их успешной деятельности. Интерпретируя результаты регрессионного анализа, можно сделать следующие выводы: 1) возраст, пол, образование и состав семьи не оказывают существенного влияния на вероятность того, что предполагаемое финансовое положение будет «выше среднего» или «намного выше среднего»; 2) факт аренды земли у частных лиц положительно сказывается на успехе деятельности хозяйства (в отличие от факта аренды земли у государства или сельскохозяйственных организаций); 3) более успешные фермерские хозяйства или оплачивают по более высоким ценам аренду земли, или заключают неденежные соглашения на аренду земельных участков. Всё это указывает на то, что вовлечённость в местные бизнес-сети, взаимодействие и сотрудничество вдоль агропродовольственной технологической цепи, навыки ведения переговоров в условиях регионального рынка земли являются положительным фактором успеха фермерских хозяйств как с точки зрения общего дохода, так и относительной финансовой ситуации.
Другим важным фактором, определяющим успех фермерского хозяйства, является персональное отношение их глав к риску. В частности, (1) высокий риск изменения цен на продукцию и ресурсы, (2) риск, связанный с состоянием здоровья, (3) риски природного происхождения, которые в той или иной мере отрицательно отражаются на благосостоянии фермерского хозяйства. Причём риск неблагоприятных погодных условий и природных аномалий отмечается фермерами как наиболее важный фактор неуспеха, однако большинство респондентов отмечают, что многолетний опыт ведения сельскохозяйственной деятельности в определённой мере позволяет им справляться с данной проблемой благодаря опыту и навыкам в управлении. Тем не менее следует подчеркнуть, что результаты оценки влияния таких рисков, как погодные условия и стихийные бедствия, на благосостояние фермерских хозяйств в целом и их финансовое положение в частности являются несколько противоречивыми (неоднородными). Так, например, фермерские хозяйств, главы которых утверждают, что природные риски имеют для них высокую опасность, с большей вероятностью попадают в категорию хозяйств, эффективных с финансовой точки зрения, что (возможно) связано с более серьёзным вниманием успешных фермеров к окружающим их деятельность рискам и необходимостью «держать их на контроле».
Таким образом, результаты регрессии (Приложение А, таблица 10) показывают, что большинство значимых (с точки зрения влияния на успешность ведения фермерской деятельности) объясняющих переменных относятся к институциональным характеристикам или атрибутам сетей, а не к особенностям фермерских хозяйств как таковых. Обе регрессионные модели подтверждают, что эффективное предпринимательство, тесное сотрудничество со всеми участниками аграрной деятельности и деловые отношения с работниками и другими бизнес-партнёрами с соблюдением этических норм являются залогом успеха фермерской деятельности, измеряемого двумя (зависимыми) переменными. Более того, самыми успешными являются всё же фермеры – члены каких-либо общественных организаций или бизнес-организаций, в том числе сельскохозяйственных кооперативов, а это означает, что формальные и неформальные связи, частое (постоянное) взаимодействие с официально институционализированными учреждениями важны для фермеров, поддерживаются ими и имеют положительную перспективу развития.
В целом же эмпирические данные и проведённый регрессионный анализ подтвердили гипотезу о том, что успех деятельности отечественных фермерских хозяйств позитивно связан с их мотивацией к соглашениям, взаимопомощи, сотрудничеству. Успех фермерской деятельности, измеряемый в исследовании с помощью оценки главами фермерских хозяйств их общего дохода и финансового положения (относительно односельчан), оказался связан с фактическим участием фермеров в профессиональных и социальных сетях, в которые вовлечены и фермеры, и бизнес-партнёры по технологической цепи, и различные государственные и общественные организации. Институт частного фермерства в Курганской области, таким образом, успешен в той мере, в какой он действует в рамках этих сетей. Отсюда возникают вопросы, во-первых, какие формы кооперации и интеграции (в таких сетях) следует рассматривать как перспективные, во-вторых, будут ли это именно сельскохозяйственные кооперативы или другие организационные артефакты, в-третьих, если сельскохозяйственные кооперативы всё же жизнеспособны в существующих условиях среды, то какие модели кооперативов им в большей мере подходят. Что же касается очевидных факторов институционализации сотрудничества и кооперирования, то анализ научной литературы и практического опыта позволяет уже сейчас выделить наиболее значимые из них.
Прежде всего, к числу таковых необходимо отнести различного вида формальное и неформальное сотрудничество. Так, обобщая результаты анкетирования, можно заключить, что более успешные фермеры вводят в эксплуатацию различного рода оборудование и технологии, приобретают аграрные ресурсы, привлекают дополнительную рабочую силу (наёмных работников) именно на основе сотрудничества с деловыми партнерами чаще, чем менее успешные фермеры. Причём, если неформальные соглашения о сотрудничестве функционируют хорошо, то потребность в формальных структурах (в том числе сельскохозяйственных кооперативах) может быть несущественной. Неудачный опыт кооперации в советский период, сложности в её организации и развитии в первые годы экономических реформ 1990-х (некоторые следствия навязывания кооперации в отечественном сельском хозяйстве) в определённой мере обусловили негативное отношение фермеров (и общественности) к сельскохозяйственным потребительским кооперативам [96; 113]. Однако при отсутствии мотивации к участию в сельскохозяйственных кооперативах, отечественные фермеры (как и фермеры в странах с переходной экономикой в целом) пытаются сотрудничать неформально (консультационные услуги, обмен информацией, совместное использование техники и т. д.) [87], причём эти неформальные сети могут включать лишь несколько фермерских хозяйств, но существенно облегчать решение многих проблем, возникающих на стадиях приобретения ресурсов и реализации продукции [77; 81]. Так, например, практика зарубежных стран и результаты настоящего исследования свидетельствуют о значимости социальных сетей в диверсифицированной деятельности современных аграрных предпринимателей [90; 91; 114].
Безусловно, формализованные интеграционные структуры занимают существенное место в практике сотрудничества. Как показывают результаты опроса, благосостояние фермеров, которые состоят в каких-либо бизнес-организациях (в том числе в сельскохозяйственных потребительских кооперативах), отмечается как более высокое по сравнению с теми, кто не состоит в тех или иных формальных сетях. Более того, благодаря тесному сетевому взаимодействию фермерские хозяйства имеют доступ как к рынкам ресурсов, так и к рынкам готовой продукции (которые находятся в стадии становления), сокращают трансакционные издержки, повышают эффективность своей деятельности [115].
Результаты данного исследования дополняет информация об условиях вступления фермеров в сельскохозяйственные кооперативы, причём в числе этих условий отмечается особый менталитет отечественного фермера. Среди опрошенных глав крестьянских (фермерских) хозяйств (прежде всего успешных) важной чертой их менталитета является предпринимательская ориентация, характеризуемая принятием индивидуального риска и являющаяся альтернативой распространённому в отечественной среде чувству коллективизма, стремлению к гарантированному (пусть и небольшому) доходу. Кроме того, российские и западные исследователи отмечают в среде фермерства определённые сдвиги в формировании интенций относительно инноваций [116; 117], причём результаты проведённого опроса (как и результаты более ранних исследований) показали, что характерной чертой психологии российских фермеров становится «стремление к независимости, желание самореализации, чувство удовлетворения от аграрной деятельности» [75; 94; 115]. Более того, характеризуя сегодня институт частного фермерства в России, исследователи также отмечают, что (1) возраст фермеров снижается, а уровень образования растёт [80], (2) фермеры «позитивно ориентированы на реформы» [80, с. 240], (3) мелкие и средние сельскохозяйственные производители стремятся как к индивидуализации деятельности, так и к кооперации на различных её этапах [94], (4) фермеры ценят возможность зарабатывать на жизнь, работая и проживая на своей земле [118].
В заключение. Исходя из полученных результатов эмпирического исследования, сложно однозначно утверждать, что успех российских фермеров связан именно (и в большей мере) с их участием в социальных и профессиональных сетях и что лишь самые успешные фермеры имеют лучшие возможности для налаживания таких связей. И тем не менее, несмотря на направление причинно-следственных связей, это исследование показало, что степень успеха фермеров связана с их готовностью к сотрудничеству и фактическим участием в различных сетях, включая отношения с другими фермерами и местными деловыми партнерами, официальными учреждениями, общественными организациями, бизнес-ассоциациями, другими субъектами аграрной деятельности и сельских территорий. Главное, институциональные изменения, касающиеся развития фермерства и кооперации, сложно назвать перманентными и последовательными, и потому частным фермерам в России сложно (требуется время и определённые условия) формировать современные модели функционального сетевого взаимодействия. Однако различные объясняющие переменные, выражающие это взаимодействие, в регрессионном анализе зачастую оказываются более значимыми, чем переменные, отражающие демографические и экономические характеристики фермера, особенности фермерского хозяйства и фермерской деятельности. Сети (как показало исследование) предоставляют фермерам лучшие возможности для получения доступа к ресурсам, услугам и рабочей силе. Благодаря сетям (сотрудничеству, взаимопомощи, кооперации) фермеры, не имеющие прямого влияния на государственные решения, получают всё же определённую возможность косвенного воздействия, поскольку по мере кооперации приобретают бо́льший «вес» как в экономическом, так и в политическом плане.
В целом, дружеские отношения и взаимодействие с сообществом, рабочими, другими фермерами в значительной мере укрепляют институт частного фермерства, так как (наряду с сельскохозяйственной кооперацией и другими формами интеграции) фермер получает дополнительные возможности успешной деятельности и дальнейшего развития. Обобщая сказанное, подчеркнём, что институциональная среда, которая становится всё более благоприятной с точки зрения политических, деловых и социальных условий, (1) детерминирует успешное развитие фермерства и сельскохозяйственной кооперации в перспективе, (2) стимулирует фермера на дальнейшее образование для того, чтобы обладать определёнными качествами не только как управляющего фермерским хозяйством, но и как менеджера, осуществляющего различные деловые и социальные связи, институционализированные в кооперативе. В то же время изучение социально-психологической и демографической ситуации в границах сельских территорий [118] позволяет заключить, что с точки зрения данных факторов перспективы развития сельскохозяйственной кооперации сложны и неоднозначны. Отсутствие определённых атрибутов человеческого и социального капитала, на которых основывается деятельность традиционных коллективных организаций (члены которых одновременно являются и собственниками, и патронами, и управляющими), является одним из самых серьёзных препятствий для развития кооперативных практик в сельском хозяйстве и на селе в целом. Данное обстоятельство необходимо учитывать при разработке целевых государственных программ, направленных на всестороннюю поддержку сельскохозяйственных кооперативов. В свою очередь, игнорирование значимости социального и человеческого капитала обусловливает неэффективное использование средств, выделяемых государством для создания самих кооперативов и финансирования особых государственных институтов, которые оказывают кооперативным организациям методическую и финансовую помощь.
Несмотря на то, что неформальные институты, по сравнению с формальными, меняются медленно и (как уже было отмечено) «зависят от прошлого» [67], их сдерживающее влияние на развитие кооперации можно в некоторой мере нейтрализовать посредством определённых нововведений в институты формальные, адаптируя, например, существующее законодательство и государственную политику под новые условия кооперативной деятельности, модифицируя внутреннее организационное устройство кооперативов в соответствии с меняющимися условиями среды.
В любом случае, для развития сельскохозяйственной кооперации формальные институты не менее важны по сравнению с другими элементами институциональной среды, поэтому значимое место в данном исследовании отводится изучению основных нормативно-правовых условий кооперативной деятельности и контенту реализуемой сегодня в России государственной политики. Формальная институциональная среда (кооперативное законодательство, государственные программы поддержки) представлена при этом с позиции её соответствия сложившимся экономическим условиям (высокая конкуренция, необходимость значительных инвестиций в расширение бизнеса, важность технологического обновления производства, новые миссии кооперативов в решении социальных и экологических проблем села).
Правовую базу развития кооперации составляет широкий спектр документов, в числе которых: 1) Конституция Российской Федерации, предоставляющая гражданам право объединяться и осуществлять те или иные виды совместной деятельности; 2) различные законы в области гражданского, административного, финансового, налогового, земельного и трудового права, регулирующие создание и функционирование сельскохозяйственных кооперативов; 3) Устав и другие нормативные документы, разрабатываемые самими кооперативами.
В исторической ретроспективе законодательные основы развития кооперативных практик на селе до 1 января 1995 г. были представлены такими юридическими документами, как (1) Закон «О кооперации в СССР» (1988 г.), (2) Закон «О потребительской кооперации» (1992 г.), (3) Закон «О предприятиях и предпринимательской деятельности» (1992 г.). Дальнейшее совершенствование законодательства, имеющего отношение к кооперативной деятельности в сельском хозяйстве, детерминировано, во-первых, осознанием важности кооперативных процессов для развития аграрной отрасли экономики и сельских территорий, во-вторых, необходимостью создания для развития сельскохозяйственной кооперации благоприятных институциональных условий. В первую очередь это нашло отражение в содержании отдельных статей Гражданского Кодекса РФ (вступил в действие 1 января 1995 г.), утвердившего кооперативную организационно-правовую форму хозяйственной деятельности в двух основных её видах (производственные кооперативы и потребительские кооперативы). С течением времени условия деятельности различных интегративных объединений в отечественном агропромышленном комплексе обусловливают появление важных законодательных документов (Федеральных законов «О производственных кооперативах», «О сельскохозяйственной кооперации», «О кредитной кооперации»), претерпевших за последние годы существенные изменения.
Что касается сельскохозяйственных потребительских кооперативов, то правовые основы их деятельности всё же регламентируются законом «О сельскохозяйственной кооперации» (вступив в силу 1 января 1996 г.). С момента его принятия Государственной думой 15 ноября 1995 г. в закон постоянно вносятся поправки и новые положения (всего насчитывается 25 изменяющих документов), а именно: расширяются виды деятельности как самого кооператива, так и его членов; понятие «пай» заменяется на «паевой взнос»; вносятся некоторые уточнения и в понятия «член кооператива», «ассоциированный член»; уточняется порядок создания и ликвидации кооператива; более точно идентифицируются понятия «неделимый фонд кооператива», «личное трудовое участие»; вводятся ревизионные союзы, заменяя аудиторские союзы в практике контроля над деятельностью сельскохозяйственных потребительских кооперативов и др. В настоящее время в Министерстве сельского хозяйства РФ функционирует рабочая группа по вопросам совершенствования законодательства Российской Федерации о сельскохозяйственной кооперации (Распоряжение Минсельхоза России от 24 августа 2016 г. № 88-р), которой подготовлено ряд важных поправок в существующие законы. Так, в Федеральный закон № 193-ФЗ «О сельскохозяйственной кооперации» планируется внести поправки: 1) о предельном размере субсидиарной ответственности членов кооперативов (не более двукратной суммы паевого взноса); 2) об ответственности ревизионных союзов за неисполнение или ненадлежащее исполнение обязанностей, в том числе о покрытии убытков ревизионным союзом. В Гражданском кодексе Российской Федерации будет прописана возможность распределения прибыли сельскохозяйственного потребительского кооператива между его членами. Федеральный закон №44-ФЗ «О контрактной системе в сфере закупок товаров, работ, услуг для обеспечения государственных и муниципальных нужд» даёт возможность повысить долю закупок для государственных и муниципальных нужд, предоставляемых субъектам малого бизнеса, в том числе сельскохозяйственным потребительским кооперативам с 15 % до 25 %.
В целом, относительно действующего в России кооперативного законодательства, следует отметить, что правовое поле функционирования кооперативов действительно постоянно совершенствуется. Не менее содержательные изменения происходят и в государственной политике, направленной на развитие сельскохозяйственной кооперации. К примеру, практикуется регулярная государственная поддержка сельскохозяйственных потребительских кооперативов, которой свойственны новые направления, рост объёмов субсидий, грантов и другой финансовой помощи. Кроме того, через определённые институциональные структуры расширяется консультационная и информационная помощь [119]. Таким образом, формальные институты, стимулирующие и (в определённой мере) ограничивающие функционирование сельскохозяйственных потребительских кооперативов, обладают мобильностью (как и формальные институты по своей природе вообще), испытывают влияние кооперативной теории и практики, но в целом фиксируют признаки, идентифицирующие традиционную модель кооператива как единственно возможную (недифференцированность паевых взносов и непередаваемость (в том числе через открытую продажу) паевых накоплений (стоимости паевого взноса); голосование по принципу «один член – один голос» и т. д.).
Таким образом, хозяйственная деятельность сельскохозяйственного потребительского кооператива (как многих других сельскохозяйственных организаций) регламентируется законодательством, регулирующим не только имущественные, трудовые, организационные и другие отношения внутри кооператива, но и некоторые отношения кооператива с определёнными стэйкхолдерами (внешними субъектами), а именно: нормами аграрного, гражданского, земельного, природоресурсного, административного, финансового, налогового и иного законодательства [120]. Из всего перечня отношений, возникающих в процессе создания сельскохозяйственного кооператива, его деятельности и развития, требующих строгих нормативно-правовых ограничений, основными являются такие, как: 1) отношения по формированию (путём внесения паевых взносов) паевого фонда; 2) отношения по формированию резервного и неделимого фондов; 3) трудовые отношения (с наёмными рабочими); 4) контрактные отношения с членами кооператива; 5) отношения по кооперативным выплатам членам сельскохозяйственных кооперативов; 6) отношения собственности (владение, пользование, распоряжение) на имущество кооператива; 7) организационно-управленческие отношения; 8) отношения ответственности (в том числе имущественной) кооператива (и его членов) согласно принятым обязательствам; 9) договорные отношения между сельскохозяйственным кооперативом и его контрагентами; 10) отношения между кооперативом, с одной стороны, государственными и негосударственными организациями – с другой (налоговые органы, администрации различных уровней при участии кооперативов в госпрограммах, общественные объединения (кооперативы более высоких уровней, например, и т. д.) и др. В числе всех этих отношений в последнее время (в связи с социальной ориентацией деятельности сельскохозяйственных кооперативов на селе) особую значимость приобретают те из них, которые связаны с реализацией культурной, информационной, образовательной функций сельскохозяйственных кооперативов, исторически культивируемых кооперативными организациями с момента их появления в хозяйственной практике. Как известно, регламентация социальной (общественной) направленности деятельности кооперативов осуществляется (в основном) их уставами. Однако не менее важно и целесообразно учитывать данное обстоятельство и в законодательных актах более высокого уровня (например, в налоговом законодательстве, которое могло бы стать значимым инструментом государственной политики относительно решения социальных и экологических проблем на селе). Так, уменьшение суммы налогов на размер расходов, направляемых кооперативом на содержание социальной инфраструктуры села и выполнение других социальных и экологических функций, будет (в связи с этим) стимулировать кооперативные организации к общественно-значимой деятельности, осуществляя её (в связи с непосредственной территориальной локацией) более эффективно. Государство при этом освобождается от аналогичных расходов.
Как показывают современные исследования в области права, множество противоречий и недостатков в деятельности потребительских кооперативов связано именно с нормативно-правовым обеспечением. Во-первых, сельскохозяйственные потребительские кооперативы классифицируются как некоммерческие организации, в то время как (не преследуя цели получения прибыли) прибыль всё же имеют [121]. Во-вторых, множество споров (и, как следствие, разные точки зрения) вызывает термин «потребительский кооператив», не отражающий основную суть его деятельности (снабжение, переработка, реализация продукции) [122]. По мнению Ворониной Н.П., терминологическая путаница, существующая в современном законодательстве, может быть устранена переименованием сельскохозяйственных потребительских кооперативов в сельскохозяйственные кооперативы производственного потребления, что позволяет квалифицировать их как коммерческие организации [122]. В-третьих, несмотря на специфичность деятельности сельскохозяйственных потребительских кооперативов, регулирующий их функционирование Закон о сельскохозяйственной кооперации (в целом) содержит унифицированные для потребительских и производственных кооперативов нормы, в связи с чем требуются существенные его изменения.
Помимо законодательных основ кооперативной деятельности успех функционирования сельскохозяйственных кооперативов в современных социально-экономических условиях существенно зависит от состояния институциональной инфраструктуры, созданной для поддержки кооперации государством, различными сообществами и самими кооператорами. В настоящее время такая инфраструктура представлена институтами разных уровней, выполняющими множество важных для кооперации функций и сосредоточенными на поддержке кооперативов различных видов и форм.
Развитие институциональной инфраструктуры кооперации отмечается длительной историей и существенными достижениями. Международный уровень данной системы институтов представлен Международным кооперативным альянсом (МКА) – крупнейшей неправительственной организацией, выполняющей (с 1946 г.) консультативные функции в Организации объединённых наций (ООН). В свою очередь, ведущей интеграционной кооперативной структурой на национальном уровне является Центросоюз России, созданный ещё в 1898 г. для отстаивания интересов представителей добровольных союзов потребительских обществ и выполняющий с 1903 г. роль высшего координирующего органа потребительской кооперации в России. Являясь членом Международного кооперативного альянса, он сочетает в своей деятельности как (1) внутренние функции (поддержка кооперации в сферах торговли, науки, образования, здравоохранения; взаимодействие с государственными структурами и органами власти; законотворческая деятельность, направленная на поддержку и развитие кооперативного движения), так и (2) внешние функции (содействие развитию и укреплению международного кооперативного сообщества; использование опыта кооперативных организаций других стран в деятельности отечественных кооперативов; поддержка партнёрских отношений с большинством национальных кооперативных организаций-членов Международного кооперативного альянса). В целом необходимо отметить, что система потребительской кооперации, во главе которой находится Центросоюз России, является наиболее устойчивой общественной структурой поддержки отечественных кооперативных процессов. Полноценное внутреннее иерархическое строение, сложившееся ещё в период плановой экономики и претерпевающее постоянные (необходимые для устойчивости) изменения (децентрализация структуры, укрупнение потребительских обществ, сокращение уровней управления), обусловливает жизнеспособность системы и относительно успешное выполнение главной её социальной миссии – поддержка сельской потребительской кооперации.
На национальном и региональном уровнях институциональную инфраструктуру сельскохозяйственной кооперации представляют различные институты (союзы и ассоциации кооперативных организаций; ревизионные союзы сельскохозяйственных кооперативов; фонды поддержки сельской кооперации; общественные организации малого и среднего предпринимательства; различные специализированные отраслевые объединения товаропроизводителей в сфере АПК и другие), которые (1) координируют деятельность сельскохозяйственных кооперативов, (2) представляют и защищают интересы сельхозтоваропроизводителей (и их кооперативных организаций) в органах государственной власти всех уровней, в хозяйственных и общественных организациях, (3) содействуют устойчивому развитию агропромышленного комплекса в целом. При этом деятельность многих из них (созданных, как правило, в начале 90-х годов прошлого столетия и позднее) преследует многоаспектные цели относительно развития кооперативных процессов в отечественной экономике. Однако важно отметить, что предпринимаемые ими меры не всегда отличаются высокой эффективностью и значимыми результатами [96]. Как показывают выводы ранее проведённого исследования, некоторые институты не имеют разветвлённой (вертикальной и горизонтальной) структуры, не выходят на региональный или межрегиональный уровень, ограничены в связях с первичными кооперативами и, как следствие, не имеют достаточных возможностей для выполнения стоящих перед ними целей и задач. Многие институты до сих пор не совсем авторитетны для аграрных субъектов, на развитие которых направлена их деятельность. Так, основной «надфермерский» и «надкооперативный» общественный институт (Ассоциация крестьянских (фермерских) хозяйств и сельскохозяйственных кооперативов России – АККОР), в целом располагающий существенными финансовыми средствами, не занимает (в том числе, по мнению основных её участников – глав крестьянских (фермерских) хозяйств [94]) достойного места в ряду институтов, функционирующих непосредственно для поддержки фермерства и кооперации. Безусловно, объективные и субъективные объяснения тому существуют (несовершенство правовой базы, недостаточность оборотных средств, отсутствие надежного контакта с общественными аграрными структурами, представляющими нефермерский сектор, отсутствие реального опыта деятельности в рыночных условиях, ошибочные управленческие решения и др. [123]) и, по возможности, учитываются в деятельности данной организации.
Итак, современное состояние и проблемы отечественной сельскохозяйственной кооперации, изменение её роли в развитии аграрной отрасли экономики и устойчивом развитии сельских сообществ и сельских территорий (особенно в свете новых правительственных требований) представляют интерес для теоретиков и практиков [93; 124; 125]. Исследователи отмечают, что в современных условиях, когда сельскохозяйственные кооперативы развиваются не эволюционным путем, а создаются в большинстве своём «сверху», государство, конечно же, не снимает с себя ответственности за их успешное функционирование и, инициируя создание кооперативов, через соответствующие административные структуры предоставляет им и различного рода информационно-консультационные услуги, и значимую финансовую помощь. Тем не менее поставленная правительством цель активного развития аграрной кооперации при всесторонней поддержке государства (даже при ежегодном росте объёмов выделяемых для этого денежных средств) для многих аграрных российских регионов, в частности для Курганской области, так и остаётся нереализованной.
Скрупулёзное изучение содержания и результатов государственной политики относительно сельскохозяйственной кооперации – задача отдельного исследования. В данной же работе, согласно полученным результатам, отметим, что общий тренд в совершенствовании методов и инструментов такой политики направлен, прежде всего, на экономическую (финансовую) помощь кооперативам (субсидии, гранты) для создания и развития их материально-технической базы, достижения конкурентоспособных позиций на тех или иных рынках.
При этом в эволюции государственной кооперативной политики (начиная с 1990-х годов) можно выделить несколько важных периодов.
1-й период (1990-2005 гг.). Активное формирование законодательства, регулирующего деятельность сельскохозяйственных кооперативов. Опосредованное стимулирование кооперативных процессов через поддержку фермерства. Создание новых институциональных структур (Фонда кредитования АПК, к примеру) для льготного кредитования сельхозтоваропроизводителей. Разработка программ поддержки на региональном уровне личных подсобных хозяйств и крестьянских (фермерских) хозяйств.
2-й период (2006-2015 гг.). Поддержка в рамках реализации приоритетного национального проекта «Развитие АПК». Инициирование создания значимого числа сельскохозяйственных потребительских кооперативов (всего 2550, включая 1 тыс. кредитных, 1 тыс. снабженческо-сбытовых и 550 перерабатывающих кооперативов). Разработка и утверждение (29 марта 2006 г.) Концепции развития сельскохозяйственных потребительских кооперативов, предусматривающей многогранную нормативно-правовую, финансово-кредитную, информационную, консультационную, методическую (и иную) поддержку. Определение Россельхозбанка в качестве основного института льготного кредитования фермерских хозяйств и их кооперативов с целью реализации государственной кооперативной политики.
3-й период (2015 г. – настоящее время). Активная государственная поддержка сельскохозяйственной отрасли в целом (в связи с введёнными санкциями и политикой импортозамещения). Реализация разработанного Министерством сельского хозяйства во исполнение Послания Федеральному Собранию Президента страны В. В. Путина (декабрь 2016 г.) комплекса мероприятий, культивирующих создание новых сельскохозяйственных кооперативов и оказание им (как и уже функционирующим кооперативам) всевозможной консультационной, информационной и финансовой помощи.
На основании результатов анализа научно-теоретических материалов и проведённых эмпирических исследований можно заключить, что меры государственной поддержки должны носить комплексный характер, поэтому при их определении необходимо исходить из широкого понимания сельскохозяйственной кооперации как особой формы организационного и экономического объединения различных уровней сельскохозяйственной деятельности (муниципального, регионального, федерального), направленной на обеспечение продовольственной безопасности, рациональное использование земель сельскохозяйственного назначения, достижение максимальной занятости сельского населения в производстве и реализации сельскохозяйственной продукции, устойчивое развитие сельских территорий, решение социальных проблем села и развитие его инфраструктуры. Государственная поддержка кооперативов таким образом будет иметь не сугубо экономическое целеполагание, а, по сути, оказывать воздействие (прямыми и косвенными инструментами) непосредственно на институциональную и рыночную среду их функционирования [126].
В целом можно констатировать, что деятельность современных сельскохозяйственных кооперативов находится под давлением внешней среды, которая представлена как средой институциональной (описанной выше), так и рыночной. Приспосабливаясь к тем или иным рыночным условиям, кооперативный бизнес находится в постоянном поиске (1) новых моделей организации, (2) новых рыночных стратегий, (3) новых алгоритмов поведения. В связи с этим, исследование особенностей рыночной среды непосредственно в Уральском федеральном округе (прежде всего, в Курганской области) – важная исследовательская задача данной работы.
Анализ научного материала по проблеме кооперации позволяет отметить, что основная причина возникновения кооперативных организаций связана с теми или иными рыночными неудачами (актуально и сегодня). Рыночная экономика, как показывает практика, не всегда благоприятна для сельхозпроизводителей, что негативно сказывается на деятельности кооперативов (особенно на стадии становления). К примеру, в странах с переходной экономикой разрушительные процессы в сельском хозяйстве отразились, в первую очередь, на производителях. Более того, рыночные неудачи и дисфункциональность многих формирующихся рынков обусловили предельную дифференциацию населения по доходам, неравный доступ к ресурсам, персонификацию связей, диспаритет цен, сложности (главным образом у аграрных хозяйств) с поставкой ресурсов и реализацией продукции (и многое другое).
В том случае, когда агропродовольственный рынок является не результатом эволюционных процессов, а следствием (по историческим меркам) стремительных и хаотичных изменений, рыночные неудачи, как правило, выражаются в появлении монополий (или олигополий), которые (1) поставляют аграрным производителям ресурсы по ценам выше рыночных, (2) закупают продукцию на невыгодных для производителей условиях. Ситуация совершенной конкуренции, означающая поставки факторов производства (экономических ресурсов, необходимых для производства товаров и услуг) по возможно низким ценам и реализацию произведённой продукции по наиболее высоким, существует, но лишь в классических учебниках по экономической теории, в реальности же производители сельскохозяйственной продукции не только в странах Европы, Северной Америки, но и в России ещё в начале XIX столетия вынуждены были создавать фермерские ассоциации в ответ на силовой дисбаланс, сложившийся между, с одной стороны, мелкими семейными фермами, с другой – относительно крупными компаниями (как перерабатывающими, так и поставляющими ресурсы). Аграрные производители, проникая в до- и послефермерские виды деятельности, обретают твёрдые позиции на соответствующих рынках, развивая тем самым свои конкурентные возможности. По сути, снабженческие, сбытовые и перерабатывающие кооперативы (в молочном, мясном, зерновом, овощном и других производствах) служат примером преодоления сложностей, связанных с установлением «нерыночных» цен.
Другие «провалы» рыночной экономики характеризуются неспособностью удовлетворять в нужной мере потребности производителей сельскохозяйственной продукции и сельских жителей в самых необходимых услугах и товарах. Классическая экономическая теория объясняет их («провалы») тем, что коммерческие фирмы инвестируют средства в производство товаров и услуг лишь при условии значительной прибыли. Таким образом, если расчёты показывают высокую степень неопределённости или недостаточно высокие доходы по сравнению с расходами (что вполне вероятно на небольших фрагментарных рынках), то, как правило, товары и услуги не поставляются. Поэтому во многих странах сельские сообщества обеспечивают себя многими необходимыми услугами через специально созданные для этого кооперативы. К числу таких услуг относятся многочисленные элементы инфраструктуры, необходимые для развития, во-первых, рынков, которые особенно значимы для аграрных производителей, во-вторых, различных сфер социальной жизни.
Несостоятельность рынка, как показывают теоретические исследования и результаты эмпирических изысканий, объясняется также асимметрией информации. Совершенно конкурентная ситуация предполагает, что все участники рынка обладают полной и одинаковой информацией, однако в действительности факты свидетельствуют об обратном. Асимметрия информации между аграрными производителями и их партнёрами приводит к тому, что необходимые сделки не заключаются, во-первых, из-за ограниченности сведений относительно предполагаемых трансакций, во-вторых, из-за высоких затрат на их осуществление. Это касается и (1) реализации продукции, когда мониторинг качества сельскохозяйственного сырья переработчиками осложнён или невозможен, и (2) доступа аграрных хозяйств к кредитам, когда кредитные организации не могут определить степень риска при заключении финансовых сделок из-за отсутствия информации (или неуверенности в ней) о прогнозируемой урожайности, погодных условиях, стихийных бедствиях.
Таким образом, динамичная и комплексная природа происходящих на различных рынках существенных изменений требует адекватного подхода к их изучению, и объектом исследования выступают не только аграрные производители с их сложностями, проблемами, новыми возможностями, но и все другие участники аграрной экономики, в частности поставщики ресурсов, переработчики агарного сырья, производители продуктов питания, политические институты и т. д. Более того, включение сельскохозяйственных производителей в новые рынки, а также их адаптация к происходящим на этих рынках изменениям характеризуется как сложный интерактивный процесс.
Обобщая основные представленные выше методологические постулаты, отметим, что изменение содержания среды на конкретных сельскохозяйственных рынках (молока, мяса, зерна, картофеля, овощей и т. д.) приводит к трансформации рыночных стратегий аграрных производителей и их кооперативов лишь в том случае, если они стремятся сохранять свои конкурентные позиции. В связи с этим необходим детальный анализ состояния тех рынков, (1) на которых кооперативы уже функционируют, (2) которые могут появиться в силу востребованности аграрными производителями. Такими рынками для исследуемой в рамках проекта Курганской области являются: рынок зерна, рынок молока и молочной продукции, рынок мяса и мясной продукции, рынок овощей и картофеля.
Зерновое производство (ведущая отрасль сельского хозяйства Курганской области) занимает в структуре товарной продукции свыше 40 %. Производство зерна на одного жителя Зауралья в отдельные годы превышает 3 т, составляя в целом 3 млн т. (как в 1970-е годы, например). В течение последних лет производство зерна значительно сокращается, но область, тем не менее, продолжает производить его (в расчёте на одного жителя) почти в 2 раза больше, чем в целом по Российской Федерации (и Уральскому федеральному округу). Так как объёмы производимого в Курганской области зерна превышают внутренние потребности, значительная его часть ежегодно вывозится за пределы региона.
Структура зерновой отрасли постепенно меняется благодаря созданию крупных землепользований, что означает процесс концентрации земель в крупных компаниях. В группе сельхозорганизаций Курганской области, занимающихся непосредственно производством зерна, имеют место как небольшие предприятия, так и крупные агрохолдинги. Далеко за пределами области известен агрокомплекс ЗАО «Кургансемена», объединяющий более двадцати организаций и структурных подразделений, в пользовании которого находится 20 тыс. га пашни, а в структурных подразделениях трудится более 700 человек. Совместно с Курганским НИИ зернового хозяйства агрохолдингом проводится работа по выведению новых сортов сельхозкультур, разработке технологий их возделывания. Кроме того, осуществляется обучение руководителей и специалистов передовым методам работы. Таким образом, агрохолдинг решает важную задачу по созданию устойчивой системы производства и сбыта качественных семян для посева в сложных условиях Зауралья, обеспечивая тем самым получение высоких и стабильных урожаев.
Территория Курганской области относится к зоне рискованного земледелия, степень воздействия неблагоприятных природных условий на урожайность зерновых культур оценивается выше 60 %. В силу высокой зависимости производства данной продукции от погодных условий валовой сбор зерна, как показывают исследования, постоянно подвергается значительным колебаниям, и в период плановой экономики, и в первые годы экономических реформ, и на протяжении последних лет (таблица 28).В целом по Российской Федерации наблюдается незначительный рост посевных площадей, занятых зерновыми и зернобобовыми культурами (106,3 % относительно 2005 г.), при более существенном росте валового сбора зерна (145,6 %) и, следовательно, урожайности (137,3 %). Что касается Уральского федерального округа, то при таком же незначительном росте посевных площадей (лишь на 6,4 %) валовой сбор увеличивается на 13,6 %, а урожайность – на 5,9 %. В свою очередь, Курганская область, которая классифицируется как аграрно-индустриальная (в отличие от всех других областей УФО), увеличивает посевные площади на 11,1 %, валовой сбор – на 29,7 %, урожайность – на 17,4 %. Почти такая же (положительная) динамика относительно состояния зерновой отрасли наблюдается и в Челябинской области (ещё одна область УФО).
Таблица 28 – Состояние зерновой отрасли в Российской Федерации и Уральском федеральном округе
| Наименование | 2005 г. | 2010 г. | 2014 г. | 2015 г. | 2016 г. | 2017 г. | 2018 г. | 2018 г. к 2005 г., % |
| Посевные площади зерновых и зернобобовых, тыс. га | ||||||||
| Российская Федерация – всего | 43593,4 | 43203,0 | 46157,1 | 46608,7 | 47099,8 | 47705,4 | 46339,4 | 106,3 |
| Уральский федеральный округ | 3216,4 | 3639,2 | 3561,4 | 3384,0 | 3488,7 | 3538,2 | 3423,4 | 106,4 |
| Курганская область | 937,3 | 1109,9 | 1134,6 | 1070,6 | 1100,4 | 1107,9 | 1041,6 | 111,1 |
| Свердловская область | 427,5 | 350,3 | 347,2 | 342,5 | 338,7 | 337,3 | 317,6 | 74,3 |
| Тюменская область | 644,6 | 708,0 | 698,5 | 693,1 | 696,2 | 686,8 | 672,2 | 104,3 |
| Челябинская область | 1207,0 | 1470,9 | 1381,2 | 1277,9 | 1353,4 | 1406,1 | 1392,0 | 115,3 |
| Валовой сбор зерна (в весе после доработки) в хозяйствах всех категорий, тыс. т | ||||||||
| Российская Федерация, млн.т | 77,8 | 61,0 | 105,2 | 104,7 | 120,7 | 135,5 | 113,3 | 145,6 |
| Уральский федеральный округ | 4809,5 | 3332,1 | 4532,0 | 5254,5 | 5603,8 | 6702,1 | 5464,3 | 113,6 |
| Курганская область | 1277,2 | 858,5 | 1244,0 | 1588,6 | 1770,9 | 2052,7 | 1657,3 | 129,7 |
| Свердловская область | 726,5 | 549,2 | 660,6 | 629,5 | 597,0 | 754,2 | 615,6 | 88,9 |
| Тюменская область | 1329,3 | 1232,7 | 1487,9 | 1338,5 | 1288,2 | 1587,8 | 1341,2 | 100,9 |
| Челябинская область | 1476,5 | 691,8 | 1139,5 | 1697,9 | 1947,7 | 2307,3 | 1850,3 | 125,3 |
| Урожайность зерновых и зернобобовых (в весе после доработки) в хозяйствах всех категорий, центнеров с гектара убранной площади | ||||||||
| Российская Федерация – всего | 18,5 | 18,3 | 24,1 | 23,7 | 26,2 | 29,2 | 25,4 | 137,3 |
| Уральский федеральный округ | 15,2 | 12,6 | 15,1 | 15,7 | 16,2 | 19,2 | 16,1 | 105,9 |
| Курганская область | 13,8 | 10,3 | 14,9 | 15,1 | 16,3 | 18,6 | 16,2 | 117,4 |
| Свердловская область | 17,0 | 16,8 | 20,3 | 18,7 | 17,7 | 22,5 | 19,4 | 114,1 |
| Тюменская область | 21,1 | 18,1 | 21,6 | 9,3 | 18,8 | 23,3 | 20,0 | 94,8 |
| Челябинская область | 12,4 | 8,4 | 9,8 | 13,4 | 14,5 | 16,8 | 13,4 | 108,1 |
Примечание – Источник: Регионы России. Социально-экономические показатели. 2019: Стат. сб. / Росстат. − М., 2019. −1204 с. [97]
Таким образом, зерновую отрасль Курганской области в целом можно охарактеризовать как стабильно рентабельную. Что касается её невысокой эффективности, то следует отметить, во-первых, влияние природно-климатических факторов, во-вторых, использование устаревших технологий возделывания зерновых, в-третьих, высокую изношенность парка сельскохозяйственной техники, в-четвёртых, истощение почв при существующей традиционной системе земледелия. Низкие потребительские качества получаемого зерна (следовательно, и низкие цены его реализации) обусловлены отсутствием возможности закупки минеральных удобрений, средств химической защиты от сорняков, болезней и вредителей, а также отмеченным ранее низким уровнем технологий производства.
Дальнейшее развитие отрасли возможно лишь при условии внедрения всего комплекса инноваций (технологических, организационных, институциональных). Более того, динамичному развитию отрасли способствуют не только технические и технологические новшества, но и определённые стимулирующие факторы для аграрных производителей на различных стадиях производства (непосредственное производство, движение ресурсов, услуг, товаров), которые тесно связаны между собой. Причём, если аграрный производитель способен влиять на те или иные (совершаемые на каждой стадии технологического процесса) трансакции через кооперативы (как их участник) или другие вертикально интегрированные структуры, то он, конечно же, получает от этого участия доход, и наоборот, не усиливая свои лоббирующие позиции через участие в интегративных структурах, он остаётся в стороне от выгод, приносимых динамичным рынком, и принимает диктуемые ему цены, не имея достаточных конкурентных преимуществ изменить ситуацию, даже если она для него совершенно неприемлемая.
Существенным элементом себестоимости зерна являются цены на необходимые для его производства ресурсы. Несмотря на положительные тенденции в ценовой политике Российской Федерации в отношении (1) промышленной продукции, приобретаемой сельским хозяйством, (2) реализуемой сельскохозяйственной продукции, всё же во всех областях УФО с 2010 г. по 2018 г. соотношение цен часто (хотя в последние годы и не всегда) складывается не в пользу сельхозпроизводителей (таблица 29). Немаловажный факт. Зерновой рынок вообще и Курганской области в частности представляет собой сложную систему, тесно интегрированную с рынками различных сельскохозяйственных продуктов и продовольственных товаров, а с точки зрения институционального устройства – с другими производителями, переработчиками, посредниками (и иными рыночными участниками), так или иначе связанными со сферой оборота земли, капитала, рабочей силы и готовой продукции. Зерновое производство имеет значение для множества других участников рыночного пространства, в котором пересекаются интересы общества, бизнеса и государства. В силу того, что основная доля добавленной стоимости формируется не в основном производстве, а на последующих этапах движения сельскохозяйственной продукции, и, кроме того, значительную долю общих издержек составляют издержки трансакционные, важным субъектом современного рынка становится посредник. Оказывая существенное влияние на издержки прохождения зерна от производителя к конечному потребителю, посредник определяет условия поставок и цены на закупаемое зерно. Не менее важным элементом последующих издержек становятся издержки инфраструктурные, то есть затраты, связанные со стоимостью перевозки зерна, его сертификацией и др. Эти сервисы часто основаны не только на коммерческих институтах, но и институтах государственных, обладающих статусом государственных монополий [66].
Таблица 29 – Соотношение индексов цен на произведённую сельхозпродукцию и промышленные товары и услуги в Российской Федерации и Уральском федеральном округе
| Наименование | 2010 г. | 2012 г. | 2014 г. | 2015 г. | 2016 г. | 2017 г. | 2018 г. |
| Индекс цен производителей сельскохозяйственной продукции | |||||||
| Российская Федерация – всего | 106,5 | 99,5 | 107,9 | 114,1 | 103,8 | 97,7 | 99,2 |
| Уральский федеральный округ | 100,5 | 100,4 | 111,3 | 114,4 | 99,8 | 99,2 | 99,4 |
| Курганская область | 96,6 | 98,6 | 99,1 | 116,5 | 99,4 | 102,0 | 94,3 |
| Свердловская область | 102,8 | 99,9 | 114,8 | 113,9 | 100,9 | 101,2 | 97,3 |
| Тюменская область | 101,4 | 99,5 | 104,8 | 115,1 | 101,5 | 101,3 | 99,0 |
| Челябинская область | 99,4 | 102,2 | 115,3 | 114,3 | 98,3 | 96,4 | 101,3 |
| Индекс цен приобретения сельхозпроизводителями промышленных товаров и услуг | |||||||
| Российская Федерация, млн.т | 109,1 | 106,2 | 104,8 | 115,5 | 104,4 | 100,5 | 99,2 |
| Уральский федеральный округ | 104,1 | 103,6 | 104,0 | 110,4 | 102,8 | 100,8 | 109,7 |
| Курганская область | 118,9 | 104,1 | 105,2 | 115,0 | 102,7 | 102,1 | 108,5 |
| Свердловская область | 103,0 | 103,7 | 103,5 | 113,9 | 102,5 | 97,8 | 107,5 |
| Тюменская область | 100,3 | 103,1 | 103,8 | 106,4 | 102,7 | 103,2 | 113,7 |
| Челябинская область | 109,4 | 103,8 | 105,6 | 110,3 | 104,0 | 104,5 | 110,2 |
| Соотношение индексов цен на материально-технические ресурсы и сельхозпродукцию | |||||||
| Российская Федерация – всего | 102,4 | 106,7 | 97,1 | 101,2 | 100,6 | 102,9 | 100,0 |
| Уральский федеральный округ | 103,6 | 103,2 | 93,4 | 96,5 | 103,0 | 101,6 | 110,4 |
| Курганская область | 123,1 | 105,6 | 106,2 | 98,7 | 103,3 | 100,1 | 115,1 |
| Свердловская область | 100,2 | 103,8 | 90,2 | 100,0 | 101,6 | 96,6 | 110,5 |
| Тюменская область | 98,9 | 103,6 | 99,0 | 92,4 | 101,2 | 101,9 | 114,8 |
| Челябинская область | 110,1 | 101,6 | 91,6 | 96,5 | 105,8 | 108,4 | 108,8 |
Примечание – Источник: Регионы России. Социально-экономические показатели. 2019: Стат. сб. / Росстат. − М., 2019. −1204 с. [97]
Значительное количество посредников на зерновом рынке обусловлено не только перечисленными выше причинами, но и тем, что сельхозпроизводители не могут (или не хотят) самостоятельно заниматься маркетингом зерна, так как (1) дорого возить зерно на элеваторы, (2) нет средств для осуществления транспортных операций, необходимых для его экспорта. Практикуется продажа зерна непосредственно с поля, однако это не приносит производителю особой прибыли из-за очень низкой цены, хотя, по сути, в сложившихся условиях иногда и эта прибыль считается для производителя существенной. Важно отметить, что трудности обусловлены не только проблемами с осуществлением постпроизводственных трансакций, но и другими обстоятельствами, например, несовершенством налогового законодательства. Во-первых, если производитель зерна осуществляет уплату налогов по системе «единый сельскохозяйственный налог» и продает зерно перерабатывающему предприятию, которое находится на общепринятой системе налогообложения, то он снижает цену на 10 % (иначе переработчик не купит продукцию). Во-вторых, так как сельхозтоваропроизводитель освобождён от уплаты НДС и в счетах-фактурах сумму данного налога не выделяет, то перерабатывающее предприятие, закупая и перерабатывая зерно (в муку, макаронные изделия и т. д.), при реализации продукции покупателю должен платить НДС (не имея никаких прав на его возмещение). В связи с этим, чтобы избежать финансовые потери, фермеру выгоднее продать зерно не переработчику, а закупщику, который, в свою очередь, реализует его другому посреднику. Легализация зерна в этом случае происходит на последнем этапе формирования экспортной партии. Отсутствие зерновых заготовительных кооперативов, с помощью которых производящие зерно хозяйства могли бы по приемлемым ценам сбывать его на внутреннем (и внешнем) рынке, является одной из основных причин неблагоприятной для аграрного производителя ценовой ситуации. Таким образом, нишу, которую могли бы успешно занять аграрные кооперативы, благополучно осваивают посредники, располагающиеся как между товаропроизводителями и торговыми компаниями, так и между аграрными хозяйствами и государством при осуществлении госзакупок. Разумеется, государством принимаются определённые меры по развитию сельскохозяйственных потребительских кооперативов в данном сегменте сельскохозяйственного производства, однако назвать эти меры эффективными пока нельзя.
Из-за наличия многочисленных посредников, увеличивающих цены на зерно, несут потери и хлебокомбинаты, которые покупают сырьё по высоким рыночным ценам, а реализуют готовую продукцию (хлебобулочные изделия) по относительно невысоким. В результате, многие российские хлебокомбинаты работают с убытками (или низкой рентабельностью). Подобная ситуация складывается и в областях УФО. Рынок зерна (в силу специфических технологий) представлен многочисленными институтами, такими как элеваторы, предприятия мукомольной и крупяной промышленности, хлебокомбинаты и другие производители хлебобулочных изделий. С целью повышения эффективности своей деятельности элеваторы Курганской области, например, переориентируются на глубокую переработку зерна, что способствует расширению перечня предоставляемых ими услуг. В свою очередь, мукомолы, полностью обеспечивая потребности Курганской области, поставляют муку на соседние рынки (в другие области Уральского федерального округа и России в целом, а также в другие государства, к примеру, в Казахстан). По-прежнему значительной остаётся на зерновом рынке роль государства, что проявляется не только в регулировании цен продажи зерна (предпринимаются зерновые интервенции, стимулируется экспорт продукции), но и в определении межотраслевых и внутриотраслевых пропорций. Кроме того, государство координирует зерновой рынок и рынки производителей минеральных удобрений, сельскохозяйственной техники, интересы участников которых нередко противоречат друг другу.
На основании материалов проведённых исследований отметим, что результаты государственной политики относительно зерновой отрасли не всегда можно назвать однозначными и положительными. К примеру, решая задачу по увеличению экспортных поставок кормового зерна, государство, с одной стороны, стимулирует развитие «сырьевого» сектора в сельском хозяйстве, однако с другой – наносит существенный ущерб развитию собственного производства с большей добавленной стоимостью. Реализация зерна на внешнем рынке усугубляет проблему для производителей мяса (доля зерна в стоимости свинины достигает 70-75 %, в стоимости птицы – до 80%), что характерно практически для всех российских округов.
Следующая отрасль, представляющая интерес для развития кооперации, – молочное животноводство, которая характеризуется как самая капиталоёмкая и трудоёмкая в сельском хозяйстве. Во-первых, эта отрасль по сравнению с зерновым производством обеспечивает в 50 раз больше рабочих мест (причём на протяжении всего года) непосредственно в сельской местности, сохраняя сельский уклад жизни и национальные традиции российского народа. В силу того, что люди живут только там, где есть работа, закрытие молочных ферм приводит, как показывает опрос, к опустошению деревень, старению сельского населения, ухудшению демографической ситуации [118].
В Курганской области поставщиками сырого молока являются сельхозорганизации различных организационно-правовых форм, крестьянские (фермерские) хозяйства, личные подсобные хозяйства. Заметим, что на протяжении последних лет (2010-2018 гг.) производство молока в Российской Федерации в целом (и в Уральском федеральном округе в частности) всё ещё не достигло 2005 г. (именно в этом году произошёл перелом от тенденции к сокращению производства молока к тенденции роста, в отличие от предыдущих лет реформ). Положительной динамикой данная отрасль (в областях УФО) характеризуется лишь в Свердловской и Тюменской областях. В то же время в Курганской и Челябинской областях, наоборот, отмечается отрицательная динамика, хотя региональная политика всех областей УФО направлена на увеличение производства молока и повышение его эффективности (таблица 30).
Таблица 30 – Производство молока в Российской Федерации и Уральском федеральном округе
| Наименование | 2005 г. | 2010 г. | 2014 г. | 2015 г. | 2016 г. | 2017 г. | 2018 г. | 2018 г. к 2005 г., % |
| Производство молока в хозяйствах всех категорий, тыс. т | ||||||||
| Российская Федерация – всего | 31069,9 | 31507,8 | 29995,2 | 29887,5 | 29787,2 | 30184,5 | 30611,2 | 98,5 |
| Уральский федеральный округ | 1952,2 | 2079,9 | 1967,4 | 1876,3 | 1865,7 | 1912,8 | 1945,3 | 99,6 |
| Курганская область | 331,4 | 357,6 | 287,4 | 223,5 | 216,1 | 212,8 | 202,1 | 61,0 |
| Свердловская область | 600,8 | 552,3 | 652,5 | 654,0 | 675,8 | 717,5 | 739,6 | 123,1 |
| Тюменская область | 488,3 | 594,6 | 561,3 | 552,0 | 539,9 | 549,5 | 573,9 | 117,5 |
| Челябинская область | 531,7 | 575,4 | 466,2 | 446,8 | 433,9 | 433,0 | 429,7 | 80,8 |
| Производство молока на одну корову в сельскохозяйственных организациях, кг | ||||||||
| Российская Федерация, млн. т | 3280 | 4189 | 4841 | 5140 | 5370 | 5660 | 5945 | 181,3 |
| Уральский федеральный округ | 3357 | 4487 | 5355 | 5596 | 5778 | 6175 | 6450 | 192,1 |
| Курганская область | 2814 | 3526 | 3853 | 3900 | 4184 | 4154 | 4190 | 148,9 |
| Свердловская область | 3643 | 4895 | 6107 | 6159 | 6427 | 6918 | 7084 | 194,5 |
| Тюменская область | 3917 | 4981 | 6107 | 6159 | 6427 | 6918 | 6564 | 167,6 |
| Челябинская область | 2762 | 3762 | 4272 | 4869 | 5036 | 5511 | 5672 | 205,4 |
Примечание – Источник: Регионы России. Социально-экономические показатели. 2019: Стат. сб. / Росстат. − М., 2019. −1204 с. [97]
Покупателями молока являются молочные комбинаты, сельскохозяйственные предприятия, имеющие цеха по его переработке, а также частные предприниматели, осуществляющие деятельность по переработке молока и производству разнообразной цельномолочной продукции (молоко различной жирности, сливки, цельномолочная и кисломолочная продукция, творог, сыр, масло коровье, сухое цельное молоко). В числе наиболее крупных переработчиков молочного сырья в Курганской области следует выделить: ОАО «Молоко», ООО «Молоко Зауралья», ЗАО «Глинки». Являясь вертикально-интегрированными структурами (где сосредоточены все стадии изготовления и реализации молочной продукции: от производства сырого молока до продажи готовой продукции потребителям), данные хозяйствующие субъекты становятся барьером для вхождения на рынок других участников. Монопольное положение молочных перерабатывающих предприятий характерно для всех областей УФО. Так, например, в Тюменской области функционируют всего три завода по производству молочной продукции, и так как между предприятиями нет конкуренции, то производитель вынужден сдавать своё сырьё по установленной ими (часто низкой) цене.
Далее. В большинстве своём географические границы рынка переработки молочного сырья совпадают с административными границами Курганской области, что позволяет отнести анализируемый рынок к региональному. В то же время отдельные крупные предприятия, включая ООО «Молоко Зауралья» и другие, расширяют географические границы закупок сырого молока, приобретая его не только в муниципальном районе, где расположено предприятие, но и по всей области (и даже в соседних регионах). С другой стороны, формально рынок молочного сырья открыт для межрегиональной торговли, но увеличение затрат на его транспортировку значительно сужает границы выбора сельхозпроизводителями предприятий для сдачи молока. Не способствует наращиванию объёмов производства молока и достаточно слабое развитие рыночной инфраструктуры (нехватка специальных транспортных средств, холодильного оборудования для охлаждения молока). При этом всё же следует отметить, что продукция местных товаропроизводителей пользуется широким спросом и у населения соседних регионов (в том числе потребителей в Казахстане). Между тем потребление молока и молочных продуктов (в среднем) одним жителем Курганской области в год по-прежнему остаётся ниже медицинской нормы.
Ещё одна проблема связана с отношениями между поставщиками молока-сырья и производителями молочной продукции, которые (согласно опросу) нельзя назвать упорядоченными и благоприятными. К примеру, производители испытывают проблемы с реализацией продукции и, как следствие, многие из них сокращают производство, а перерабатывающие предприятия (в то же время) не могут эффективно функционировать из-за недозагрузки производственных мощностей. Низкая рентабельность деятельности для последних оборачивается невозможностью обновления материальной базы, диверсификации производства и использования новых стратегий [114]. Отказ от возможных инноваций в отношениях между участниками рынка становится серьёзным препятствием в его развитии, детерминируя в связи с этим новые потери для каждого из них. Чтобы предотвратить подобные следствия, продвигаются различные новшества как в технологиях (для сокращения производственных издержек), так и в институциональном контексте рыночной бизнес-среды (для сокращения издержек трансакционных). Там, где возможно, отношения между партнёрами строятся на договорной основе с использованием современных форм и видов контрактов, в которых стороны предусматривают такие условия, как показатели качества молока, способ и порядок приёмки, цены и форму расчётов, ответственность сторон.
Как показывает анализ ценовой политики, цену на сырое молоко определяют сами переработчики, опираясь при этом на такие аспекты, как сезонность, качество и объём поставляемого молока, способ сбора и доставки молока-сырья (через собственные приёмные пункты с использованием транспорта перерабатывающего предприятия или сельхозпроизводителя; организованный сбор с подворий населения; на договорной основе с индивидуальными предпринимателями, занимающимися сбором молока у ЛПХ). Поставщик, таким образом, находится в зависимости от наличия перерабатывающих предприятий, их производственных мощностей, близости к местам приёмки, наличия спецтранспорта.
Основной движущей силой инноваций на рынке молочных продуктов является, разумеется, потребительский спрос, который всё больше индивидуализируется. В качестве главной причины смены предпочтений потребителя отмечается, прежде всего, изменение его образа жизни. В частности, меняя систему питания, потребитель акцентирует внимание на калорийности и полезности пищи, её свежести и безопасности, соответствии традициям и национальным особенностям. Для мотивации потребителя предприятия вынуждены расширять ассортимент продукции, увеличивать объёмы производства продукции лечебно-профилактического назначения, совершенствовать технологии расфасовки и упаковки, предоставлять полную информацию о предлагаемом товаре. Таким образом, производство продукции в соответствии с новыми стандартами требует, с одной стороны, модернизации применяемых технологий, внедрения новых видов оборудования и, как следствие, значительных капитальных вложений, а с другой стороны, серьёзных инвестиций, которые возможны, если потребитель готов высоко оплачивать свои предпочтения (качество и безопасность, прежде всего).
Следует особо подчеркнуть, что господствующие сегодня на рынке молока и молочной продукции аграрные холдинги нацелены на производство главным образом массовой продукции и лишь в определённой мере готовы удовлетворять быстро меняющийся и предельно дифференцированный потребительский спрос. Высокая отзывчивость и мобильность оборачивается для них слишком высокими издержками, и потому, как правило, не свойственна их хозяйственной практике. Что касается мелких производителей молока, то они не располагают достаточными финансовыми средствами для реализации таких проектов в одиночку. Тем не менее, как показывает опыт многих стран, возникающую таким образом нишу могут заполнить молочные кооперативы, которые в сложившейся ситуации полезны и производителям, извлекающим дополнительные конкурентные преимущества из коллективной деятельности и проникновения в другие стадии технологической цепочки, и потребителям, получающим возможность удовлетворять свои самые изысканные запросы в отношении молочной продукции.
Что касается такой отрасли, как мясное животноводство, то можно заключить, что в Российской Федерации поголовье крупного рогатого скота до сих пор продолжает сокращаться, однако отмечается увеличение поголовья свиней (таблица 31).
Таблица 31 – Динамика поголовья крупного рогатого скота и поголовья свиней в Российской Федерации и Уральском федеральном округе
| Наименование | 2005 г. | 2010 г. | 2014 г. | 2015 г. | 2016 г. | 2017 г. | 2018 г. | 2018 г. к 2005 г., % |
| Поголовье крупного рогатого скота в хозяйствах всех категорий, тыс. голов | ||||||||
| Российская Федерация – всего | 21625,0 | 19793,9 | 18919,9 | 18620,9 | 18346,1 | 18294,2 | 18152,1 | 0,84 |
| Уральский федеральный округ | 1232,2 | 1094,7 | 928,6 | 901,0 | 883,4 | 883,6 | 883,9 | 71,7 |
| Курганская область | 222,5 | 198,7 | 128,9 | 123,7 | 117,5 | 117,0 | 122,0 | 54,8 |
| Свердловская область | 323,4 | 260,1 | 267,0 | 261,3 | 257,7 | 258,6 | 257,6 | 79,7 |
| Тюменская область | 269,3 | 268,7 | 255,7 | 253,2 | 260,6 | 265,7 | 264,3 | 98,1 |
| Челябинская область | 417,0 | 367,2 | 277,1 | 262,7 | 247,6 | 242,3 | 240,0 | |
| Поголовье свиней в хозяйствах всех категорий, тыс. голов | ||||||||
| Российская Федерация, млн.т | 13811,7 | 17251,4 | 19451,6 | 21405,5 | 21924,6 | 23075,5 | 23726,6 | 171,8 |
| Уральский федеральный округ | 779,4 | 1191,9 | 1278,9 | 1454,7 | 1506,8 | 1533,6 | 1598,1 | 205,0 |
| Курганская область | 100,3 | 139,3 | 101,6 | 94,9 | 87,8 | 81,2 | 77,9 | 77,7 |
| Свердловская область | 166,2 | 299,4 | 324,2 | 334,3 | 335,0 | 341,1 | 341,8 | 205,7 |
| Тюменская область | 240,5 | 369,2 | 356,6 | 358,7 | 345,8 | 321,3 | 323,6 | 134,6 |
| Челябинская область | 272,4 | 384,0 | 496,6 | 666,7 | 738,2 | 790,1 | 854,8 | 313,8 |
Примечание – Источник: Регионы России. Социально-экономические показатели. 2019: Стат. сб. / Росстат. М., 2019. −1204 с. [97]
Относительно результатов функционирования мясного животноводства в целом следует особо отметить, что благодаря осуществлению ряда мероприятий (перевод отрасли на новую технологическую основу, замена низкопродуктивного поголовья, формирование племенного ядра) положительную динамику приобретают некоторые важные показатели: 1) производство скота и птицы на убой (по РФ и УФО – более чем в два раза, что касается отдельно взятых областей УФО, то в меньшей степени рост наблюдается в Курганской области, а в большей – в Челябинской области) (таблица 32); 2) привесы свиней на выращивании и откорме (здесь отмечается некоторый рост, но в сельскохозяйственных организациях Курганской области всё же этот показатель (среднесуточный привес) остаётся значительно ниже по сравнению с окружным и республиканским) [97].
При значительных преимуществах Курганской области (относительно других областей УФО) в наличии условий для развития мясного животноводства (большие площади естественных сенокосов и пастбищ, развитое зерновое производство и др.), объёмы реализации скота и птицы в 2018 г. (как уже отмечалось) в соседних областях более высокие. Одной из причин тяжёлого положения этой отрасли в Курганской области является низкая заинтересованность сельхозпроизводителей в производстве мяса вообще и высококачественной мясной продукции в частности. Цена производства говядины в Курганской области ниже, чем в других областях УФО [97]. Практически по одной цене переработчики закупают мясо и отработавших свой срок молочных коров, и специально выращиваемого чистопородного (мясного) скота. Страдает при этом потребитель, которому по высокой цене сбывают низкосортный товар. Отметим, что животноводство сегодня – одна из самых капиталоёмких отраслей сельского хозяйства, и аграрные производители, сталкиваясь с финансовыми трудностями, стремятся сокращать поголовье животных, оставляя в своих хозяйствах лишь менее затратные виды производства.
Таблица 32 – Производство скота и птицы на убой (в убойном весе, в хозяйствах всех категорий) в Российской Федерации и Уральском федеральном округе, тыс. т
| Наименование | 2005 г. | 2010 г. | 2014 г. | 2015 г. | 2016 г. | 2017 г. | 2018 г. | 2018 г. к 2005 г., % |
| Российская Федерация – всего | 4989,5 | 7164,8 | 9026,0 | 9518,5 | 9853,3 | 10319,0 | 10629,4 | 213,0 |
| Уральский федеральный округ | 370,7 | 519,4 | 693,0 | 707,5 | 729,0 | 731,3 | 757,7 | 204,4 |
| Курганская область | 40,0 | 43,8 | 49,1 | 44,4 | 44,2 | 45,3 | 47,2 | 118 |
| Свердловская область | 122,3 | 154,3 | 185,8 | 191,1 | 194,6 | 193,8 | 197,6 | 161,6 |
| Тюменская область | 89,8 | 112,5 | 123,0 | 119,8 | 120,8 | 120,8 | 131,2 | 146,1 |
| Челябинская область | 118,6 | 208,8 | 335,1 | 352,2 | 369,4 | 371,5 | 381,7 | 321,8 |
Примечание – Источник: Регионы России. Социально-экономические показатели. 2019: Стат. сб. / Росстат. М., 2019. −1204 с. [97]
Тем не менее заинтересованность правительства в развитии мясного животноводства, понимание всех проблем, связанных с развитием отрасли, обусловливают разработку и осуществление особой сельскохозяйственной политики, включающей широкий комплекс мероприятий. Так, с 2009 г. вступает в действие отраслевая целевая программа «Развитие мясного скотоводства России на 2009-2012 годы», несколько изменившая положение в этой отрасли. Для сельхозтоваропроизводителей становятся более доступными инвестиционные кредитные ресурсы на льготных условиях (возмещение ставки рефинансирования в размере 100 %) сроком до восьми лет. В те же годы реализуется областная программа развития мясного скотоводства и в Тюменской области (граничащей на севере с Курганской областью). Работа по разведению чистопородного мясного скота в хозяйствах области начинается ещё в 2002 г., а её координацией (с 2003 г.) занимается ОАО «Тюменская мясная компания». Опыт развития мясного скотоводства в Тюменской области перенимают не только специалисты из областей УФО, но и из других регионов страны, так как это реальная возможность, опираясь на помощь государства, повысить продуктивность скота, качество мяса, эффективность его производства.
Что касается свиноводства, то здесь ещё раньше (с 2006 г.) реализуется программа «Комплексное развитие свиноводства в Курганской области на 2006-2010 годы». Важно, что помимо мероприятий, направленных на укрепление материально-технической базы данной отрасли (реконструкция производственных объектов, техническое переоснащение свиноводческих помещений и др.), с целью реализации программы проводится важная для отрасли племенная работа.
В настоящее время поддержка животноводства в областях Уральского федерального округа осуществляется в рамках Государственной программы развития сельского хозяйства и регулирования рынков сельскохозяйственной продукции, сырья и продовольствия на 2013-2020 годы (Постановление Правительства Российской Федерации от 14 июля 2012 года № 717), а также разработанных в уточнение данного документа региональных программ (в Курганской области – Государственная программа «Развитие агропромышленного комплекса в Курганской области»).
Во всех областях Уральского федерального округа разрабатываются и реализуются программы развития птицеводства, гусеводства, овцеводства, кролиководства, козоводства. Появляются и некоторые нетрадиционные для данной зоны отрасли животноводства (например, страусоводство). Крупными производителями мяса птицы на Курганском рынке являются ЗАО Агрофирма «Боровская» и Племенной завод «Махалов». В силу ряда объективных и субъективных причин, перечисленные организации составляют слабую конкуренцию аналогичным предприятиям из соседних областей округа. Так, более высокая цена производства (по сравнению с ценами в Челябинской и Тюменской областях) связана (1) с низкими показателями продуктивности и качества продукции, (2) с высокими затратами на реконструкцию и модернизацию убойных цехов и птичников. На рынке мяса (в отличие от рынка зерна и молока) в Курганской области нет ни одного агрохолдинга, в других же областях УФО они имеют место, причём в каждой из областей (Челябинской, Свердловской, Тюменской) насчитывается сразу несколько крупных предприятий.
Таким образом, имея высокий природный потенциал для развития животноводства, Курганская область отстает от других областей УФО как по количественным, так и качественным показателям. Среди причин, прежде всего, следует выделить проблему привлечения инвестиций для модернизации данной отрасли (в связи с её низкой рентабельностью). Достаточно низким остаётся уровень использования промышленного потенциала перерабатывающих предприятий, например, среднегодовые производственные мощности крупных предприятий по производству мяса используются менее чем на 40 %. К факторам, сдерживающим рост объёмов мяса в промышленных масштабах, следует отнести, прежде всего, отсутствие на ведущих мясоперерабатывающих предприятиях собственных убойных цехов (68 % забоя производится в частном секторе, где не всегда соблюдаются санитарно-эпидемиологические правила и нормативы). В связи с этим снижаются объёмы и качество местного сырья, так как перерабатывающим предприятиям выгоднее переходить на использование импортного мяса. Мясокомбинатам необходима низкая себестоимость мяса-сырья, так как прибыль они получают от производства колбасы (и другой мясной продукции), а увеличивать объём убоя с низкой рентабельностью (вследствие больших затрат на обслуживание технологического оборудования, выполнение ветеринарно-санитарных норм, транспорт и логистику) им, по сути, совсем не выгодно, поэтому часто содержание убойных цехов при мясокомбинатах не эффективно, а при их наличии они обслуживают (в лучшем случае) лишь собственные потребности предприятия. Всё это делает непривлекательным данный бизнес для инвестиций, препятствуя строительству новых объектов (включая мясохладобойни). В этих условиях с сельхозтоваропроизводителями работают частные бойни, которые выполняют работу низкого качества, но удобны для мелких хозяйств. Так как данные бойни поставляют продукцию в основном на рынок за наличный расчёт, то (при закупке продукции у производителя) цена мяса на величину НДС не снижается, в отличие от перерабатывающих предприятий, которые поступают аналогично рынку молочной продукции.
Перечень производимой в Курганской области мясной продукции довольно разнообразен. Достаточно интенсивно развивается внутренний рынок колбасных изделий, расширяется их ассортимент, растут объёмы производства. Большим спросом у местных потребителей (и у потребителей других областей УФО) пользуется продукция предприятий Курганской области (лидерами по ассортименту продукции в мясной отрасли являются Мясокомбинат «Велес», ООО Мясокомбинат «Белый ЯР», ООО «ВИТ» «Юргамышские колбасы»). Производством мясных полуфабрикатов, пользующихся особой популярностью у потребителей, занимаются в последнее время многочисленные частные предприятия по переработке мяса. Особенно это касается быстрозамороженных полуфабрикатов высокой степени готовности к употреблению – пельменей, котлет, вареников, натуральных полуфабрикатов из мяса птицы, поступающих в розничную торговлю подготовленными для кулинарной обработки (однако качество продукции не всегда устраивает покупателей).
Согласно результатам исследования можно констатировать, что низкая эффектность производства мяса и мясной продукции в Курганской области, высокие трансакционные издержки, формирующиеся на несогласованных между собой сегментах рынка (требующих тесной координации), отрицательно сказываются не только на сельхозпроизводителях, но и на конечных потребителях. Высокая цена на мясо на сельхозрынках делает этот продукт практически доступным лишь для отдельных категорий населения, хотя общий показатель потребления мяса и мясопродуктов на душу населения по области относительно высок (в основном за счёт самообеспеченности сельского населения).
Важное значение в продовольственном обеспечении жителей Курганской области играет рынок картофеля и овощей. В 2018 г. эти культуры занимали в области 16,0 тыс. га, что составляет относительно 2005 г. лишь 48 %. Валовой сбор картофеля и овощей в рассматриваемый период сократился в полтора раза. Основными производителями являются главным образом ЛПХ, доля которых в производстве картофеля в 2018 г. составляет 69,7 % (в 2000 г. – 96,6 %), овощей – 61,8 % (в 2000 г. – 89,4 %) [97]. Производители ориентируются (в основном) на внутреннее потребление, в то время как специализированные хозяйства работают непосредственно на рынок. Абсолютным лидером по производству картофеля и овощей среди спецхозов Курганской области является ЗАО «Картофель» Кетовского района.
Рынок сбыта продукции спецхозов активно развивается, налаживаются партнёрские отношения с некоторыми государственными и муниципальными учреждениями, закупающими овощи и картофель. Подчеркнём, что продукция, произведённая в Зауралье, успешно проходит экологическую экспертизу, отличается высоким качеством, но её цена лишь незначительно выше себестоимости, что снижает стимулы к расширению соответствующих посевных площадей. С проблемой сбыта сталкиваются, как правило, и более мелкие специализированные хозяйства (в частности сельскохозяйственный производственный кооператив «Невский»). В целом, долю фермерских хозяйств в производстве картофеля и овощей в Курганской области можно считать несущественной, однако, несмотря на то, что ими производится незначительный объём продукции (по сравнению со спецхозами), фермеры всё же испытывают проблемы с её хранением и сбытом (основным каналом реализации являются оптовики из северных районов Тюменской области).
Если имеющиеся мощности в пищевой промышленности Курганской области позволяют в полном объёме перерабатывать производимое в регионе зерно, молоко и мясо, то для переработки картофеля и овощей их явно недостаточно. Проблемы с переработкой картофеля, производством плодоовощной продукции характерны и для других областей УФО, где (как и в Курганской области) она производится в цехах с небольшими мощностями, чаще всего на морально устаревшем оборудовании. Не соответствует современным требованиям и упаковка. Сложным для сельхозпроизводителей всех областей Уральского федерального округа остаётся вопрос взаимоотношений с торговыми предприятиями. Необоснованные требования торговых сетей, в числе которых плата за вход, отсрочка платежа, бонусы, оплата места на полках, в значительной мере затрудняют продвижение продукции на рынок, снижая тем самым эффективность данной отрасли.
В сложившейся ситуации определённую помощь оказывают некоторые инициативы правительства. Так, в Курганской области (по распоряжению администрации) для удовлетворения спроса горожан на картофель и овощи ежегодно проводится осенняя ярмарка (причём в неурожайные годы в торговле участвуют сельхозпроизводители из соседних областей, а в годы с хорошим урожаем преимущество отдаётся местным картофеле- и овощеводам). Данное мероприятие, разумеется, не решает общей проблемы по реализации продукции, но некоторую поддержку производителям всё же оказывает. Поэтому развитие потребительских сельскохозяйственных кооперативов в ситуации отсутствия разветвленной инфраструктуры товарного рынка, слабого его государственного регулирования (обостряющего проблему сбыта продукции), сформировавшегося механизма ценообразования, не обеспечивающего справедливое распределение доходов от реализации картофеля, может стать важным этапом перестройки каналов товародвижения сельскохозяйственной продукции, способствуя активному экономическому взаимодействию субъектов овощепродуктового рынка области.
Как показывают результаты эмпирических исследований, изменения, происходящие на сельскохозяйственных рынках, требуют существенных нововведений в производстве продукции (технологиях, менеджменте, внутрифирменной организации) и трансакциях, совершаемых на рынках. Любые пути выхода производителей на соседние ступени технологической цепочки обусловливают для них новые возможности в повышении эффективности производства. Причём те или иные инновации в этом направлении не могут сводиться лишь к внедрению современной техники и технологий, а должны выходить на организационный и институциональный уровни. Как показывает анализ состояния региональных рынков зерна, молока, мяса, картофеля и овощей, для развития кооперативных организаций на данных рынках существует множество возможностей.
Во-первых, следует подчеркнуть, что реструктуризация агропродовольственного сектора российской экономики, которая является составной частью общих экономических реформ, происходит как на макро-, так и на микроуровне. Многие разрозненные и фрагментированные аграрные хозяйства в ходе преобразований так и не смогли достичь эффективных размеров, необходимых для обретения конкурентоспособности, а проблемы, возникающие на стадиях до- и послефермерского производства, ещё больше ослабляют их позиции. В таких условиях координация вдоль всей агропродовольственной цепочки, вовлечение аграрных производителей в стадии, создающие значительную добавленную стоимость, и модификация организаций, институционализирующих трансакции на этапах поставок ресурсов, переработки и реализации продукции, становятся важными факторами для успешного развития аграрного производства в целом и кооперативной деятельности в частности. Более того, в последнее время в аграрной экономической науке популярен термин «сельское хозяйство, добавляющее стоимость», что (по сравнению с традиционным) означает «координируемую производственную систему, преследующую цель производства продукции, отвечающей специфическому и дифференци-рованному спросу потребителя» [127]. Изменение общей ориентации всех звеньев агропродовольственной цепи приводит к существенной трансформации рынков сельскохозяйственного сырья и продуктов питания, касающейся всех участников (сельскохозяйственных производителей, потребителей, поставщиков ресурсов, перерабатывающих и торговых предприятий, государственных организаций), причастных к функционированию рассматриваемых рынков. Те или иные составляющие этой трансформации присутствуют на всех анализируемых региональных рынках (зерна, молока, мяса, картофеля, овощей и соответствующих продуктов питания), но проявляются на каждом из них в разной степени. Следует заметить, что тенденции, наблюдаемые на этих рынках, определяются как общими трендами, формирующимися на мировых агропродовольственных рынках, так и спецификой условий, в которых эти рынки развиваются в каждом отдельном регионе. Важно подчеркнуть, что при описании современных рынков экономисты оперируют и таким термином, как «динамичный рынок», который характеризуется постоянными стремительными изменениями среды, с одной стороны, и необходимостью координации действий всех присутствующих на нём (рынке) институтов – с другой. В целом же, современный динамичный рынок существенно отличается от традиционного и предполагает совершенно иное поведение участников (таблица 33).
Изменившаяся во всевозможных ракурсах рыночная среда, как правило, требует новых моделей аграрных хозяйств, какую бы организационную форму они не имели. Для них должны быть характерны следующие особенности: 1) готовность инвестировать в специфические знания, технологии, человеческие ресурсы; 2) способность к внедрению организационных инноваций и достижению гибкого внутреннего устройства, адаптируемого к происходящим изменениям; 3) стремление разрабатывать новые виды продукции, использовать новые технологии, осваивать новые рынки; 4) адекватное восприятие процессов тесной координации между всеми участниками агропродовольственной цепи, находящей выход в создании совместных предприятий (венчурных компаний) и стратегических альянсов, слиянии и применении новых форм контрактов, создании и развитии новых организационных моделей кооперативов. Для аграрного производителя новый динамичный рынок детерминирует главным образом переориентацию (как в технологиях, так и в маркетинге) с массового производства, требующего стратегий низких издержек, к предложению продукции со специфическими свойствами и использованию стратегий дифференциации и фокусирования, требующих более высоких затрат и реализуемых лишь при условии жёсткой координации вертикальных связей между различными сегментами всей технологической цепи. Цель такой координации предельно понятна – уменьшение издержек обмена (трансакционных издержек), сокращение рисков, гибкая реакция на запрашиваемые потребителем атрибуты товаров.
Во-вторых, как показывает опыт, изменения агропродовольственного рынка происходят настолько быстро и противоречиво, что его участники не успевают осознавать на нём своё место и особую роль, постоянно сталкиваясь с новыми сложностями, которые усугубляются ещё и тем, что пока неизвестно, как их предупреждать и преодолевать. В то же время перед ними всегда есть выбор: быть включёнными в этот рынок (новый, требующий тесной координации, создающий большую добавленную стоимость) или остаться в стороне от него (от новых возможностей и выгод, которые он даёт, и от более высоких доходов, которые приносит не производство как таковое, а смежные с ним ступени технологической агропродовольственной цепи). Успешное включение аграрных производителей в динамичные координируемые рынки требует от самих производителей (1) понимания происходящих там (на рынках) процессов, (2) выстраивания гармоничных отношений с другими участниками рынка, (3) использования выгод реализуемой государственной политики. В качестве условий устойчивости развития аграрных хозяйств, необходимых для достижения высокой эффективности и прибыльности аграрной деятельности, можно отметить: 1) поиск новых форм кооперации аграрных производителей и координации их действий с другими участниками агропродовольственной цепочки; 2) обеспечение качества и безопасности продукции; 3) внедрение современных технических средств и технологических инноваций; 4) обновление системы логистики; 5) формирование коммуникационных и информационных сетей.
Таблица 33 – Характеристики моделей рынков сельскохозяйственной продукции
| Характеристики | Тип рынка | |
| традиционный | динамичный | |
| Срок контрактных обязательств | Краткосрочные индивидуальные трансакции | Долгосрочные контракты |
| Критерий развития | Текущая цена | Текущая цена и ценность для потребителя в перспективе |
| Контрагенты | Случайные партнёры | Постоянные партнёры |
| Теснота связей | Низкая | Высокая |
| Обмен информацией | Отсутствует или ограничен | Перманентный |
| Координация производства и обмена | Отсутствует | Тщательная, на основе контрактов |
| Осуществление специфических инвестиций | Редко | Часто |
| Границы деятельности относительно контрагентов сделок | Закрытые | Взаимно пересекающиеся |
| Индивидуализация деятельности | Строго индивидуализированная | Интегрированная |
| Принятие решений относительно трансакций | Индивидуально | Совместно |
| Цели деятельности | Индивидуализированные (только в своих интересах) | Согласованные (в интересах извлечения взаимных выгод) |
| Основа поведения с партнёрами и контрагентами | Допускается оппортунистическое поведение | Строится на взаимном доверии |
Примечание – Источник: разработано авторами на основе теоретического и эмпирического анализа научных материалов.
Кроме того, какими бы ни были организованными и институционализированными связи вдоль технологической цепочки, для позитивной долгосрочной перспективы они должны обладать рядом существенных характеристик, к примеру, иметь ценность для всех участников, обладать строгой коммерческой ориентацией, применять успешные практики из других сфер и отраслей, базироваться на взаимозависимости всех ступеней агропродовольственной цепи, предполагать наличие идентичных ценностей, доверия и уважения у партнёров, иметь одинаковые взгляды на долгосрочные цели развития динамичного (координируемого) рынка.
В-третьих, новая бизнес-среда, в отличие от традиционной, является гораздо более сложной для аграрных производителей. С одной стороны, она предоставляет им новые возможности, но с другой – обусловливает множество ограничений и проблем, преодоление которых зависит как от различных обстоятельств, так и от поведения всех участников рынка. Результаты могут быть полярными, в частности, если сельскохозяйственные производители и их объединения смогут адаптироваться к новым условиям, внедряя инновации во все сферы своей деятельности и выбирая новые стратегии, то, безусловно, они смогут выходить на иной уровень эффективности и доходности, если же нет, то, скорее всего, удержаться в данной сфере деятельности им будет трудно. Однозначно, что ответом на теперь уже перманентные и существенные изменения рынков должна стать модификация стратегий на уровне всех хозяйственных единиц (агарных производителей, кооперативов, правительственных и общественных организаций).
Резюмируя вышесказанное, можно сделать вывод, что аграрные производители всегда испытывали недостаток рыночной власти по сравнению со своими партнёрами, что объясняется как спецификой самой отрасли и географической изоляцией (удалённостью) аграрных хозяйств, так и олигополистическим положением компаний, поставляющих ресурсы и закупающих продукцию. Развитие кооперативных движений во многих странах было связано с попытками аграрных производителей объединиться не только для обретения ими конкурентных преимуществ, но и для усиления их социальной идентичности. Благодаря определённым преимуществам в выполнении некоторых задач и функций по сравнению с правительственными организациями и коммерческими фирмами, кооперативы стали важным и неотъемлемым компонентом хорошо функционирующей рыночной экономики.
Далее. Для оценки перспектив развития кооперативов в изменяющейся бизнес-среде на рынках зерна, мяса, молока, овощей и картофеля в исследовании был предпринят SWOT-анализ, позволяющий выявить позитивный и негативный контекст для формирования успешных кооперативных практик, определить благоприятные возможности и вероятные угрозы, а в результате создать почву для разработки стратегических альтернатив и организационных моделей, наиболее адекватных существующим рыночным тенденциям (Приложение А, таблица 11). Внешняя среда для аграрных кооперативов рассматривается с точки зрения возможностей и угроз, которые она представляет, а внутренняя среда – с позиций сильных и слабых сторон самих кооперативных организаций. При этом у каждого кооператива действительно имеются как свои сильные и слабые стороны, так и своя внешняя среда (в данном случае мы выделяем их типичные характеристики). Что касается рынка зерна, к примеру, то здесь бесспорны следующие факты: 1) созданные «сверху» кооперативы (даже при поддержке государства) не смогут (в сложившихся сегодня условиях) обрести (и тем более развивать) конкурентоспособность; 2) предпринимательские кооперативы могут успешно функционировать на таком рынке наряду с крупными агрохолдингами, если будут использовать стратегию дифференциации; 3) учёт сильных и слабых сторон кооперативов в сопоставлении с возможностями и угрозами внешней среды позволяет не только определять их стратегические ориентиры, но и эффективный механизм реализации; 4) производителям необходимо создавать более крупные объединения, деятельность которых будет более привлекательной для инвесторов; 5) инвестиционные возможности кооперативов (а следовательно, и аграрных производителей) можно существенно расширить, создавая в качестве дочерних предприятий организации перерабатывающей промышленности.
В отношении молочного рынка можно констатировать, что он потенциально ещё более расположен к появлению на нём кооперативов, одновременно выполняющих (и это практикуется на Западе) как снабженческие, так и сбытовые функции. Имеющие место противоречия между интересами производителей молока и предприятиями, стоящими на последующих ступеньках технологической цепочки, обусловливают (1) несовершенство механизма формирования цен, (2) несовпадение претензий и возможностей в обеспечении качества закупаемого сырья, (3) отсутствие многих элементов инфраструктуры, необходимых для организации логистики и маркетинга отдельных видов продукции (например, скоропортящейся). В свою очередь, необходимость устранения всех этих противоречий предоставляет уникальные возможности для развития молочных кооперативов, которые могут выбирать для этого любую из существующих современных стратегий. Доказательством востребованности кооперативов, занимающихся сбором и переработкой молока, производством по традиционным и специальным рецептам сыров, йогуртов (и другой молочной продукции), являются различного уровня ярмарки, практикуемые во всём мире местными сообществами, в то время как супермаркеты предоставляют (в основном) однотипный ассортимент продукции, хотя и известных региональных, национальных и международных марок.
Аналогичная ситуация наблюдается и на рынке мяса и мясной продукции. Активизировать деятельность аграрных кооперативов на этом рынке важно для решения тех же проблем, что и на молочном рынке, а именно: 1) ограничение власти олигополий в сфере переработки; 2) обеспечение выпуска продукции высокого качества при её прохождении по ступеням агропродовольственной технологической цепи; 3) стимулирование производителей регулированием цен, снижением трансакционных издержек, «встраиванием» производителей мяса в соседние сегменты функционирующего рынка. В условиях сложившейся на данных рынках среды аграрным производителям также целесообразно использовать стратегии дифференциации и фокусирования.
Следует обратить серьёзное внимание и на рынок овощей и картофеля, который занимает особое место на рынке сельскохозяйственной продукции Курганской области в целом и отличается активным участием личных подсобных хозяйств в его формировании. Наличие на данном рынке множества мелких разрозненных производителей является значимым аргументом для развития на нём кооперативных процессов, при этом наличие крупных современных предприятий, производящих и реализующих существенные объёмы картофеля и овощей в области, также не исключает потребности в сельскохозяйственных кооперативах, организующих закуп, переработку и реализацию данной продукции. Таким образом, в то время как крупные хозяйства (обладая конкурентными преимуществами за счёт стратегии лидерства в издержках) нацелены на массовое производство, кооперативы, куда входят мелкие и средние хозяйства, могут сосредоточиться на производстве экологически чистой (органической) продукции местных сортов, удовлетворяющих преференции потребителя с точки зрения качества, географии выращивания и прочих характеристик.
Подводя итог оценке институциональной и рыночной среды функционирования сельскохозяйственных кооперативов, следует отметить, во-первых, позитивные изменения в состоянии формальных и неформальных институтов, в границах которых происходит становление и развитие сельскохозяйственной кооперации в России, во-вторых, высокую потребность сельхозтоваропроизводителей, функционирующих на основных отечественных сельскохозяйственных рынках, в сотрудничестве и кооперации, в-третьих, высокую мобильность (существенные вызовы и угрозы) внешней среды, ещё более актуализирующие проблему адекватного развития сельскохозяйственных потребительских кооперативов в аграрной отрасли экономики и на селе. События последних месяцев, обусловленные возникшими биологическими (пандемия COVID-19) и политическими (новые санкции) угрозами, сфокусировали внимание учёных, политиков и практиков на поиск тех хозяйствующих субъектов, которые могут выполнять в границах сельских территорий не только экономические, но и социальные задачи (в том числе в условиях неблагоприятных ограничений, таких как нарушение международных, межрегиональных и локальных связей, закрытость территорий, приостановка деятельности некоторых предприятий, самоизоляция населения и т. д.). Безусловно, многочисленные (востребованные сельскими сообществами) социальные и экологические функции такие субъекты (сельскохозяйственные кооперативы, в том числе) могут выполнять только при условии эффективной их деятельности, в связи с чем следующий раздел работы связан с анализом результатов деятельности сельскохозяйственных потребительских кооперативов как в Курганской области (основном субъекте исследования), так и в Российской Федерации в целом.
2.2. Эффективность функционирования отечественных сельскохозяйственных потребительских кооперативов
Следующий этап исследования, связанный с определением эффективности функционирования кооперативов, показал, что деятельность сельскохозяйственных потребительских кооперативов в Уральском федеральном округе в целом и в Курганской области в частности (согласно представленным в данном отчёте результатам проведённой оценки) в основном позитивно коррелируют с трендами изменений институциональной и рыночной среды. Описывая алгоритмы и результаты оценок, прежде всего поясним, что информационной базой эмпирической части исследования по оценке эффективности деятельности сельскохозяйственных потребительских кооперативов послужили данные современной кооперативной статистики по Курганской области (областям УФО, Российской Федерации в целом), отчёты Департамента АПК Курганской области по результатам деятельности сельскохозяйственных потребительских кооперативов, а также материалы, полученные авторами в ходе опроса членов сельскохозяйственных потребительских кооперативов и сельских жителей – потенциальных участников кооперации в Курганской, Челябинской, Свердловской, Тюменской областях. Вопросы собеседований касались (1) текущего состояния и перспектив развития сотрудничества сельскохозяйственных производителей с партнёрами по бизнесу, (2) уровня благоприятности сложившейся институциональной среды для функционирования сельскохозяйственных кооперативов, (3) возможностей модификации принципов организации деятельности кооперативов в целях их успешного развития. Аналитическая часть исследования относительно результатов функционирования сельскохозяйственных потребительских кооперативов Курганской области реализована путём расчёта и обобщения общепринятых показателей эффективности деятельности организаций.
При этом сложность использования региональной статистики связана с тем, что Департаменты (министерства) АПК (в том числе Курганской области) обладают достоверной информацией лишь о численности сельскохозяйственных кооперативов в регионе (как зарегистрированных в налоговых органах, так и реально функционирующих), а данные относительно ресурсов кооперативов (материальных, финансовых) и результатов их использования предоставляются в администрацию не всеми кооперативами (хотя и большинством). Тем не менее, обобщая имеющийся материал о деятельности сельскохозяйственных кооперативов в Курганской области, систематизируя основные показатели эффективности деятельности сельскохозяйственных потребительских кооперативов (причём те их них, по которым информация доступна), используя ряд относительных показателей (рассчитанных на один кооператив в среднем), всё же возможно представить динамику изменений результатов кооперативной деятельности в регионе.
Начнём с того, что кооперативная статистика демонстрирует, с одной стороны, тенденцию роста численности кооперативных организаций, с другой – наличие в их совокупности существенной доли неработающих («существующих лишь на бумаге») хозяйственных единиц (таблица 34).
Таблица 34 – Динамика численности сельскохозяйственных потребительских кооперативов в Курганской области (ед. на конец года)
| 2013 г. | 2014 г. | 2015 г. | 2016 г. | 2017 г. | 2018 г. | 2018 г. к 2013 г., % | |
| Сельскохозяйственные перерабатывающие | 2 | 2 | 2 | 6 | 11 | 13 | 6,5 раз |
| в т.ч. работающие | 1 | 1 | 1 | 4 | 10 | 10 | 10 раз |
| Сельскохозяйственные снабженческие | 12 | 11 | 10 | 8 | 9 | 8 | 66,7 |
| в т.ч. работающие | 5 | 4 | 4 | 3 | 5 | 5 | 100 |
| Сельскохозяйственные потребительские, всего | 14 | 13 | 12 | 14 | 20 | 21 | 150 |
| в т.ч. работающие | 6 | 5 | 5 | 7 | 15 | 15 | 2,5 раза |
Примечание – Источник: данные Департамента АПК Курганской области.
Как уже отмечалось, в течение последних двух десятилетий сельскохозяйственная кооперация неоднократно являлась субъектом государственной поддержки, осуществляемой на национальном и региональном уровнях, однако пока нет оснований утверждать, что государственная кооперативная политика отличается высокой результативностью. К примеру, такой приоритетный национальный проект, как «Развитие АПК» (2006 г.), направленный (в том числе) на развитие в сельском хозяйстве интегративных образований вертикального типа, не обусловил появление на экономической арене значимого количества жизнеспособных сельскохозяйственных кооперативов. Напротив, большинство из зарегистрированных в то время в России сельскохозяйственных потребительских кооперативов уже к началу 2009 г. фактически не функционировали (35 % от общего числа сельскохозяйственных потребительских кооперативов, причём 37 % от числа снабженческо-сбытовых, 28,5 % – кредитных, 43 % – перерабатывающих). Аналогичная ситуация наблюдалась и в Курганской области. К примеру, из 21 кооператива, созданного в ходе реализации нацпроекта, в 2009 г. функционировали лишь 52 % из них, а в 2013 г. – 40 %. Очередной этап государственного интереса к сельскохозяйственной кооперации, начавшийся в 2016 г., не привёл пока ни к существенному сокращению неработающих кооперативов (в 2018 г. их доля составила 30 %), ни к высокой эффективности деятельности кооперативов работающих (как будет продемонстрировано далее).
Рассматривая действующие кооперативы с позиции размеров (имеется в виду численность членов), отметим, что данный показатель прямо коррелирует с объёмами финансовой помощи, оказываемой в рамках различных государственных программ поддержки сельскохозяйственной кооперации (таблица 35). Очевидно, что рост общей численности членов сельскохозяйственных потребительских кооперативов в Курганской области (начиная с 2017 г.) связан, прежде всего, с активным привлечением к кооперативной деятельности личных подсобных хозяйств и крестьянских (фермерских) хозяйств.
Таблица 35– Динамика численности членов сельскохозяйственных потребительских кооперативов Курганской области
| Наименование | 2013 г. | 2014 г. | 2015 г. | 2016 г. | 2017 г. | 2018 г. | 2018 г. к 2013 г., % (раз) |
| Численность сельскохозяйственных потребительских кооперативов, предоставляющих отчётность в Департамент АПК | 5 | 5 | 5 | 4 | 11 | 12 | > в 2,4 р. |
| Доля отчитывающихся кооперативов, в процентах от числа действующих | 83 | 100 | 100 | 57 | 73 | 80 | 96 |
| Всего членов кооперативов, ед. (на конец года) | 27 | 27 | 27 | 25 | 155 | 252 | > в 9,3 р. |
| в т.ч.: личные подсобные
хозяйства |
17 | 17 | 13 | 13 | 112 | 122 | > в 7 р. |
| крестьянские (фермерские) хозяйства | 2 | 2 | 2 | 2 | 26 | 100 | > в 50 р. |
| сельскохозяйственные организации | 6 | 6 | 6 | 6 | 10 | 14 | > в 2,3 р. |
| сельскохозяйственные потребительские кооперативы | 4 | 5 | – | ||||
| прочие | 2 | 2 | 6 | 4 | 3 | 11 | > в 5,5 р |
Примечание – Источник: данные Департамента АПК Курганской области (на основании представленной кооперативами отчётности).
Кроме того, особенностью создания кооперативов в последние годы является то, что формируются они главным образом при участии сельскохозяйственных организаций (более крупных относительно хозяйств населения и фермерских хозяйств). Что касается структуры членов представленных сельскохозяйственных кооперативов, то следует констатировать следующие факты: 1) доля личных подсобных хозяйств в период с 2013 г. по 2015 г. сокращается, затем отмечается её значимое увеличение (в 2017 г. – 72 %), однако спустя всего лишь год (в 2018 г.) наблюдается снижение до 50 %; 2) доля сельскохозяйственных организаций в последние годы сокращается из-за активного (многочисленного) участия в кооперативной деятельности мелких сельхозпроизводителей (личных подсобных и фермерских хозяйств); 3) доля крестьянских (фермерских) хозяйств существенно увеличивается с 2013 г. по 2018 г. (с 7 % до 48 % соответственно) (таблица 36).
Таблица 36 – Доля членов сельскохозяйственных потребительских кооперативов Курганской области в разрезе их видов (в процентах на конец года)
| Наименование | 2013 г. | 2014 г. | 2015 г. | 2016 г. | 2017 г. | 2018 г. | 2018 г. к 2013 г., ед. |
| Всего членов кооперативов, ед. (на конец года) | 100 | 100 | 100 | 100 | 100 | 100 | |
| в т.ч.: личные подсобные
хозяйства |
63,0 | 63,0 | 48,1 | 52,0 | 72,3 | 48,4 | –14,6 |
| крестьянские (фермерские) хозяйства | 7,4 | 7,4 | 7,4 | 8,0 | 16,8 | 39,7 | +32,3 |
| сельскохозяйственные организации | 22,2 | 22,2 | 22,2 | 24,0 | 6,5 | 5,6 | –16,6 |
| сельскохозяйственные потребительские кооперативы | 0,0 | 0,0 | 0,0 | 0,0 | 2,6 | 2,0 | +2,0 |
| прочие | 7,4 | 7,4 | 22,2 | 16,0 | 1,9 | 4,4 | –3 |
Примечание – Источник: данные Департамента АПК Курганской области (на основании представленной кооперативами отчётности).
Динамика численности членов сельскохозяйственных потребительских кооперативов (как и численности кооперативов), таким образом, не достигает тех значений, которые необходимы для обретения конкурентных преимуществ на основе эффекта масштаба. Тем не менее, при колоссальном росте среднегодовой стоимости основных производственных фондов (госпрограммы последних лет направлены в первую очередь на укрепление материально-технической базы кооперативов), а также при существенном увеличении размера паевого фонда анализируемых кооперативов (первый показатель увеличивается за 6 лет в 60 раз, второй – в 2,7 раза), всё же отмечается рост доходов кооперативов, хотя и незначительный (164 % или в 1,6 раза). При этом соотношение прибыльных и убыточных организаций практически не меняется (таблица 37).
Принимая в расчёт, что абсолютные показатели деятельности организаций анализируются применительно к выборке (отчётность предоставляют, как правило, кооперативы, заинтересованные в государственной поддержке), а не к общей совокупности сельскохозяйственных потребительских кооперативов Курганской области (причём состав выборки ежегодно меняется), важно подчеркнуть, что наиболее объективно результаты деятельности кооперативов могут быть представлены показателями относительными, рассчитанными в среднем на один кооператив (таблица 38).
Таблица 37 – Результаты деятельности сельскохозяйственных потребительских кооперативов в Курганской области (на конец года)
| Наименование | 2013 г. | 2014 г. | 2015 г. | 2016 г. | 2017 г. | 2018 г. | 2018 г. к 2013 г., % (раз) |
| Всего сельскохозяйственных потребительских кооперативов, ед. | 5 | 5 | 5 | 4 | 11 | 12 | 240 |
| Размер паевого фонда, тыс. руб. | 1144 | 2530 | 1530 | 1570 | 2196 | 3125 | 273 |
| Среднегодовая стоимость основных производственных фондов, тыс. руб. | 354,5 | 1859,5 | 4295,5 | 4153 | 4436 | 21574 | > в 60 р. |
| Выручка (доход), тыс. руб. | 45103 | 56631 | 25853 | 30937 | 83161 | 74061 | 164 |
| Количество прибыльных кооперативов, ед. | 3 | 4 | 3 | 1 | 6 | 6 | > в 2 р. |
| Сумма прибыли, тыс. руб. | 475 | 467 | 502 | 99 | 21895 | 6012 | > в 12 р. |
| Количество убыточных кооперативов, ед. | 2 | 1 | 2 | 3 | 5 | 6 | > в 3 р. |
| Сумма убытка, тыс. руб. | 2081 | 178 | 198 | 1468 | 115 | 4997 | > в 2,4 р. |
Примечание – Источник: данные Департамента АПК Курганской области (на основании представленной кооперативами отчётности).
Таблица 38 – Показатели эффективности деятельности сельскохозяйственных потребительских кооперативов Курганской области
| Показатель | 2013 г. | 2014 г. | 2015 г. | 2016 г. | 2017 г. | 2018 г. | 2018 г. к 2013 г., % (раз) |
| Получено выручки на 1 кооператив, тыс. руб. | 9020,6 | 11326,2 | 5170,6 | 7734,3 | 3523,1 | 14812,2 | 164 |
| Фондоотдача, р. | 30,5 | 6,0 | 7,5 | 7,5 | 18,7 | 3,4 | < в 9 р. |
| Получено прибыли (убытков) от продаж на 1 кооператив, тыс. руб. | -827,4 | -277,0 | 480,0 | -116,8 | 18,1 | -467,6 | убытков < в 1,7 р. |
| Получено чистой прибыли на 1 кооператив, тыс. руб. | -339,4 | 47,4 | 55,2 | -431,5 | 1832,0 | 69,6 | 120 |
| Рентабельность деятельности, % (по прибыли от продаж) | -9,0 | -2,5 | 12,1 | -1,6 | 0,6 | -3,3 | > в 3 р. |
Примечание – Источник: данные Департамента АПК Курганской области (на основании представленной кооперативами отчётности).
Закономерно, что вливание государственных денежных средств в кооперативные активы имеет в основном пролонгированный эффект и потому не может дать немедленных положительных результатов. В итоге: 1) выручка на один кооператив в 2018 г. относительно 2013 г. вырастает лишь на 64 %, достигая в среднем 14,8 млн руб.; 2) полученная в ходе кооперативной деятельности прибыль от продаж на протяжении анализируемого периода (в основном) принимает отрицательные значения (в 2018 г. убытки составляют в среднем почти 468 тыс. руб. на один кооператив), а чистая прибыль (также в среднем на один кооператив) существенно не отличается от значений 2014-2015 гг., не достигая в 2018 г. и 70 тыс. руб.; 3) нестабильным (и низким) является ещё один показатель эффективности – рентабельность деятельности кооперативов по прибыли от продаж. В то же время некоторые позитивные тенденции в эффективности деятельности сельскохозяйственных потребительских кооперативов всё же имеют место, что подтверждается положительными значениями анализируемых показателей прибыли и рентабельности в 2015 г. и в 2017 г. Результаты проведённого анализа позволяют заключить, что за исследуемый период (2013-2018 гг.) наиболее удачными с точки зрения эффективности функционирования кооперативных организаций был 2015 г., а следующий по рангу – 2017 г. Именно в эти годы включённые в выборку кооперативы показывают наивысшие экономические результаты функционирования.
Как известно, современному кооперативу приходится ориентироваться в своей деятельности не только на сугубо экономические цели (эффективность, прежде всего), но и постоянно манипулировать между ценностями экономическими, социальными и экологическими, а следовательно, стремиться быть функциональным для членов кооператива как с позиции бизнес-единицы, так и с позиции особого устройства, призванного решать многочисленные социальные проблемы сельских жителей и сообществ. Помимо этого, для начинающих кооператоров чаще всего возникает проблема нехватки первоначального капитала, высокой стоимости привлекаемых средств, что создаёт дополнительную нагрузку на будущих членов сельхозкооператива. Как итог, выживаемость и конкурентоспособность этих хозяйствующих субъектов (кооперативов) во многом зависит от их финансового состояния и, прежде всего, платёжеспособности и финансовой устойчивости.
Как известно, платёжеспособность любой организации непосредственно связана с её обеспеченностью собственными средствами, необходимыми для своевременного расчёта по обязательствам. Что касается кооперативов, то основными источниками формирования их финансовых ресурсов являются паевые взносы, доходы от предпринимательской деятельности, иные источники (кредиты, заёмные средства и др.). В ходе своей деятельности сельскохозяйственные кооперативы формируют фонды: паевой (определяет характер имущественных отношений членов кооператива); неделимый (определяется уставом кооператива); резервный (создаётся для покрытия убытков от чрезвычайных обстоятельств в размере не менее 10 % от величины паевого фонда); фонд развития. Помимо общих затрат на ведение деятельности, кооперативы производят выплаты своим членам в объёме, не превышающем 20 % от суммы полученного совокупного дохода. Оценка их платёжеспособности позволяет внешним субъектам выявлять финансовые возможности кооператива на долговременную перспективу [128], но немаловажной задачей является также и оценка финансовой устойчивости в краткосрочном периоде, что напрямую связано с оценкой степени оборотных активов, ликвидности баланса, платёжеспособности организации (таблица 39).
Таблица 39 – Динамика состава имущества и источников их финансирования в сельскохозяйственных потребительских кооперативах Курганской области
| Показатель | 2012 г. | 2013 г. | 2014 г. | 2015 г. | 2016 г. | 2017 г. | 2018 г. | 2018 г. к
2012 г., раз |
| Внеоборотные активы | 880 | 3338 | 9764 | 7964 | 5120 | 8293 | 94774 | > в 107,7 р. |
| Оборотные активы | 85320 | 96853 | 98904 | 107938 | 98766 | 107644 | 170334 | > в 2,0 р. |
| Собственный капитал | -1801 | -3881 | 4441 | 6606 | 1029 | 26929 | 70039 | > в 39,9 р. |
| Долгосрочные обязательства | 50993 | 67790 | 87650 | 95981 | 85764 | 68540 | 59336 | > в 1,2 р. |
| Краткосрочные обязательства | 37008 | 36282 | 16577 | 13313 | 17093 | 20468 | 135733 | > в 3,7 р. |
| Баланс | 86200 | 100191 | 108668 | 115902 | 103886 | 115937 | 265108 | > в 3,1 р. |
Примечание – Источник: http://dsh.kurganobl.ru – официальный сайт Департамента агропродовольственного комплекса Курганской области
Как показывает статистика, до 2018 г. более 90 % активов сельскохозяйственных потребительских кооперативов Курганской области приходится именно на оборотные активы (запасы, дебиторскую задолженность, краткосрочные финансовые вложения), но уже в 2018 г. доля денежных средств кооперативов возрастает на 13,6 %, а доля запасов снижается на 14,8 %. В целом, за исследуемый период особенно резко увеличивается стоимость внеоборотных активов (согласно данным исследования, за счёт приобретения основных средств и незавершённых капитальных вложений в производственные объекты) и собственного капитала (за счёт роста величины нераспределённой прибыли). При этом доля заёмного капитала в пассиве за последние 2 года снижается, хотя его абсолютная величина (как и стоимость других статей баланса) увеличивается. Что касается доли кредиторской задолженности, то в 2018 г. она превышает (причём впервые) долю долгосрочных обязательств.
Обращаясь к следующей группе результативных показателей (платёжеспособность, ликвидность баланса), отметим их важные особенности, а именно то, что (1) оценка платёжеспособности осуществляется на основе характеристик ликвидности текущих активов, то есть времени, необходимого для превращения их в денежную наличность, (2) ликвидность же баланса, в свою очередь, зависит от степени соответствия платёжных средств краткосрочным долговым обязательствам (таблица 40).
Таблица 40 – Группировка активов и пассивов сельскохозяйственных потребительских кооперативов Курганской области на конец года, тыс. р.
| Показатель | Код группы | 2012 г. | 2013 г. | 2014 г. | 2015 г. | 2016 г. | 2017 г. | 2018 г. |
| Наиболее ликвидные активы | А1 | 52541 | 55377 | 61175 | 51770 | 34542 | 52978 | 51458 |
| Быстрореализуемые активы | А2 | 15482 | 13993 | 29639 | 45330 | 42216 | 35153 | 53056 |
| Медленно реализуемые активы | А3 | 17297 | 27483 | 8090 | 10838 | 22008 | 19513 | 65820 |
| Труднореализуемые активы | А4 | 880 | 3338 | 9764 | 7964 | 5120 | 8293 | 94774 |
| Итого активы | 86200 | 100191 | 108668 | 115902 | 103886 | 115937 | 265108 | |
| Наиболее срочные обязательства | П1 | 35199 | 31726 | 11080 | 6031 | 10699 | 10054 | 29785 |
| Краткосрочные обязательства | П2 | 1809 | 4556 | 5497 | 6716 | 6394 | 7359 | 12314 |
| Долгосрочные обязательства | П3 | 50993 | 67790 | 87650 | 95981 | 85764 | 68540 | 59336 |
| Постоянные пассивы | П4 | -1801 | -3881 | 4441 | 7174 | 1029 | 29984 | 163673 |
| Итого пассивы | 86200 | 100191 | 108668 | 115902 | 103886 | 115937 | 265108 |
Примечание – Источник: Медведева Т.Н., Головина С.Г. Методические подходы к оценке финансового состояния сельскохозяйственных потребительских кооперативов // Дайджест-финансы. 2020. Т. 25. № 2 (254). С. 140-156 [129]
На основе данных расчётов в ходе дальнейшего исследования установлено, что если до 2017 г. сельскохозяйственные потребительские кооперативы имеют неликвидный баланс, так как медленно реализуемые активы не превышают величину долгосрочных обязательств, а труднореализуемые активы, наоборот, превышают объём собственного капитала (то есть имеет место нехватка финансирования) [129], то с 2017 г. сводный баланс кооперативов из неликвидного состояния переходит уже в недостаточно ликвидное. Таким образом, ликвидность баланса считается основанием платёжеспособности хозяйствующего субъекта (то есть выступает основным способом укрепления платёжеспособности). Причём, если организация имеет безупречную репутацию и постоянно является платёжеспособной, то ей, безусловно, значительно проще сохранять свою ликвидность. Платёжеспособность сельскохозяйственных потребительских кооперативов относительно Курганской области такова, что в динамике (2012-2018 гг.) её показатели не имеют устойчивой тенденции, хотя все коэффициенты в той или иной мере превышают нормативные значения (таблица 41).
Представленные показатели платёжеспособности свидетельствуют о высокой степени покрытия сельскохозяйственными потребительскими кооперативами своих обязательств активами. В то же время высокий коэффициент текущей ликвидности свидетельствует о наличии неиспользуемых денежных средств, избыточных запасов, что означает недостаточно эффективное управление финансами в кооперативных организациях.
Таблица 41 – Динамика показателей платёжеспособности сельскохозяйственных потребительских кооперативов Курганской области
| Показатель | Норма-тивное значение | 2012 г. | 2013 г. | 2014 г. | 2015 г. | 2016 г. | 2017 г. | 2018 г. |
| Коэффициент абсолютной ликвидности | ≥ 0,2 | 1,4 | 1,5 | 3,7 | 4,1 | 2,0 | 3,0 | 1,2 |
| Коэффициент критической ликвидности | 0,7-0,8 | 1,8 | 1,9 | 5,5 | 7,6 | 4,5 | 5,1 | 2,5 |
| Коэффициент текущей ликвидности | ≥ 2 | 2,3 | 2,7 | 6,0 | 8,5 | 5,8 | 6,2 | 4,1 |
Примечание – Источник: Медведева Т.Н., Головина С.Г. Методические подходы к оценке финансового состояния сельскохозяйственных потребительских кооперативов // Дайджест-финансы. 2020. Т. 25. № 2 (254). С. 140-156 [129]
В отличие от ликвидности баланса, которая характеризует способность организации рассчитываться со своими краткосрочными кредиторами в соответствии со сроком погашения задолженности, финансовая устойчивость представляет собой определённое состояние субъекта хозяйствования, гарантирующее его постоянную платёжеспособность. Финансовая устойчивость, находясь в зависимости не только от результатов деятельности организации, но и от изменений внешней конъюнктуры, отражает состояние экономических ресурсов кооператива, их распределение и использование, что определяет дальнейшую траекторию развития его деятельности. Следовательно, платёжеспособность является внешним выражением финансового состояния организации, а финансовая устойчивость – его внутренним атрибутом, отражающим уравновешенность денежных и товарных потоков, доходов и расходов, средств и источников их формирования. Таким образом, оценка финансовой устойчивости – одна из главных задач в анализе деятельности кооперативов (таблица 42).
При оценке финансовой устойчивости, как правило, используются и другие традиционные коэффициенты, однако в данном исследовании они не применялись, так как собственный оборотный капитал сельскохозяйственных потребительских кооперативов Курганской области на протяжении последних семи лет (за исключением 2017 г.) имеет отрицательные значения. Более того, в 2012-2013 гг. в балансе отражается непокрытый убыток, в силу чего значения таких показателей, как коэффициент маневренности собственного капитала, коэффициент обеспеченности собственными средствами за этот период практически не отражают реальной картины. По этой же причине не представилось возможным рассчитать коэффициент автономии и финансовый леверидж непосредственно за 2012-2013 гг. Что касается рассчитанных коэффициентов, в частности за 2014-2018гг., следует отметить некоторые факты: (1) коэффициент автономии и коэффициент соотношение заёмных и собственных средств не соответствуют рекомендованным значениям в течение всего периода, так как сельскохозяйственные потребительские кооперативы испытывают нехватку собственных средств, (2) коэффициент текущей задолженности в 2014-2017 гг. соответствует нормативу, однако в 2018 г. за счёт превышения темпов роста краткосрочных обязательств (в 3,5 раза) над темпами роста валюты баланса (в 1,2 раза) значение данного показателя резко возрастает (что обусловлено увеличением всех статей краткосрочных обязательств и особенно доходов будущих периодов), (3) коэффициент финансовой устойчивости, отражающий долю собственного капитала и долгосрочных обязательств в валюте баланса, лишь на протяжении трёх лет (2014-2016 гг.) превышает минимально рекомендованное значение [129].
Таблица 42 – Динамика финансовой устойчивости сельскохозяйственных потребительских кооперативов Курганской области (на конец года)
| Показатель | Нормативное
значение |
2012 г. | 2013 г. | 2014 г. | 2015 г. | 2016 г. | 2017 г. | 2018 г. |
| Коэффициент автономии | > 0,5 | х | х | 0,04 | 0,06 | 0,01 | 0,23 | 0,26 |
| Соотношение заёмных и собственных средств (финансовый леверидж) | 0,5-0,8 | х | х | 23,5 | 16,5 | 86,5 | 3,3 | 2,8 |
| Коэффициент текущей задолженности | 0,1-0,2 | 0,4 | 0,4 | 0,2 | 0,1 | 0,2 | 0,2 | 0,5 |
| Коэффициент финансовой устойчивости | > 0,7 | 0,6 | 0,6 | 0,8 | 0,9 | 0,9 | 0,4 | 0,5 |
Примечание – Источник: Медведева Т.Н., Головина С.Г. Методические подходы к оценке финансового состояния сельскохозяйственных потребительских кооперативов // Дайджест-финансы. 2020. Т. 25. № 2 (254). С. 140-156 [129]
В результате проведенных оценок можно сделать вывод о том, что финансовое положение сельскохозяйственных кооперативов Курганской области в долгосрочной перспективе не представляется устойчивым по таким причинам, как (1) дефицит собственных средств и (2) высокая доля заёмного капитала. Тем не менее важно отметить, что специфика организации деятельности потребительских кооперативов допускает возможность привлечения заёмных средств (членов кооператива, других юридических и физических лиц, государства в виде финансовой поддержки), обретая, таким образом, необходимую динамику в своём развитии.
Немаловажный факт. При оценке финансового состояния хозяйствующего субъекта, как правило, сопоставляется структура баланса и его платёжеспособность. Однако данная методика не учитывает экономические показатели, в частности прибыль и рентабельность, что может привести к признанию неплатёжеспособными организации, имеющие в реальности устойчивый рост производства и положительную рентабельность (и наоборот). Между тем о нарушении финансового равновесия свидетельствует не только ликвидность, но и рентабельность. Показатели рентабельности позволяют оценить эффективность использования активов в хозяйствующем субъекте 130. Несмотря на то, что все анализируемые годы (2012-2018 гг.) характеризуются положительными значениями валовой прибыли, прибыли от продаж и чистой прибыли, всё же такие показатели, как рентабельность производства, рентабельность продаж, рентабельность активов и рентабельность капитала имеют в ряде лет отрицательные значения (таблица 43).
Данное противоречие (разная динамика прибыли и рентабельности) наблюдается и при сравнении коэффициента финансовой устойчивости с рентабельностью производства. Так, в 2017 г. и 2018 г. рентабельность производственной деятельности составляет 13,1 % и 3,2 % соответственно, а значение коэффициента финансовой устойчивости несколько меньше нормативного, что ещё раз подтверждает тот факт, что потребительским кооперативам необходимо и в дальнейшем, во-первых, наращивать собственный капитал, во-вторых, привлекать долгосрочные займы для расширения масштабов своей деятельности.
Таким образом, в течение анализируемого периода (2012-2018 гг.) в Курганской области наблюдается рост численности сельскохозяйственных потребительских кооперативов, увеличение стоимости имущества и объёмов финансирования. Значительный рост доли внеоборотных активов свидетельствует о повышении производственного потенциала организаций, а наращивание собственного капитала является позитивным фактором, свидетельствующим о росте финансовой устойчивости потребительских кооперативов. Кроме того, дополнительные объёмы заёмных финансовых источников позволяют кооперативам значительно расширять и объёмы осуществляемой ими деятельности [129].
Таблица 43 Динамика показателей рентабельности сельскохозяйственных потребительских кооперативов Курганской области
| Показатель | 2012 г. | 2013 г. | 2014 г. | 2015 г. | 2016 г. | 2017 г. | 2018 г. |
| Исходные данные | |||||||
| Валовая прибыль, тыс. руб. | 1658 | -903 | 2124 | 5975 | 1908 | 4479 | 2295 |
| Прибыль от продаж, тыс. руб. | -2607 | -4137 | -1385 | 2400 | -467 | 199 | -2338 |
| Чистая прибыль, убыток, тыс. руб. | -2087 | -1697 | 237 | 276 | -1726 | 20152 | 348 |
| Себестоимость, тыс. руб. | 67034 | 46006 | 54507 | 19878 | 29029 | 34275 | 71766 |
| Средняя стоимость активов, тыс. руб. | 76529 | 93196 | 104430 | 112285 | 109894 | 109912 | 190523 |
| Средняя стоимость оборотных
активов, тыс. руб. |
75651 | 91187 | 97879 | 103421 | 103352 | 103205 | 138989 |
| Средняя стоимость собственного капитала, тыс. руб. | -1291 | -2881 | 1721 | 5525 | 3819 | 13979 | 34119 |
| Расчётные показатели | |||||||
| Рентабельность активов
(по чистой прибыли), % |
-2,7 | -1,8 | 0,2 | 0,3 | -1,6 | 18,3 | 0,2 |
| Рентабельность оборотных
активов (по чистой прибыли), % |
-2,8 | -1,9 | 0,2 | 0,3 | -1,7 | 19,5 | 0,3 |
| Рентабельность собственного
капитала (по чистой прибыли), % |
-115,9 | -43,7 | 13,8 | 5,0 | -45,2 | 144,2 | 1,0 |
| Рентабельность продаж
(по прибыли от продаж), % |
-3,8 | -9,2 | -2,5 | 9,3 | -1,5 | 0,5 | -3,2 |
| Рентабельность производства
(по валовой прибыли), % |
2,5 | -2,0 | 3,9 | 30,1 | 6,6 | 13,1 | 3,2 |
Примечание – Источник: Медведева Т.Н., Головина С.Г. Методические подходы к оценке финансового состояния сельскохозяйственных потребительских кооперативов // Дайджест-финансы. 2020. Т. 25. № 2 (254). С. 140-156 [129]
Проведённая оценка показывает достаточно высокую степень платёжеспособности сельскохозяйственных потребительских кооперативов, что, безусловно, даёт им возможность полностью производить расчёты по своим обязательствам. Тем не менее важно отметить, что сверхнормативные значения коэффициентов платёжеспособности отражают недостаточную эффективность финансового менеджмента. Так, чрезмерная величина свободных денежных средств объясняется нерациональным использованием данных ресурсов, а избыточные запасы приводят к снижению ликвидности деятельности кооперативов и росту затрат.
Результаты анализа финансовой устойчивости кооперативов доказывают, во-первых, нестабильную тенденцию, во-вторых, несоответствие нормативным значениям по ряду показателей. При этом высокая доля заёмных средств отражает специфику формирования финансовых ресурсов в потребительских кооперативах, а потому не может трактоваться однозначно. Данный вывод подтверждают и показатели рентабельности производства, которые за исследуемый период значительно дифференцируются (величина рентабельности собственного капитала колеблется в диапазоне от –115,9 % до +144,2 %). В итоге, исходя из вышесказанного, следует заключить, что для укрепления своих финансовых позиций сельскохозяйственным потребительским кооперативам необходимо наращивать собственный капитал, расширять масштабы и виды деятельности, выводя кооператив на более высокий уровень конкурентоспособности и значимости для сельских сообществ и соответствующих сельских территорий.
Что касается конкретно Курганской области, то источники формирования денежных средств в сельскохозяйственных кооперативах и их объёмы подтверждают отмеченные выше сложности (таблица 44).
Таблица 44 – Источники формирования денежных средств сельскохозяйственными потребительскими кооперативами Курганской области (на конец года), тыс. руб.
| Наименование | 2013 г. | 2014 г. | 2015 г. | 2016 г. | 2017 г. | 2018 г. | 2018 г. к 2013 г., % |
| Выручка (доход) | 45103 | 56631 | 25853 | 30937 | 83161 | 74061 | 164,5 |
| Привлечено займов | 38190 | 57149 | 48326 | 34427 | 5432 | 57662 | 150,9 |
| Привлечено кредитов | — | 380 | — | — | — | — | — |
| Предоставлено займов | 20590 | 55337 | 49732 | 13965 | — | — | — |
| Сумма начисленных процентов | 6305 | — | 8925 | 5469 | 6930 | 5829 | 92 |
| Начислено в пользу членов кооператива | 890 | 386 | — | 237 | — | — | — |
| Размер паевого фонда | 1144 | 2530 | 1530 | 1570 | 2196 | 3125 | 273 |
Примечание – Источник: данные Департамента АПК Курганской области (на основании представленной кооперативами отчётности).
Как следует из отчётного материала и его анализа, размер паевого фонда (из-за его ограниченности) не позволяет в полной мере обновлять и расширять материально-техническую базу кооперативов (в 2013 г. данный показатель составляет в среднем на один кооператив 230 тыс. руб., а в 2018 г. – всего 200 тыс. руб.). Медленными темпами увеличиваются доходы от основной деятельности кооперативов. К примеру, в 2018 г. по сравнению с 2013 г. доходы возрастают в 1,6 раза, а число кооперативов увеличивается в 2,2 раза. Таким образом, можно сделать некоторые выводы: 1) существенно ограничены собственные финансовые возможности сельхозпроизводителей (членов кооперативов); 2) банки и другие кредитные организации не проявляют особой готовности в предоставлении займов сельскохозяйственным кооперативам; 3) для развития кооперативной деятельности необходимо использовать такие источники, как привлечение заёмных финансовых ресурсов от членов и ассоциированных членов кооперативов (внутренние источники) и от кредитных организаций (внешние источники).
В целом же можно констатировать, что низкая эффективность функционирования сельскохозяйственных кооперативов Курганской области не способствует в сложившейся ситуации получению абсолютных или сравнительных преимуществ и, как следствие, обеспечению конкурентоспособности. Как свидетельствуют материалы исследования, небольшие размеры кооперативов не позволяют им извлекать экономию от масштаба, генерировать внешние эффекты от интеграционных и агломеративных процессов, существенно сокращать производственные и трансакционные издержки. Кроме того, тщательный анализ деятельности сельскохозяйственных кооперативов на современном этапе их развития (сквозь призму достижений отечественной и западной кооперативной теории, с учётом опыта функционирования подобных организаций в развитых и развивающихся странах мира, в условиях существенной поддержки государства) даёт возможность выявить внутренние и внешние факторы успехов и неудач кооперативного развития, идентифицировать перспективы эволюции кооперативов в будущем. Причины неэффективной деятельности при этом следует искать в тех обстоятельствах (социально-экономических, институциональных, политических), которые препятствуют реализации традиционных кооперативных принципов в отечественной среде, сдерживают рост капитала кооперативных организаций, ставят под угрозу их жизнеспособность, обостряя внутренние противоречия между членами кооператива.
Научный интерес представляют сравнительные характеристики и показатели эффективности деятельности сельскохозяйственных потребительских кооперативов в Российской Федерации в целом и в её округах в частности. Статистической базой такого компаративного анализа может послужить база ЕМИСС, созданная Росстатом и включающая множество важных данных относительно кооперативной деятельности (численность членов кооперативов, паевой фонд и его структура, стоимость отгруженных товаров собственного производства, выручка от несельскохозяйственной деятельности и т. д.). Как уже неоднократно отмечалось, число сельскохозяйственных потребительских кооперативов в последние годы перманентно снижается [93], а численность их членов, наоборот, постоянно растёт [94]. Положительная динамика данного показателя в Российской Федерации в целом для сельскохозяйственных потребительских кооперативов характерна и для основной (наиболее важной для мелких сельхозпроизводителей) их группы – снабженческо-сбытовых кооперативов (таблица 45).
В то же время очевидно, что в разрезе округов РФ (и областей внутри округа) изменения численности членов сельскохозяйственных снабженческо-сбытовых кооперативов далеко не однозначны. Так, например, существенное увеличение данного показателя отмечается в Центральном и Сибирском федеральных округах, а значимое снижение – в Северо-Кавказском и Уральском. Причём снижение численности членов исследуемого вида кооперативов непосредственно в Уральском федеральном округе наблюдается в Тюменской области, в то время как другие области УФО (Челябинская, Курганская, Свердловская) характеризуются их ростом. Включение в данную статистику перерабатывающих кооперативов несколько изменило бы общую картину, но (предположительно) в незначительной степени. Так как общая база по всем сельскохозяйственным потребительским кооперативам конкретно по данному показателю (как и некоторым другим, приведённым далее) отсутствует, а анализ возможен лишь на основе результатов сельскохозяйственной переписи (главным образом на основе первичных данных, которые не публикуются в открытой печати), оценка основных результатов деятельности сельскохозяйственных потребительских кооперативов в России, федеральных округах и областях УФО осуществлялась по такой категории, как снабженческо-сбытовые кооперативы.
Таблица 45 – Динамика численности членов снабженческо-сбытовых кооперативов, ед.
| Территория | 2013 г. | 2014 г. | 2015 г. | 2016 г. | 2017 г. | 2018 г. | 2018 г. к 2013 г. (рост, снижение, ед.) |
| Центральный федеральный округ | 9588 | 7785 | 6066 | 18747 | 28080 | 27682 | +18094 |
| Северо-Западный федеральный округ | 215 | 151 | 167 | 178 | 124 | 155 | -60 |
| Южный федеральный округ | 1010 | 876 | 933 | 1120 | 1222 | 1413 | +403 |
| Северо-Кавказский федеральный округ | 1078 | 255 | 321 | 354 | 286 | 182 | -896 |
| Приволжский федеральный округ | 9828 | 8704 | 8428 | 8933 | 8863 | 11290 | +1462 |
| Уральский федеральный округ | 7874 | 8511 | 8760 | 9063 | 8018 | 7323 | -551 |
| Курганская область | 18 | 24 | 24 | 40 | 35 | 47 | +29 |
| Свердловская область | 59 | 124 | 156 | 183 | 125 | 104 | +45 |
| Тюменская область | 3 781 | 4 217 | 4 328 | 4 030 | 3 104 | 2502 | -1279 |
| Челябинская область | 4 016 | 4 146 | 4 252 | 4 810 | 4 754 | 4670 | +654 |
| Сибирский федеральный округ | 6472 | 7149 | 8341 | 7551 | 8476 | 8920 | +2448 |
| Дальневосточный федеральный округ | 348 | 275 | 253 | 216 | 110 | 619 | +271 |
| Российская Федерация – всего | 36413 | 33706 | 33269 | 46162 | 55179 | 57584 | +21171 |
Примечание – Источник: Росстат, ЕМИСС https://fedstat.ru/indicators/ [101]
Как показывает статистический анализ, значимая региональная дифференциация наблюдается и с точки зрения других показателей деятельности сельскохозяйственных снабженческо-сбытовых кооперативов, в том числе одного из базовых – размера паевого фонда (таблица 46). Согласно представленным данным, с 2013 г. отмечается рост паевого фонда (включая взносы ассоциированных членов) как в целом по Российской Федерации, так и в отдельных федеральных округах, например, Северо-западном, Южном, Уральском, Сибирском. Снижение паевого фонда наблюдается и в остальных федеральных округах, включая Уральский федеральный округ (в частности в таких его областях, как Курганская и Тюменская). Причём, если в Свердловской области паевой фонд сельскохозяйственных снабженческо-сбытовых кооперативов увеличивается на 7,3 млн р., то в Курганской области (являющейся основным объектом исследования), наоборот, сокращается почти на 3 млн. р. Аналогичная динамика характерна и для резервного фонда сельскохозяйственных потребительских кооперативов.
Таблица 46 – Динамика паевого фонда снабженческо-сбытовых потребительских кооперативов, тыс. р.
| Территория | 2013 г. | 2014 г. | 2015 г. | 2016 г. | 2017 г. | 2018 г. | 2018 г. к 2013 г., % |
| Центральный федеральный округ | 81185 | 79863 | 91273 | 77246 | 71661 | 75468 | 93 |
| Северо-Западный федеральный округ | 4743 | 4068 | 4089 | 17531 | 17113 | 19409 | 409 |
| Южный федеральный округ | 32916 | 35701 | 54426 | 141263 | 147638 | 110471 | 336 |
| Северо-Кавказский федеральный округ | 5326 | 5226 | 6 666 | 8477 | 4978 | 4361 | 82 |
| Приволжский федеральный округ | 148878 | 131751 | 98028 | 98698 | 91095 | 100742 | 68 |
| Уральский федеральный округ | 13783 | 18783 | 16072 | 18578 | 20961 | 20279 | 147 |
| Курганская область | 4 621 | 1 500 | 1 627 | 1 669 | 1 109 | 1671 | 36 |
| Свердловская область | 7 401 | 7 721 | 13 489 | 15 173 | 6 070,8 | 14723 | 199 |
| Тюменская область | 5 292 | 5 334,4 | 2 014,1 | 2 690,5 | 5 194 | 2306 | 44 |
| Челябинская область | 1 469,2 | 1 516,6 | 1 448,1 | 1 428,8 | 1 409,2 | 1579 | 107 |
| Сибирский федеральный округ | 28476 | 30731 | 21320 | 22769 | 39076 | н/д | 137* |
| Дальневосточный федеральный округ | 44352 | 18603 | 18993 | 19907 | 13192 | н/д | 30* |
| Российская Федерация – всего | 359659 | 324725 | 310868 | 404470 | 405714 | 380876 | 106 |
Примечание – * – сравнение 2017 г. с 2013 г., так как данные 2018 г. отсутствуют в базе данных ЕМНИС.
Следующее. Для определения ресурсных и материально-технических возможностей сельскохозяйственных кооперативов России и её регионов необходимо проанализировать (и сравнить) такой показатель, как «наличие основных фондов снабженческо-сбытовых сельскохозяйственных потребительских кооперативов по полной учётной стоимости», значение которого также различается по регионам, при этом для большинства из них (как и для России в целом) характерна его положительная динамика (таблица 47).
Таблица 47 – Наличие основных фондов снабженческо-сбытовых сельскохозяйственных потребительских кооперативов по полной учётной стоимости, тыс. р.
| Территория | 2013 г. | 2014 г. | 2015 г. | 2016 г. | 2017 г. | 2018 г. | 2018 г. к 2013 г., % |
| Центральный федеральный округ | 641355 | 549382 | 715919 | 683250 | 1284721 | 725620 | 113 |
| Северо-Западный федеральный округ | 38484 | 27304 | 41781 | 45328 | 45213 | 86092 | 224 |
| Южный федеральный округ | — | — | — | 283134 | 486243 | 424930 | – |
| Северо-Кавказский федеральный округ | 10644 | 9073 | 34433 | 53999 | 10904 | 14434 | 136 |
| Приволжский федеральный округ | 729044 | 532854 | 571954 | 501631 | 552266 | 645451 | 89 |
| Уральский федеральный округ | 103529 | 149649 | 157021 | 171952 | 195616 | 192525 | 186 |
| Курганская область | 604,2 | 4151 | 4151 | — | — | — | – |
| Свердловская область | 9209 | 14672 | 18346 | 42259 | 38721 | 32625 | 354 |
| Тюменская область | 67361 | 100550 | 101956 | 96537 | 113852 | 117187 | 174 |
| Челябинская область | 26354 | 30276 | 32568 | 33157 | 43042 | 42699 | 162 |
| Сибирский федеральный округ | 360349 | 334224 | 369364 | 315058 | 426146 | 567090 | 157 |
| Дальневосточный федеральный округ | 209063 | 320569 | 330287 | 366805 | 320908 | 260417 | 125 |
| Российская Федерация – всего | 2251748 | 2124527 | 2449119 | 2421156 | 3322016 | 2916559 | 130 |
Примечание – Источник: Росстат, ЕМИСС https://fedstat.ru/indicators/ [101]
Основные результаты хозяйственной деятельности сельскохозяйственных снабженческо-сбытовых кооперативов в России и её регионах целесообразно оценить по динамике таких показателей, как (1) стоимость отгруженных товаров (работ, услуг) собственного производства, (2) выручка от их несельскохозяйственной деятельности. Следует отметить, что по Российской Федерации наблюдается ежегодное увеличение стоимости отгруженных товаров собственного производства, выполненных сельскохозяйственными снабженческо-сбытовыми кооперативами работ и услуг, которое в 2019 г. составляет относительно 2013 г. более 350 %. В округах Российской Федерации (за исключением Дальневосточного федерального округа) наблюдается аналогичная динамика, хотя и по этому показателю деятельности анализируемой группы сельхозкооперативов дивергенция по округам и субъектам (в том числе по областям Уральского федерального округа) очевидна (таблица 48).
Таблица 48 – Динамика стоимости отгруженных товаров (работ, услуг) собственного производства снабженческо-сбытовыми потребительскими кооперативами, тыс. р.
| Территория | 2013 г. | 2014 г. | 2015 г. | 2016 г. | 2017 г. | 2018 г. | 2018 г. к 2013 г., % |
| Центральный федеральный округ | 691478 | 1040032 | 1252957 | 1508489 | 2448205 | 2510867 | 363 |
| Северо-Западный федеральный округ | 20538 | 59708 | 12935 | 66357 | 41068 | 69277 | 337 |
| Южный федеральный округ | 196757 | 145274 | 194675 | 81307 | 244403 | 296805 | 151 |
| Северо-Кавказский федеральный округ | 21536 | 49339 | 48361 | 65974 | 53368 | 180027 | 836 |
| Приволжский федеральный округ | 1191805 | 1354800 | 1362013 | 1367583 | 1775884 | 1502841 | 126 |
| Уральский федеральный округ | 480139 | 626258 | 637563 | 1178969 | 732894 | 647051 | 135 |
| Курганская область | 40687 | 2715 | — | – | |||
| Свердловская область | 4605 | 6316 | 19165,7 | 84777,8 | 35651,7 | 37163 | 807 |
| Тюменская область | 184609 | 204492 | 195883 | 560295 | 329089 | — | – |
| Челябинская область | 290925 | 374763 | 422514 | 533897 | 365438 | 281898 | 97 |
Продолжение таблицы 48
| Сибирский федеральный округ | 757796 | 1049320 | 1016850 | 750381 | 782700 | 821512 | 108 |
| Дальневосточный федеральный округ | 69435 | 116154 | 144915 | 85545 | 54447 | 103147 | 149 |
| Российская Федерация – всего | 3429484 | 4440885 | 4670268 | 5104606 | 6132968 | 6131526 | 179 |
Примечание – Источник: Росстат, ЕМИСС https://fedstat.ru/indicators/ [101]
Ещё большей дифференциации подвержен такой показатель деятельности сельскохозяйственных потребительских (снабженческо-сбытовых) кооперативов, как выплата за проданную ими продукцию (таблица 49). Во-первых, этот показатель не демонстрирует в федеральных округах существенного роста (исключение Северо-Кавказский федеральный округ, где наблюдается увеличение данного показателя почти в 10 раз, и Северо-Западный федеральный округ, где этот же показатель увеличился в 2,5 раза). Во-вторых, если в 2015-2017 гг. во многих округах (и областях) Российской Федерации отмечается рост выручки от проданной продукции, то 2018 год характеризуется очередным снижением объёмов дохода. Отметим, что такая же ситуация наблюдается в последующие после реализации Приоритетного национального проекта «Развитие АПК» годы.
Благодаря тому, что направления хозяйственной активности современных сельскохозяйственных потребительских кооперативов характеризуются процессами диверсификации, снабженческо-сбытовые кооперативы (для обретения конкурентоспособности и финансовой устойчивости) стремятся получать выгоды не только от сугубо сельскохозяйственной деятельности, но и от деятельности несельскохозяйственной, однако динамика выручки от несельскохозяйственной деятельности снабженческо-сбытовых потребительских кооперативов в России и её округах показывает наличие многих ограничений в данном направлении развития кооперации (таблица 50). Помимо дифференциации федеральных округов РФ по динамика выручки сельскохозяйственных потребительских кооперативов от несельскохозяйственной деятельности, следует в целом отметить некоторый рост данного показателя (по России в целом – 17 %).
И последнее. Ни одна современная организация (сельскохозяйственная, промышленная, мелкая, крупная) не может эффективно функционировать без использования заёмных средств. В связи с такими особенностями аграрной деятельности, как сезонность и длительный технологический период производства многих видов продукции, заёмные средства, конечно же, являются особенно необходимыми для любых сельскохозяйственных организаций. Тем не менее общий объём внешних заимствований постепенно снижается.
Таблица 49 – Динамика выплат за проданную продукцию снабженческо-сбытовыми потребительскими кооперативами, тыс. р.
| Территория | 2013 г. | 2014 г. | 2015 г. | 2016 г. | 2017 г. | 2018 г. | 2018 г. к 201 г., % |
| Центральный федеральный округ | 3291874 | 3643237 | 3220455 | 3518512 | 4691322 | 4722439 | 143 |
| Северо-Западный федеральный округ | 44651 | 46309 | 53954 | 90146 | 57082 | 114464 | 256 |
| Южный федеральный округ | 789929 | 949782 | 846386 | 1115064 | 1331020 | 1055318 | 134 |
| Северо-Кавказский федеральный округ | 15252 | 34226 | 16247 | 28055 | 42499 | 148394 | 973 |
| Приволжский федеральный округ | 3332284 | 4152143 | 4987105 | 3664882 | 3693261 | 3023699 | 91 |
| Уральский федеральный округ | 944735 | 1252085 | 1184061 | 1340867 | 1133479 | 784525 | 83 |
| Курганская область | 18360,9 | 24273 | 5941 | 8000 | 100 | – | – |
| Свердловская область | 44663 | 4893 | 17743 | 45155 | 14520 | 48974 | 110 |
| Тюменская область | 457879 | 705210 | 698025 | 730117 | 693329 | 632632 | 138 |
| Челябинская область | 423833 | 517709 | 462352 | 557596 | 425530 | – | – |
| Сибирский федеральный округ | 1148624 | 1532715 | 1808532 | 1667131 | 1948411 | 2395454 | 209 |
| Дальневосточный федеральный округ | 138344 | 115874 | 161365 | 111151 | 142090 | 204577 | 148 |
| Российская Федерация – всего | 9705693 | 11726371 | 12278105 | 11535808 | 13039164 | 12448870 | 128 |
Примечание – Источник: Росстат, ЕМИСС https://fedstat.ru/indicators/ [101]
Таблица 50 – Динамика выручки от несельскохозяйственной деятельности снабженческо-сбытовых потребительских кооперативов, тыс. р.
| Территория | 2013 г. | 2014 г. | 2015 г. | 2016 г. | 2017 г. | 2018 г. | 2018 г. к 2013 г., % |
| Центральный федеральный округ | 2813225 | 1946655 | 1558049 | 1176098 | 1498444 | 1680436 | 60 |
| Северо-Западный федеральный округ | 99460 | 115400 | 130384 | 225385 | 54519 | 81527 | 82 |
| Южный федеральный округ | 396204 | 538742 | 459603 | 694914 | 784485 | 548193 | 138 |
| Северо-Кавказский федеральный округ | 10737 | 15080 | 29208 | 17622 | 11370 | — | – |
| Приволжский федеральный округ | 1433477 | 1483830 | 2034104 | 2205026 | 2346375 | 2408097 | 168 |
| Уральский федеральный округ | 205527 | 237868 | 134984 | 359884 | 294918 | 290411 | 141 |
| Курганская область | 2722 | 126 | — | – | |||
| Свердловская область | 19879 | 35262 | 43344 | 37394 | 25711 | 37431 | 188 |
| Тюменская область | 52762 | 67744 | 49543 | 308947 | 267117 | 252461 | 478 |
| Челябинская область | 130164 | 134862 | 42097 | 13543 | 1964 | — | – |
| Сибирский федеральный округ | 246721 | 490983 | 548484 | 577262 | 614080 | 967817 | 392 |
| Дальневосточный федеральный округ | 161452 | 112701 | 135076 | 237071 | 219245 | 259618 | 161 |
| Российская Федерация – всего | 5366803 | 4941259 | 5029893 | 5493263 | 5823438 | 6258088 | 117 |
Примечание – Источник: Росстат, ЕМИСС https://fedstat.ru/indicators/ [101]
Таким образом, низкая эффективность деятельности сельскохозяйственных потребительских кооперативов в России очевидно демонстрирует необходимость активных научных исследований, поиска возможностей использования международного опыта для зарождения и развития новых кооперативных практик в аграрном секторе экономики страны и в границах сельских территорий в целом, спецификации новых механизмов и инструментов государственной поддержки и стимулирования развития сельскохозяйственной кооперации в отечественных условиях среды.
3. Научно-практические рекомендации по учёту международного опыта в развитии сельскохозяйственных потребительских кооперативов в отечественной социально-экономической и институциональной среде
Результаты эмпирических исследований, продемонстрировавшие низкую эффективность деятельности сельскохозяйственных потребительских кооперативов в Российской Федерации, а также некоторые итоги теоретических изысканий относительно причин такой ситуации позволили заключить следующее: 1) неформальные институты, несмотря на определённые позитивные изменения в их характеристиках, по-прежнему создают существенные препятствия на пути успешного развития сельскохозяйственной потребительской кооперации (нейтрализуя результаты совершенствования формальных институтов, снижая эффективность государственных инициатив); 2) для улучшения функционирования сельскохозяйственных потребительских кооперативов необходимо внести определённые изменения в современное кооперативное законодательство, что обеспечит кооперативам бо́льшие возможности для реализации современных бизнес-стратегий в их хозяйственной деятельности; 3) использование в организации кооперативной деятельности традиционной модели, преимущества которой строятся на эффекте масштаба (в то время как созданные «сверху» кооперативы отличаются незначительными размерами), по сути, обусловливает недостаток капитала, отсутствие стимулов и мотивации для внедрения современных технологий, низкую конкурентоспособность кооперативных организаций (хотя в определённых обстоятельствах и традиционная модель, безусловно, имеет право на существование); 4) наиболее перспективной для внедрения в основные отрасли аграрного производства (молочная, мясная, зерновая и т. д.) является в настоящее время предпринимательская модель кооператива, использование которой в отечественной кооперативной практике связано с множеством сложностей, но вполне возможно при условии тщательной проработки как самой модели, так и элементов окружающей институциональной среды; 5) немаловажным фактором развития сельскохозяйственных потребительских кооперативов является качество человеческого капитала, привлекаемого ими для определения стратегий и повседневного управления хозяйственной деятельностью. Каждое из приведённых выше резюмирующих положений можно использовать для формулирования научно-практических рекомендаций относительно того, как международный опыт и определённые его уроки можно использовать в качестве конструктивного рычага развития сельскохозяйственной кооперации в России.
Первая из рекомендаций касается формирования институциональной среды, причём, в первую очередь, именно неформальных институтов, благоприятствующих развитию кооперации, сотрудничества, взаимопомощи. Прежде всего, в этом направлении следует продвигаться всем заинтересованным структурам (государственным органам, сельхозпроизводителям, сельским сообществам), понимая, что такая среда имеет первостепенное значение как для самых простых (даже неинституционализированных), так и вполне современных форм кооперации.
Как демонстрируют результаты скрупулёзного анализа развития кооперации в различных странах мира (глава первая), сельскохозяйственные кооперативы появляются и действуют в определённом социальном и культурном контексте. Неформальные институты, сложившиеся в той или иной стране (регионе), являясь посредниками между внешней средой и хозяйственными единицами, образуются обычаями, традициями, правилами поведения, убеждениями, верованиями, этическими нормами и другими субъективными аспектами общественной жизни. Все эти элементы неформальной институциональной среды содержат импульсы, с одной стороны, стимулирующие развитие кооперативных организаций, с другой – ограничивающие их положительную динамику. Так, культурные особенности, социальные ожидания, традиции, к примеру, могут как поддерживать, так и препятствовать развитию кооперативных структур. Действуя в тесной взаимосвязи, неформальные, формальные и рыночные институты (в совокупности) существенно влияют на различные параметры развития сельскохозяйственной кооперации, причём, неформальные институты (являясь результатом исторических изменений) становятся причиной существенных региональных различий в кооперативных традициях и практиках.
Действительно, как показывают исследования, для развития аграрных кооперативов важна не только формальная институциональная и политическая среда, но и исторически сформировавшиеся социальные (неформальные) условия. Исходя из сущности кооперативной организации, эффективное её функционирование обусловлено определёнными внутренними ценностями (доверием, вовлечённостью членов кооператива в осуществляемую организацией деятельность, духом солидарности и равенства, социальной ответственностью и т. д.) [131]. Особенно важны данные компоненты нефор-мальной институциональной среды для функционирования кооперативов самых простых форм (традиционных кооперативов), появление которых возможно именно при таких характеристиках среды, а развитие требует высокого уровня доверия, готовности членов кооператива к коллективной деятельности, опыта демократического управления, позитивного отношения к равенству, солидарности и взаимопомощи [132].
Неформальные институты, как правило, структурируют социальное поведение и, представляя собой набор традиций, обычаев, норм и правил, появляющихся по мере возникновения постоянных связей между агентами, являются регуляторами социального поведения. Обычно они признаются всеми членами общества, специфицируя их поведение в конкретных ситуациях, самоподдерживаются или поддерживаются какой-либо внешней властью. По мнению Р. Элликсона, для людей с близкими социальными взглядами «эти нормы могут быть более предпочтительны, чем административные и юридические решения» [1]. Члены кооперативных сообществ развивают и поддерживают нормы, содержание которых служит максимизации их совокупного благосостояния. По сути, неформальные институты в определённой мере замещают закон, хотя и не всегда являются субститутами, имеется в виду, что закон определяет исход конфликтов, которые невозможно урегулировать в частном порядке. Более того, социальные нормы способствуют созданию тех или иных законодательных актов, особенно если само общество стремится к гармонии между формальными и неформальными институтами.
Изучением неформальных институтов занимается не столько экономическая теория, сколько экономическая история и другие социально-гуманитарные науки. Этот уровень, чаще всего, принимается институциональной экономикой как данный, его институты либо изменяются очень медленно, либо вообще остаются постоянными на протяжении веков и тысячелетий. Идентификация и объяснение механизмов, с помощью которых неформальные институты появляются и поддерживаются, особенно полезны для понимания столь медленных их изменений. Одни институты остаются стабильными в силу своей функциональности, другие – в силу того, что они тесно связаны друг с другом и часто поддерживаются формальными институтами. Как показывает зарубежный опыт, консервативное неформальное окружение может стать непреодолимым препятствием в развитии кооперативов даже в то время, когда все другие условия предельно благоприятные, и потому, преследуя цель динамичного развития сельскохозяйственных кооперативов, необходимо и учёным, и практикам (особенно государственным структурам, стимулирующим аграрную кооперацию) обратить самое серьёзное внимание на данный фактор, формируя позитивную неформальную среду посредством самых различных мероприятий.
Обобщающие материалы скрупулёзного анализа развития кооперативных практик в различных странах Северной Америки и Европы убедительно демонстрируют, что формальные условия редко могут быть использованы в качестве объяснения медленного развития кооперативов в сельском хозяйстве (как правило, для адаптации к потребностям кооперативного бизнеса они достаточно мобильные), а следовательно, такие причины обусловлены (1) качеством неформальных институтов и особенностями социально-психологической сферы, (2) дисгармонией в состоянии неформальных институтов и формальных институтов. К примеру, если модификация формальных институтов осуществляется, по сути, быстро, то изменение ценностей, привычек, традиций, этических и социальных норм, их внедрение, формирование и закрепление – процесс сложный и долгий. Аграрная российская история является тому яркой демонстрацией, а возникающий конфликт между формальными и неформальными институтами часто препятствует реализации самых прогрессивных идей и реформ. Одна из основных задач заинтересованных в развитии кооперации структур сводится, таким образом, к изучению влияния тех или иных социально-психологических факторов на желание и готовность аграрных производителей сотрудничать друг с другом (решая при этом проблемы самого различного плана – экономические, социальные, экологические), оказывать партнёрам всяческую поддержку и помощь, участвовать в различных (формальных и неформальных) видах кооперативной деятельности.
Безусловно, сами компоненты неформальной среды, а тем более механизмы и инструменты воздействия на них в определённом (выгодном для общества) русле, представляют собой сложные для науки феномены, без исследования которых невозможно моделировать процессы создания и развития сельскохозяйственных кооперативов в тех или иных сложившихся условиях. В свою очередь, представителями современной экономической теории вышеобозначенные компоненты неформальной среды дополняются (1) социальной согласованностью и ответственностью (Л. Робинсон и Д. Лифтон [133]), (2) консерватизмом и индивидуализмом (Дж. Сиеберт [134]), (3) доверием аграрных производителей к своим партнёрам и потенциальным менеджерам (С. Боргер [135]. Кроме того, в результате тщательного анализа современной научной литературы непосредственно по проблеме идентификации важнейших для развития кооперации составляющих неформальной среды, изучения практического опыта эволюции кооперативных практик в некоторых зарубежных странах, реализации задач эмпирических исследований были выделены несколько неформальных институтов, препятствующих своим состоянием развитию сельскохозяйственных потребительских кооперативов в России. В сущности, особое внимание следует обратить на (1) отношение общества (сельских сообществ) к кооперации, в том числе аграрной, (2) готовность и желание (сельхозтоваропроизводителей и других лиц) быть вовлечёнными в кооперативную деятельность, (3) доверие к коллегам и партнёрам, (4) склонность участвовать не только в трансакциях с кооперативом, но и в демократических процедурах управления кооперативной организацией [136].
Раскрывая несколько подробнее содержательные особенности обозначенных теоретических конструкций, которые самым тщательным образом исследуются современной кооперативной наукой, отметим, что (несмотря на кажущуюся простоту) каждая из них достаточно сложна как для научного, так и для обыденного понимания. Так, «отношение» к тому или иному экономическому явлению включает в себя такие аспекты, как когнитивный (я убеждён), эмоциональный (я чувствую) и практический (это результат моего прежнего опыта). В целом, исследования демонстрируют, что «отношение» к той или иной организации является значимым фактором принятия решений, когда, например, сельхозпроизводители выбирают между кооперативом и инвесторо-ориентированной фирмой [137] или когда оценивают деятельность кооперативной организации [138]. Российский опыт также демонстрирует значимость данного неформального обстоятельства для развития аграрной кооперации. К примеру, историческое наследие советского периода и первых лет реформ в России и её регионах (отсутствие демократических практик в управлении, негативный опыт кооперации на различных исторических этапах экономического развития, недостаток инициативности и слабые предпринимательские традиции в аграрном бизнесе) до сих пор нейтрализует результаты совершенствования формальных институтов, снижая эффективность государственных инициатив и сдерживая развитие сельскохозяйственных потребительских кооперативов [139]. Мировой же опыт показывает, что динамика развития кооперативов (помимо других факторов) определяется (во многом,) склонностью мелких и средних аграрных производителей расценивать кооперацию в качестве способа сокращения издержек и увеличения выгод в ходе осуществляемых ими трансакций, касающихся поставок ресурсов, реализации готовой продукции, производства различного вида услуг.
Следующая синтетическая категория «готовность и желание того или иного субъекта быть вовлечёнными в кооперативную деятельность» сосредоточивается вокруг понятия «вовлечённость», которое, в свою очередь, подчёркивает, во-первых, индивидуальную психологическую причастность к феномену «кооператив», во-вторых, готовность участвовать в его деятельности. Данная социальная характеристика тесно связана с кооперативной этикой, которая непосредственно коррелирует с жизнеспособностью кооператива, имеется в виду, если бизнес-этика не соответствует кооперативным принципам, то, безусловно, кооператив рано или поздно погибает [140]. Склонность к кооперации, таким образом, расценивается современными исследователями как важнейший фактор успеха кооперативного развития, а желание фермеров участвовать в создании кооператива и его деятельности находится в центре внимания и кооперативной науки, и кооперативной практики [94]. Неготовность же (или нежелание) членов кооператива активно осуществлять с ним трансакции существенно ограничивают рост кооперативной организации и, как следствие, возможности получения выгод от экономии на масштабе. Вовлечённость базируется как на кооперативной идеологии, включающей набор социальных ценностей, так и на практических расчётах относительно предполагаемых цен, издержек и, как результат, экономических (и других хозяйственных) выгод [141].
В последние годы всё более актуальной становится и такая сложная категория, как «доверие», которая в кооперативной деятельности носит и социально-этический, и ярко выраженный (значимый для кооперации) экономический характер, а потому наиболее значимые её положения важны для (1) включения в методологию исследования развития кооперативных структур, (2) учёта в организации кооперативной деятельности в аграрном секторе экономики России. Как показывают результаты теоретических исследований, благополучие членов кооператива во многом зависит от того, как организована коллективная деятельность, следовательно, доверие к тем, кто в неё вовлечён, является важным фактором привлекательности кооперации для потенциальных и действующих её членов. Специфицируя факторы, влияющие на рассматриваемый феномен (доверие), необходимо, прежде всего, систематизировать основные подходы, сформировавшиеся в современной науке в ходе его изучения. К примеру, М. Джэймс и М. Сикута заключают, что доверие в кооперативных сообществах связано с присущими им нормами, такими как равенство, солидарность, лояльность [142], а М. Фултон и К. Гианнакас определяют уровень организационного доверия специфическим кооперативным устройством [143]. Кроме того, немало работ, посвящённых изучению влияния уровня доверия на успех кооперативной деятельности. Так, в своих работах Дж. Шаффер даёт аргументированные ответы на вопрос, как именно доверие в коллективе может либо создавать, либо разрушать кооператив [144], а Р. Шапира [145] и Дж. Хогеланд [146] эмпирически доказывают, что значительное ухудшение эффективности деятельности кооператива связано с изменением уровня доверия (от высокого к низкому) его членов к партнёрам и менеджерам, в свою очередь, С. Головина и Й. Нилссон научно обосновывают, что в условиях российской действительности именно низкий уровень доверия существенно препятствует процессу создания кооперативов [78].
Не менее важным условием функционирования кооператива является готовность (и склонность) его членов к участию в демократической системе управления организацией [147]. Причём, специфическое устройство сельскохозяйственного кооператива (как уникальной коллективной организации) предполагает, что её члены должны принимать участие в процедурах управления и контроля (прежде всего, через участие в выборах и голосовании), а неготовность и нежелание быть вовлечёнными в демократические процедуры принятия решений существенно ослабляет потенциал кооперации. При этом в исследованиях П. Остерберга и Й. Нилссона подчёркивается, что, с одной стороны, участие в управлении организацией является наиболее важным условием удовлетворённости членов кооператива его деятельностью, однако, с другой – безразличие и отсутствие опыта участия в управлении кооперативными сообществами лишает кооперативы возможности реализовывать их важнейшие организационные принципы [148].
Изучение богатейшего международного исторического опыта развития кооперации (её длительной и постепенной эволюции в определённой неформальной институциональной среде) и его сравнение с практикой генезиса сельхозкооперации на базе отечественных неформальных институтов позволяют представить научному сообществу важный (с теоретической и практической точек зрения) исследовательский вывод: сложности в процессе создания сельскохозяйственных потребительских кооперативов связаны, прежде всего, с такими особенностями отечественной неформальной институциональной среды, как (1) негативное отношение общества (сельских сообществ) к кооперации, (2) нерасположеннностью сельскохозяйственных производителей к осуществлению бизнеса с кооперативом на регулярной основе, (3) низким уровнем доверия реальных и потенциальных участников кооперации к партнёрам и коллегам, (4) отсутствием у членов кооперативов желания (возможностей) участвовать в демократическом управлении данными интегративными структурами. Что касается отечественного сельского хозяйства, кооперативной деятельности в этой сфере, то здесь, как показывают исследовательские материалы (глава вторая), многие неудачи и проблемы можно объяснить (в том числе) негативной общественной оценкой потенциала кооперативных структур, низким уровнем доверия к ним в сельских сообществах, неготовностью сельхозтоваропроизводителей к кооперативной деятельности, некомпетентностью в управлении кооперативом. Солидаризуясь с мнением Д. Норта, отметим, что динамичное развитие экономики в значительной мере сдерживают сложившиеся веками нормы и традиции, причём даже в тех условиях, когда формальные институты отличаются прогрессивностью и мобильностью [149].
И последнее. Изучение истории кооперативных практик в странах Северной Америки, Европы позволяют специфицировать путь их развития как эволюционный, причём важно отметить, что, с одной стороны, сельскохозяйственные кооперативы есть коллективный ответ на тяжёлые жизненные условия в сельской местности, с другой – в развитии кооперативов значимую роль играют рыночные неудачи, такие как власть монополий, избыточное предложение, нехватка рынков сбыта и, безусловно, новые технологии и политические инициативы. В российском же сельском хозяйстве процесс появления и развития кооперативов нельзя назвать эволюционным, что обусловлено, прежде всего, спецификой сложившихся формальных и неформальных институтов. Следовательно, в условиях, когда российские сельскохозяйственные кооперативы создаются «сверху», по инициативе государства, осознающего необходимость таких структур и их важность для аграрных производителей и сельского хозяйства, необходимо, чтобы и административные организации, представляющие интересы государства, предпринимали необходимые меры не только в направлении финансовой поддержки кооперативов и совершенствования кооперативного законодательства, но и в русле улучшения неформальных институтов, на которых, по сути, кооперативные процессы базируются и развиваются.
Кроме того, историческое развитие кооперативного бизнеса не может быть оторвано от социального и экономического окружения, и потому некоторые исследователи считают, что кооперативы не случайно создаются во времена экономических кризисов, системных реформ, социальных потрясений, различного рода вызовов и угроз [3]. В то время как обычную эволюцию кооперативных практик можно представить плавным переходом от одного её этапа к другому (история представляет несколько звеньев эволюционного развития, такие как (1) развитие на фоне особой сельской жизни, в границах уникальных сельских сообществ и неформальных институтов, располагающих к взаимопомощи, сотрудничеству, взаимной выручки, (2) формирование большого числа мелких кооперативов в различных подотраслях сельского хозяйства и сферах сельской жизнедеятельности, (3) рост разнообразия кооперативных организаций, их формальных и неформальных объединений, (4) всё более тщательная институционализация деятельности кооперативов, (5) рост численности членов кооперативов (рост размеров кооперативов), сокращение числа кооперативных организаций, (6) изменение организационной структуры кооперативов в направлении бизнес-ориентированных организаций, (7) рост экономической эффективности их деятельности и конкурентоспособности в ситуации, когда такой путь кооперативного развития невозможен (конкурентоспособными могут быть только крупные кооперативные структуры, соответствующие по своим размерам и ресурсному потенциалу другим организационным формам бизнеса), качество неформальной среды создания и функционирования кооперативов всё же имеет значение, и даже примитивные по устройству кооперативные практики, возникающие в определённых областях деятельности и при определённых обстоятельствах имеют право на существование. Более того, современная корпоративная культура такова, что и в кооперативах новых организационных моделей, способных своим современным устройством нейтрализовать отрицательные импульсы, обусловленные отсутствием доверительных отношений между коллегами и партнёрами по аграрному бизнесу, неформальные институты, такие как доверие в бизнес-среде, желание сотрудничать, готовность создавать кооперативы и участвовать в их деятельности, следует идентифицировать в качестве важных условий успеха.
Интернализация положительных экстерналий от кооперации за счёт создания и развития (в самых различных формах) партнёрских отношений и формирования устойчивых взаимосвязей между хозяйствующими субъектами внутри технологической цепи (и между членами сельских сообществ в границах сельского территориального пространства) является важным фактором, обусловливающим как высокую конкурентоспособность товаропроизводителей, так и значимым условием устойчивого развития сельских территорий и сохранения сельских сообществ. В связи с этим существенная роль в генерировании таких положительных внешних эффектов (экстерналий) отводится (1) совершенствованию неформальных институтов, (2) расширению спектра направлений взаимодействия и сотрудничества, (3) формированию различных моделей по осуществлению какой-либо совместной деятельности и кооперации. Любые консолидирующие мероприятия, стимулирующие объединительные процессы на селе (а как результат, и самые разнообразные и возможно вполне примитивные формы кооперации), в современной российской действительности имеют не меньшую практическую значимость, чем создание сугубо формальных кооперативных институтов (сельскохозяйственных кооперативов в самом современном их понимании). Перспективность таких стратегий поддержки кооперации на всех уровнях хозяйствования (микро-, мезо-, макро-) всесторонне верифицирована как зарубежными исследованиями, так и мировой практикой [78; 92; 93]), и потому пристальное внимание государственных органов к развитию социальных сетей, реализующих различные формы совместной деятельности и взаимопомощи, можно специфицировать как важное (даже по сравнению с сегодняшней финансовой поддержкой сельскохозяйственных кооперативов) направление государственной поддержки сельскохозяйственной кооперации на данном этапе её развития. Способствующие тому конкретные мероприятия могут быть самые различные (собрания, конференции, участие в совместных социальных проектах, другие мероприятии, где явно прослеживаются общие ценности, общий интерес, общая цель, общая ответственность и т. д.), а их чёткая спецификация – задача отдельного исследования.
Вторая рекомендация исходит из полученных в ходе исследования выводов о значимости для развития сельскохозяйственной кооперации ещё одной группы институтов – институтов формальных (являющихся результатом эволюционного процесса в мировой практике и итогом стремительных преобразований в отечественной), к которым относятся формальные правила различного уровня, однако ключевое место в их наборе занимает всё же законодательство. Безусловно, экономическая наука давно изучает экономический эффект законов, однако лишь в последние десятилетия научные изыскания учёных (как зарубежных, так и отечественных) учитываются при развитии законодательной системы и проведении экономических реформ. В этом смысле законодательство рассматривается как объект исследования одной из составных частей новой институциональной теории, которая уделяет особое внимание контрактному праву и праву собственности (А. Алчиан, X. Демсец, Э. Фуруботн, С. Пейович, Й. Барцель).
Начать следует с того, что законодательство тех или иных стран по-разному институционализирует деятельность сельскохозяйственных кооперативов. Как показывает обзор практик регулирования их деятельности в странах Северной Америки, Европы, в Скандинавских странах, в одних из них имеются специальные законы, регламентирующие процедуры создания и ликвидацию сельскохозяйственных кооперативов, особенности их функционирования, в других же – деятельность данных структур протекает в рамках обычного законодательства, касающегося всех хозяйственных единиц (любых организационных форм). Результаты прикладных исследований относительно корреляции между наличием узкого кооперативного законодательства (или его отсутствием) и успешностью кооперативных практик демонстрируют, что тесной связи между этими двумя переменными не существует, а качество формальной институциональной среды (в частности, законодательства, государственных программ и т. д.) определяется такими аспектами, как, во-первых, насколько она (среда) позволяет современным кооперативам адаптироваться к новым условиям их функционирования, обеспечивая себе конкурентоспособность, во-вторых, какие риски окружающая среда в себе несёт или, наоборот, нейтрализует.
Согласно взглядам некоторых учёных, определяемые качеством формальных (как и неформальных) институтов институциональные риски являются (по сравнению с другими видами рисков) менее предсказуемыми и управляемыми [150], однако существенно влияют на среду функционирования сельскохозяйственных кооперативов. Важную роль среди них играют именно законы, правила и другие регуляционные акты, в рамках которых организуется кооперативная деятельность. В целом же закономерность такова, что чем лучше институционализирована деятельность кооператива, тем меньше институциональные риски, и наоборот, любая институциональная неопределённость (в том числе слабая спецификация прав собственности и проблемы с их защитой) не только усиливает институциональные риски, но и существенно снижает мотивацию сельскохозяйственных кооперативов к развитию. При этом, безусловно, значимы и определённая стабильность, и благоприятность внешних условий для ведения кооперативной деятельности, в основе которых следующие факторы: адекватные инструменты поддержки и контроля; адекватные налоги; законы, дающие достаточный спектр выбора; приемлемые требования к состоянию окружающей среды, соответствующие, с одной стороны, возможностям кооперативов, а с другой – общественным преференциям.
В целом же, как было отмечено, сложившаяся в России всеобъемлющая система формальных институтов создаёт, по сути, благоприятные условия для развития сельскохозяйственных кооперативов, например, (1) постоянно совершенствуются законодательные основы развития сельскохозяйственной кооперации (законы «О кооперации в СССР» (1988 г.), «О потребительской кооперации» (1992 г.), «О предприятиях и предпринимательской деятельности» (1992 г.), Гражданский Кодекс РФ (1995 г.), Федеральный закон «О сельскохозяйственной кооперации» (1996 г.) др.), (2) систематически (в ответ на возникающие проблемы и сложности) появляются новые инфраструктурные образования, создаваемые как государством, так и различными сообществами (включая кооператоров) главным образом для информационной и консультационной поддержки сельскохозяйственных кооперативов с целью повышения их конкурентоспособности в сложившейся социально-экономической среде (Центросоюз Российской Федерации; Ассоциация крестьянских (фермерских) хозяйств и сельскохозяйственных кооперативов России – АККОР; Общероссийская общественная организация малого и среднего предпринимательства «ОПОРА РОССИИ»; Российская саморегулируемая организация ревизионных союзов сельскохозяйственных кооперативов союз «Агроконтроль» и многие другие общероссийские и региональные институциональные образования), (3) оптимизируются направления и инструменты государственной кооперативной политики, нацеленной на развитие аграрной кооперации во всех регионах России.
Однако результаты компаративного анализа формальной среды функционирования сельскохозяйственных кооперативов в России и за рубежом позволяют отметить главное: несмотря на то, что правовое поле функционирования кооперативов постоянно совершенствуется (например, в основной кооперативный закон «О сельскохозяйственной кооперации» с момента его принятия Государственной думой 15 ноября 1995 г. существенные поправки вносились 25 раз), многие ограничения, препятствующие введению кооперативами организационных инноваций, использованию современных финансовых инструментов в их деятельности, обусловливающие в итоге недостаточные для динамичного развития кооператива доходы, являются следствием норм, зафиксированных в ныне действующем законодательстве, и прежде всего, в основном кооперативном законе – ФЗ №193 «О сельскохозяйственной кооперации» (таблица 51).
Таблица 51 – Препятствия к развитию сельскохозяйственной потребительской кооперации, генерируемые отдельными статьями ФЗ №193 «О сельскохозяйственной кооперации»
| Проблема | Статьи закона | Механизм ограничений |
| Низкая инвестиционная активность членов кооператива. | Ст. 2. (перечислены сугубо традиционные принципы). | Механизмы управления и контроля не увязаны с размером вложенного капитала. |
| Ст.36. п.1. (выплаты членам кооператива на дополнительные паевые взносы предусмотрены в последнюю очередь). | Ограничения на выплату дивидендов, причитающихся членам на дополнительный паевой взнос. | |
| Ограниченные размеры кооператива. | Ст. 35. (имущественный взнос в паевой фонд осуществляется деньгами, земельными участками, земельными и имущественными долями либо иным имуществом или имущественными правами, имеющими денежную оценку).
Ст. 18. (случае выхода из кооператива предусмотрена выплата (п.1) стоимости паевого взноса в денежном эквиваленте или (п.5) в натуральной форме в виде земельного участка или другого имущества кооператива). |
Слабо специфицированные права собственности. |
| Ст.34. (кооператив является собственником имущества, переданного ему в качестве паевых взносов, а также имущества, произведенного и приобретенного кооперативом в процессе его деятельности; владелец, передав имущество, не обладает при его использовании никакими преимуществами). | Несовершенный порядок владения и распоряжения имуществом. | |
| Ст.36. Порядок распределения прибыли (п.1) и порядок распределения кооперативных выплат (п.3) не предполагают высоких доходов членов кооператива от их участия в деятельности кооператива. | Ослабляющий «коммерческий дух» и конкурентные преимущества механизм распределения дохода. |
Примечание – Источник: разработано авторами на основе анализа ФЗ №193 «О сельскохозяйственной кооперации» и отечественной хозяйственной практики.
Тем не менее, как показывает практика вообще и опрос лиц, причастных к деятельности кооперативов, в частности, каким бы своевременным и актуаль-ным нѝ был этот закон в момент его разработки и принятия (особенно в плане утверждения права рассматриваемого феномена на существование), с течением времени его «рамки становятся всё же тесными» для современных сельскохозяйственных кооперативов, особенно если не оценивать их как структуры, требующие постоянной государственной помощи, а воспринимать как бизнес-единицы, функционирующие в интересах сельхозпроизводителей (собственников, членов кооператива) и, одновременно, успешно конкурирующие с инвесторо-ориентированными фирмами на стадиях поставки ресурсов, сбыта сельскохозяйственной продукции, её переработки и дальнейшего марке-тинга. Таким образом, важной задачей государства в ближайшей перспективе является дальнейшее совершенствование законодательства, причём не в сторону строго соблюдения традиционных кооперативных принципов (как это следует из сегодняшнего его состояния), а в направлении предоставления сельскохозяйственным потребительским кооперативам большей свободы выбора, как в фундаментальных вопросах (таких как организационно-правовая форма), так и в повседневных (структурирование прав собственности, участие в управлении, распределение доходов и т. д.).
Специфицируя возможности улучшения формальных институтов функционирования сельскохозяйственных потребительских кооперативов в качестве важного фактора развития сельхозкооперации в России, опираясь при этом и на международный опыт, и на достижения мировой кооперативной теории, особо отметим значимую роль государственной аграрной политики в достижении сельскохозяйственными кооперативами успеха и в преодолении ими возникающих вызовов и угроз. В то время, когда развитие кооперативов происходит не эволюционным путём, а (чаще всего) в рамках реализации определённых государственных приоритетов, государству (разрабатывая адекватное законодательство – земельное, налоговое, кооперативное, законо-дательство в области рынка ценных бумаг и т. д.) необходимо, во-первых, создавать условия для адаптации кооперативов к существующим экономии-ческим, политическим и институциональным ограничениям, во-вторых, разрешать кооперативу самостоятельно в определённой мере корректировать (или выбирать) формальную институциональную среду под требования новой внешней среды. Государству, таким образом, необходимо, отказавшись от патерналистского подхода, принимать в расчёт опыт и тенденции развития кооперативных структур в современных рыночных условиях, наделяя кооперативы бо̀льшими полномочиями в использовании (1) новых организационных практик, (2) новых финансовых инструментов, (3) любых организационных и иных инноваций, предпринимаемых для роста эффективности и повышения конкурентоспособности организации.
Далее. Важность поддержки сельскохозяйственных потребительских кооперативов как условия успешного функционирования аграрных производителей, обеспечения устойчивого состояния сельских территорий подчёркивает в одном из своих Посланий Федеральному Собранию Президент страны В. В. Путин (декабрь 2016 г.), во исполнение поручений которого Министерством сельского хозяйства разработан и в настоящее время реализуется комплекс мероприятий, культивирующих создание новых сельскохозяйственных кооперативов и оказание им (как и уже функционирующим кооперативам) всевозможную помощь (консультационную, информационную, финансовую). При этом необходимо учитывать некоторые факты, полученные в ходе скрупулёзного анализа развития кооперативных практик, в частности, несмотря на значимость государства в поддержке сельскохозяйственной кооперации на различных этапах её развития, не всегда целесообразно для формирования конкурентоспособных кооперативов ограничиваться лишь их финансовой поддержкой. Так, улучшая законодательство и другие институциональные условия, совершенствуя рыночную среду, инициируя соответствующие научные исследования, продвигая (через различные государственные программы) развитие аграрной отрасли и сельских территорий, способствуя развитию (специфического) человеческого капитала на селе, государство тем самым детерминирует эффективное функционирование современных кооперативов в новых условиях среды. В связи с этим следует особо отметить, что определение направлений и задач государственной поддержки функционирования сельскохозяйственных кооперативов в новых условиях среды (в условиях существующих вызовов и угроз), спецификация инструментов их решения, уточнение и систематизация критериев, показателей оценки эффективности – важные исследовательские проблемы, особенно в свете идентифицированного в данной работе международного опыта, когда государство на современном этапе развития кооперации, как правило, не оказывает сельскохозяйственным кооперативам какой-либо исключительной финансовой помощи. Парадоксально, но (как уже отмечалось при анализе шведского опыта, к примеру) государственная финансовая помощь определяется сегодня как самое простое, но самое неэффективное направление поддержки развития сельхозкооперации. Во-первых, финансовая помощь не обусловливает кардинальное изменение ситуации, если кооперативы не возникают естественным путём и не решают тех задач, ради которых они формируются. Во-вторых, если государство всё же находит возможности, чтобы сконцентрировать финансовые ресурсы непосредственно на поддержке сельскохозяйственных кооперативов (нежизнеспособных без такой помощи), то, как показывает практика, если государство переключается на другие цели и ослабляет (сокращает) финансовую помощь, то кооперативы, будучи неэффективными и неконкурентоспособными по сравнению с окружающими их институтами, прекращают свою деятельность.
Последний вывод подтверждается самим существом кооперативного института, а именно тем, что какую бы форму он не принимал, появляется сельскохозяйственный кооператив, прежде всего, в силу определённых социально-политических и экономических причин, наиболее фундаментальная и важная из которых – возможность помочь их членам корректировать неудачи рынка и преодолевать их последствия. Объединяя производителей, кооператив призван не только приносить им определённые хозяйственные выгоды, но и предоставлять такие экономические преимущества, которые нельзя достичь в одиночку. Таким образом, кооперативы (чтобы оставаться жизнеспособными и обладать конкурентными преимуществами по сравнению с многочисленными инвесторо-ориентированными структурами, действующими на том же самом рынке) должны отказаться от консерватизма в реализуемых принципах и быть предельно мобильными в переходе на новые организационные модели (в отличие от традиционной).
Как показывает контент-анализ общеизвестных определений кооператива, ему свойственно иметь самые различные варианты организации, а не только тот, который фиксируется сегодня в российском законодательстве (рисунок 6).
Рисунок 6 – Спектр возможных форм организации кооперативных практик
Следовательно, спектр конкретных практик, вмещающихся в границы общего определения кооператива, необходимо расширить и в понимании современных учёных (многие из которых до сих пор настаивают на безупречном соблюдении сельскохозяйственными кооперативами традиционных кооперативных принципов), и в представлении практиков, и в суждениях законодателей (характеристики современного кооператива должны быть более реалистичны в рамках существующего в стране законодательства, принимаемых кооперативных уставов и других институциональных условий).
Таким образом, государство, учитывая опыт и тенденции развития кооперативных структур в современной рыночной среде (международный опыт), должно предоставлять кооперативам бо̀льшую степень свободы в использовании новых организационных практик. Значительная организационная помощь может быть оказана различными государственными и негосударственными агентами, обладающими специальными знаниями и информацией о том, как, упрощая организационную работу, прийти к консенсусу по основным вопросам и чётко сформулировать актуальные задачи и важнейшие функции. Такая поддержка способствует сокращению организационных издержек, что значимо для дальнейшего развития кооператива. Целесообразна (и особенно необходима) помощь в решении юридических вопросов (легитимизации деятельности организации), в консультациях по таким производственным проблемам, как постановка на учёт, понимание внешней ситуации, оценка имеющихся ресурсов, разработка стратегий функционирования и управления. Существенными, как показывают материалы исследования, представляются и такие аспекты деятельности кооперативной организации, как подбор лидеров, выявление потенциальных членов, отработка коммуникационных каналов для постоянного взаимодействия членов кооператива между собой и оперативного распространения информации. Ещё одной важной задачей, выполнение которой должно стать обязательством не только самих кооперативов, но и государства, является обучение и снабжение участников кооперации всей необходимой информацией.
В заключение отметим, что в каком бы состоянии не находились формальные институты и какую бы помощь государство не оказывало кооперативам на этапах становления и функционирования, важно, чтобы каждый сельскохозяйственный кооператив действовал как самоуправляемая независимая единица, для чего, в свою очередь, необходимы преобразования его организационного устройства, которые позволят (1) идентифицировать сельскохозяйственный кооператив именно в качестве кооператива (структуры, функционирующей в интересах сельхозпроизводителей), (2) функционировать более эффективно и быть конкурентоспособным.
Третья рекомендация, исходя из этого, сформулирована на основе достижений мировой науки и практики относительно особенностей применения традиционной модели кооператива в современных условиях среды и перспектив её использования в уникальных отечественных обстоятельствах (причём именно современных). Начать при этом следует с напоминания о том, что внешняя среда влияет не только на характеристики рынка, но и на формулирование сельскохозяйственными кооперативами их миссии, функций, организационного устройства. В этом плане в последние годы прослеживается, с одной стороны, явный акцент в функциях кооператива на задачи именно экономические (многочисленные социальные и экологически вопросы не могут решаться в экономические слабых структурах), с другой стороны – представление кооперативной организации (как в её собственном понимании, так и в понимании общества) и в качестве социальной хозяйственной единицы, и в форме особой бизнес-единицы (одновременно), что на практике означает трансформацию организационных моделей кооператива в направлении обретения и роста конкурентоспособности [14].
И действительно, низкую эффективность деятельности сельхозкооперативов недостаточно связывать (как следует из предыдущих научных изысканий, теоретического и эмпирического анализа [129; 151], а также результатов исследований, проводимых другими учёными [152; 153; 154; 155]), с особенностями лишь неформальной и формальной институциональной среды, в которой они функционируют [156]. Полученные результаты исследований, в основе которых современные достижения кооперативной науки, а также обобщённые материалы практической деятельности как отечественных, так и западных сельскохозяйственных потребительских кооперативов, позволили идентифицировать в качестве детерминантов неэффективной деятельности сельскохозяйственных потребительских кооперативов и, следовательно, препятствий в развитии кооперации такие обстоятельства, как (1) невозможность реализации традиционной кооперативной модели в сложившихся условиях среды, (2) существенные препятствия для внедрения предпринимательских моделей в кооперативную деятельность со стороны формальных институтов. Конкретизируя данный вывод, можно заключить, что одной из важнейших причин медленного развития кооперации в аграрной экономике России является именно то, что в отечественной практике (в отличие от зарубежного опыта) базисом создания и функционирования сельскохозяйственных кооперативов по-прежнему служат традиционные кооперативные принципы, применение которых в изменившейся экономической, социальной, политической и институциональной среде существенно затруднено и нецелесообразно [157].
Останавливаясь более подробно на данном обстоятельстве, напомним, что организационная модель (в современном понимании) есть набор существенных организационных характеристик, определяющих поведение хозяйственной единицы на рынке и реализующих основные принципы её функционирования [158]. Модель организации кооперативного бизнеса также определяется подобным набором, включающим в себя такие элементы, как структура прав собственности, механизмы управления и контроля, форма участия каждого кооперативного агента (членов кооператива, правления и т. д.) в его деятельности. В отличие от организационной формы, которая есть лишь внешнее выражение процесса или явления, организационная модель вмещает в себя как некоторые важные элементы той или иной формы, так и самые важные составляющие её содержания.
Отметим, что вопрос о внутреннем устройстве кооператива (как формы вертикальной интеграции) находится в центре внимания представителей кооперативной теории уже на протяжении многих десятилетий. Так, исследования И. В. Емельянова, например, концентрируются на структурных и функциональных связях членов внутри кооператива [1]. В последующие годы его идеи расширяются и уточняются такими учёными, как Ф. Роботка [159], Р. Филлипс [160] и О. Арезвик [161]. В свою очередь, в теорию Р. Филлипса, имеющую некоторые пробелы в связи с отсутствием адаптированной под кооперативы теории фирм, вносятся существенные дополнения П. Хелмбергером и С. Хусом [162; 163; 164]. Уникальная теоретическая основа для изучения функционирования кооперативов в современных макроэкономических условиях представлена в работах Дж. Шафера [144], который (помимо других аспектов) обращает внимание на модификацию деятельности кооперативных организаций в связи с теми или иными изменениями среды (и, как следствие, трансформацией свойств совершаемых кооперативами трансакций).
В более поздние годы изучение внутренней организации кооператива обусловлено развитием основных составляющих новой институциональной теории, а именно, теории прав собственности, теории трансакционных издержек, теории контрактов, потенциал которых особенно актуален для изучения кооперативной формы организации бизнеса в сельском хозяйстве. Исследования М. Кука, к примеру, в своё время способствовали продвижению теории кооперативов в направлении более полного понимания роли структуры прав собственности и механизмов управления кооперативными связями в повышении эффективности деятельности аграрных экономических агентов [132], а в настоящее время дают возможность рассматривать права собственности не только как основной инструмент обеспечения стабильности кооперативного бизнеса, но и как мощный двигатель его эволюции [98; 165]. В результате практической реализации этих постулатов появляются новые формы кооперативов, которые значительно отличаются от традиционных, ослабляя в той или иной мере некоторые классические принципы кооперации. Кроме того, важно обратить внимание на исследования Дж. Стаатца и Дж. Роера, которые, изучая структурные характеристики фермерских кооперативных организаций, выделяют наиболее существенные различия в поведении кооперативов и инвесторо-ориентированных фирм [166; 167; 168]. Солидаризуясь с коллегами, эти учёные отмечают, что расширение и усложнение кооперативной деятельности обусловливает множество (как объективных, так и субъективных) причин, вызывающих те или иные изменения характера кооперативной организации, например, некоторые традиционные кооперативные принципы трансформируются (причём в сторону их ослабления), а кооперативные структуры конвертируются в организации, инкорпорирующие в свою деятельность некоторые особенности функционирования инвесторо-ориентированных фирм.
Последние десятилетия отмечаются результативными усилиями в применении институционального подхода в исследованиях эволюции внутреннего устройства аграрных организаций, одна часть которых сосредоточена на структуре используемых ими контрактов (в том числе связанных с использованием земли) [169; 170; 171], другая – сфокусирована на различных аспектах интеграции и координации [172; 173], третья – сконцентрирована на проблемах внутренней организации фирм [132; 174; 175]. Результаты этих исследований приводят к выводу, что наблюдаемые в последние десятилетия глобальные технологические усовершенствования (как и другие изменения в условиях функционирования сельскохозяйственной отрасли) обусловливают инновации не только в технологических процессах, но и в организационном устройстве кооперативов. По сути, внутренняя институциональная трансформация сельскохозяйственных кооперативов (происходящая чаще всего эволюционным путём) есть постепенная адаптация данных хозяйствующих субъектов к изменению качества деловой среды, росту неопределённости и рисков.
Скрупулёзное изучение научной зарубежной литературы по теории аграрной кооперации и опыта применения её достижений в мировой хозяйственной практике позволило, таким образом, выделить наиболее важные аспекты применения новой институциональной теории для совершенствования деятельности сельскохозяйственных кооперативов в современных отечественных условиях, в числе которых не только (1) особая роль формальных и неформальных институтов в развитии аграрной кооперации, (2) новое вѝдение места вертикальной координации сельскохозяйственных производителей в меняющейся среде, (3) содержание интенций и мотивации сельхозпроизводителей к совместным действиям и сотрудничеству, (4) инновативность направлений и инструментов государственной поддержки кооперативной деятельности в связи с её многофункциональностью и (в том числе) важностью для развития сельских сообществ и сельских территорий (более подробно раскрывается в предыдущих (первом и втором) пунктах предлагаемых рекомендаций), но и (5) значимость организационных инноваций для повышения эффективности и конкурентоспособности кооперативной деятельности.
В связи с этим важной проблемой кооперативной деятельности в настоящее время является то, что создаваемыми в сельском пространстве кооперативами внедряется традиционная модель, преимущества которой строятся на эффекте масштаба. При этом данные кооперативные структуры (как на этапе создания, так и в первые годы функционирования) отличаются небольшими размерами, а следовательно, недостатком капитала, отсутствием стимулов и мотивации к внедрению современных технологий, низкой конкурентоспособностью. В сложившихся институциональных и социально-экономических условиях традиционные кооперативные принципы (открытое членство, неограниченные трансакции, привлекательная идеология) не стимулируют стремительное расширение бизнеса и не обеспечивают его участников конкурентными преимуществами. Вместо экспансии своей деятельности большинство созданных в последние годы сельскохозяйственных потребительских кооперативов существует лишь в отчётности (формально), а многие реально функционирующие кооперативные организации сохраняются лишь благодаря государственной поддержке.
Как следствие, некоторые традиционные кооперативные принципы, привлекающие до определённого времени в кооперативную деятельность множество мелких разрозненных хозяйств и предоставляющие им широкий перечень конкурентных преимуществ, сегодня становятся проблематичными для реализации. Во-первых, для сельхозкооперативов ограничиваются возможности расширения их деятельности посредством использования современных финансовых инструментов, во-вторых, обостряется «агентская проблема» и, как следствие, возникают существенные противоречия между членами кооператива, в-третьих, увеличиваются риски «оппортунистического поведения», сокращая тем самым мотивацию сельскохозяйственных производителей к сотрудничеству и кооперативной деятельности.
Ограниченный потенциал применения традиционной кооперативной модели в отечественной практике можно специфицировать, сопоставляя концептуальные условия реализации этой модели с характеристиками реально сложившейся отечественной среды, в которой она используется. Так, эффект масштаба, на котором основано главное преимущество традиционных кооперативов, требует участия в кооперативной деятельности значительного количества членов и/или наличия в его составе крупных хозяйственных единиц (сельскохозяйственных организаций). В действительности же, как было отмечено, создаваемые кооперативные структуры отличаются небольшими размерами, как с точки зрения численности их членов, так и с позиции объёмов хозяйственной деятельности, вследствие чего традиционные кооперативные принципы (добровольное и открытое членство, управление по принципу «один член – один голос», неограниченность трансакций и др.) не приводят к достаточному для обретения конкурентных преимуществ расширению бизнеса, а наоборот, сокращают финансовые возможности организации, снижают результативность её деятельности. Более того, слабо специфицированные права собственности в сочетании с отмеченными выше особенностями неформальной среды (низким уровнем доверия, отсутствием опыта участия фермеров в кооперативной деятельности и управлении), обостряя агентскую проблему и риски оппортунистического поведения, обусловливают высокие трансакционные издержки, низкую инвестиционную активность, индифферентное отношение к кооперации. Таким образом, определённые противоречия, вызванные несовместимостью основополагающих кооперативных принципов с реалиями отечественной сельской экономики, становятся главной причиной низкой эффективности сельскохозяйственных потребительских кооперативов, блокируя (или ограничивая) их конкурентные преимущества (таблица 52).
Актуальность отмеченных проблем настолько высока, что, пытаясь изменить каким-либо образом сложившуюся ситуацию, участники кооперативов осуществляют свою деятельность, нарушая и кооперативные принципы, и (иногда) законодательные нормы. Так, например, принцип добровольности и открытости членства, изначально положенный в основу кооперации и являющийся условием неограниченного роста кооператива (с точки зрения количества его членов, а следовательно, финансовых и иных возможностей) в условиях существенной дифференциации сельскохозяйственных производителей по показателям эффективности деятельности игнорируется введением тщательного отбора членов кооператива его руководством и основными участниками. Нарушая принцип открытости такими процедурами, кооператив (как было выявлено в ходе опроса глав фермерских хозяйств – членов кооперативов) ограждает себя от возможных последствий оппортунистического поведения бесхозяйственных участников, повышая эффективность своей деятельности и обеспечивая себе жизнеспособность.
Принцип использования демократического механизма принятия решений и управления (согласно подходу «один член – один голос») также не всегда обусловливает высокую экономическую эффективность деятельности и её оптимизацию с точки зрения других (неэкономических) задач. В случае членства в кооперативе хозяйственных единиц (глав крестьянских (фермерских) хозяйств, владельцев личных подсобных хозяйств), индифферентных к участию в управлении кооперативом, а также не имеющих необходимого опыта (или достаточной профессиональной подготовки), кооператив, как правило, принимает неоптимальные решения, наносящие существенный вред его деятельности или снижающие её эффективность. Для более успешного функционирования кооперативной организации (при небольшой численности участников) её председатель и правление, пользуясь доверием членов, концентрируют управленческие функции в своих руках и привлекают к работе (на договорной основе) хорошо подготовленных профессиональных менеджеров.
Таблица 52 –Традиционные кооперативные принципы в сложившейся отечественной среде
| Кооперативный принцип | Потенциальное конкурентное преимущество | Реальное следствие |
| 1. Добровольность и открытость членства. | Эффект масштаба. | Вступление в члены кооператива слабых (неконкурентоспособных) субъектов. |
| 2. Демократический механизм принятия решений и контроля. | Вовлечение в деятельность и управление всех членов кооператива в целях максимального использования их потенциала. | Принятие неоптимальных решений на фоне отсутствия опыта и слабой профессиональной подготовки. |
| 3. Ограничение участия в хозяйственной деятельности кооператива лиц, не являющихся его членами. | Приоритетность деятельности кооператива в интересах его членов. | Недостаток финансовых ресурсов. Невозможность реализации поставленных целей в сложившейся среде. |
| 4. Внесение взносов членами кооператива пропорционально доле их участия. | Взаимная увязка объема совершаемых с кооперативом трансакций (1) с получаемым доходом и (2) с размером паевых взносов. | Низкие доходы от патронажа, которые (1) не стимулируют активное участие в деятельности кооператива, (2) обусловливают скудное финансирование. |
| 5. Совместная ответственность членов кооператива (в том числе субсидиарная) за результаты деятельности кооператива. | Мотивация к эффективной деятельности организации и обеспечение её жизнеспособности. | Низкая готовность к членству в кооперативе в условиях высоких рисков, гетерогенности интересов, низкого уровня доверия. Нежелание действующих членов вкладывать средства в совместную кооперативную собственность. |
Примечание – Источник: разработано авторами на основе теоретического и эмпирического анализа научных материалов.
Принцип субсидиарной ответственности (ответственности, возникающей в случае невозможности кооператива в установленные сроки удовлетворять предъявляемые к нему требования, в том числе требования кредиторов), свойственный сельскохозяйственному потребительскому кооперативу, практически не мотивирует кооперативные организации к использованию заёмных средств кредитных организаций для расширения своей деятельности, ограничивая тем самым и без того скромные возможности привлечения средств из внешних источников финансирования. В совокупности с ограниченностью внутренних денежных ресурсов (из-за низких доходов от основной и вспомогательной деятельности) проблемы с использованием многих современных финансовых инструментов (выпуска кооперативом акций, например) становятся причиной появления различных формальных и неформальных новшеств, с одной стороны, отдаляющих кооперативы от их традиционной модели, с другой – дающих шансы для их развития. Так, приобретаемые организацией материальные ценности (оборудование, техника, прежде всего) во многих кооперативах постепенно выкупаются их членами, что означает индивидуализацию собственности и исключение риска возникновения в отношении её оппортунистического поведения.
Полученные в ходе исследования материалы позволяют заключить, что для повышения эффективности деятельности кооперативов важно учитывать вышеотмеченные факторы, которые (в определённой мере) ослабляют некоторые традиционные кооперативные принципы, в связи с чем в деятельность организаций необходимо вносить следующие изменения, а именно (как следует из международного опыта): 1) обязывать новых членов покупать права поставок по цене, отражающей рыночную стоимость активов кооператива и его рыночную позицию; 2) разрешать кооперативам привлекать капитал от акционеров, не являющихся их патронами; 3) распределять прибыль между членами кооператива как по объёму совершаемых трансакций, так и по объёму инвестиций в кооперативную деятельность; 4) предусматривать контракты, учитывающие строгое соблюдение многих условий поставок, фиксируя тем самым объём закупаемой у производителей сельскохозяйственной продукции, с одной стороны, и максимизируя прибыль – с другой; 5) пересматривать (в определённой мере) принципы открытости и равенства, освобождаясь при этом от производителей, отличающихся в своей деятельности бесхозяйственностью и расточительностью; 6) индивидуализировать (частично) контроль посред-ством дифференциации в процедуре голосования, а собственность – посредством таких современных финансовых инструментов, как акции, права поставок и др.; 7) расширять возможности привлечения финансовых средств и ослаблять имеющие место ограничения роста капитала кооперативов.
Как показывает практика, наиболее успешные сельскохозяйственные потребительские кооперативы, стремясь к устойчивому развитию, в условиях (1) противоречий формальных и неформальных институтов между собой и (2) несоответствия формальных или неформальных институтов инкорпо-рируемой в кооперативную деятельность модели, всё же находят возможности для модификации организационного устройства кооператива, внедряя, например, новшества относительно положения членов кооперативов как патронов, управляющих и собственников, постепенно трансформируясь (игнорируя некоторые традиционные принципы) в новые по организационному устройству предпринимательские кооперативы.
Четвёртая научно-практическая рекомендация ставит своей целью сконцентрировать внимание политиков и практиков на спецификации новых организационных моделей кооперативов, доказавших свою эффективность в различных странах мира и, что самое важное, приемлемых для внедрения в отечественную хозяйственную практику. Начать следует с того, что в сложившейся и постоянно меняющейся институциональной среде именно кооперативы нового (предпринимательского) типа представляют собой перспективную организационную форму, способную адаптировать своё внутреннее устройство к новым трендам и флуктуациям, наблюдаемым в макроэкономических, социальных и институциональных условиях аграрной отрасли экономики в России. Используя возможности внешнего финансирования, дифференциации продукции, других атрибутов современных бизнес-стратегий, предпринимательская модель кооператива способна обеспечивать ему значимые конкурентные преимущества. Так, например, применение в хозяйственной практике различных форм контрактов обусловливает строгое соблюдение условий поставок, фиксирует объёмы закупаемой у фермеров продукции и, как следствие, максимизирует прибыль, а отказ от идеологии равенства в условиях гетерогенности членов кооператива даёт ему возможность освобождаться от безответственных и некомпетентных производителей, повышая тем самым эффективность деятельности. В свою очередь, индивидуализация контроля (через дифференциацию в процедурах голосования) и индивидуализация собственности (через современные финансовые инструменты – акции, права поставок и др.) открывают новые возможности привлечения финансовых средств, позволяя тем самым внедрять новые технологии и новые хозяйственные практики. Приспосабливая таким образом своё внутренне устройство к современным условиям, формирующимся в сельском хозяйстве в связи с глобализацией экономического пространства, индустриализацией аграрной отрасли экономики, стремительным развитием техники и технологий, новые организационные модели кооперативов (предпринимательские модели) призваны выступать сегодня в современном формате, представляя собой уникальный артефакт, организационная структура которого направлена на стимулирование инвестиционной активности своих членов, сокращение рисков в аграрной отрасли экономики, культивирование многофункциональной деятельности кооперативов, развитие сельской инфраструктуры, повышение занятости сельских жителей и увеличение их доходов, сохранение сельских сообществ и сельских территорий.
Синтез результатов, полученных в ходе исследований международного кооперативного опыта (имеется в виду (1) теоретических выводов относительно особенностей западных и отечественных условий развития кооперации (формальных и неформальных), (2) прикладных результатов, демонстрирующих успехи функционирования сельскохозяйственных кооперативов в зарубежных странах и подтверждающих неэффективность деятельности таковых в России, (3) итогов идентификации факторов успеха кооперативных практик на Западе и причин низкого уровня реализации потенциала традиционной модели кооператива в современной среде в целом), позволил, в конечном итоге, сформулировать предложения по совершенствованию реализуемой в отечественной практике модели кооперации, наметить основные её параметры.
Как показывает история, институциональная и рыночная среда функционирования сельскохозяйственных потребительских кооперативов меняется постоянно и существенно, что связано как с глобализацией мировой экономики, так и с радикальными отечественными экономическими реформами. Для сельскохозяйственных кооперативов (не только российских) эти процессы оборачиваются ужесточением конкуренции (между собой и с организациями других форм агропродовольственного бизнеса), перманентной адаптацией к новым условиям функционирования. Учитывая общемировые процессы (а для отечественных кооперативов ещё и процессы, обусловленные последними системными реформами), изменения в кооперативных практиках происходят под влиянием многих имеющих сегодня место обстоятельств, а именно: 1) стремительного технологического развития (биотехнологий, нанотехнологий, информационных технологий и др.); 2) укрупнения производства путём концентрации и интеграции вдоль агропродовольственной технологической цепи (для извлечения эффекта масштаба и, как следствие, максимизации прибыли); 3) изменений (предельной дифференциации) в предпочтениях конечных потребителей, включая стремление потреблять экологически чистую и полезную для здоровья продукцию; 4) ужесточения условий (по срокам, качеству, технологиям производства) закупки сырья и продукции переработчиками и продавцами продовольствия; 5) необходимости выполнения требований по охране окружающей среды и других общественных преференций (применение гуманных способов забоя скота, сохранение сельских традиций и т. д.).
Обозначенные тенденции в социально-экономическом окружении сельскохозяйственных кооперативов обусловливают модификацию кооперативных принципов в сторону рыночно-ориентированных (предпринимательских) стратегий. В связи с этим развитие сельскохозяйственной кооперации (инициация создания сельскохозяйственных потребительских кооперативов) предполагает (1) определение возможных моделей кооператива, (2) чёткую идентификацию параметров их организационного устройства, (3) уточнение применимых ими стратегий.
Следующее. В силу того, что сельскохозяйственный кооператив представляет собой феномен динамический (а не статический), условия эффективности функционирования той или иной организационной модели кооператива следует рассматривать не вообще, а лишь в определённом институциональном и социально-экономическом контексте. Так, потенциал традиционной кооперативной модели сельскохозяйственного кооператива, инициируемой государством через многочисленные методические материалы и существующее законодательство, успешно реализуется на протяжении довольно длительного исторического периода на Западе в присущей сельскому хозяйству традиционной (конкурентной) среде (как и в России на первых исторических этапах появления и развития кооперации, более ста лет назад), но существенно ограничен сегодня в среде, модифицированной новыми обстоятельствами. Современная аграрная отрасль экономики характеризуется существенными новшествами как в технологиях, так и в окружающих её условиях, детерминируя появление новых (или модифицированных ранее существующих) моделей организации сельскохозяйственной деятельности, в том числе и кооперативов (таблица 53).
Потенциальные преимущества традиционного кооператива, обеспечивающие на протяжении десятилетий данной уникальной форме организации сельскохозяйственной деятельности длительную (и во многих странах успешную) историю существования, способствующие в адекватной рыночной обстановке росту объёмов трансакций, экономии на масштабе, максимизации прибыли, оптимизации цен на приобретаемые аграрные ресурсы, оказываемые услуги, реализуемую продукцию, в новой рыночной среде становятся для кооперативов препятствием для развития достойных конкурентных позиций, например, на агропродовольственных рынках.
Таблица 53 – Рыночная среда как условие выбора модели сельскохозяйственной кооператива
| Конкурентная рыночная среда | Атрибуты традиционного кооператива |
| 1. Массовое унифицированное производство ограниченного перечня сельскохозяйственной продукции.
2. Отсутствие узкой специализации в деятельности сельскохозяйственных субъектов. 3. Относительная обособленность стадий технологической агропродовольственной цепи. 4. Высокие производственные риски, связанные со спецификой отрасли. 5. Равноправная конкуренция между всеми участниками агропродовольственной цепи (производителями сельхозпродукции, переработчиками, продавцами). |
1. Базирование деятельности кооператива на традиционных кооперативных принципах (открытость и добровольность членства, демократия в управлении, распределение дохода согласно патронажу и т. д.).
2. Многофункциональность деятельности кооперативов с точки его функций (снабжение ресурсами, оказание услуг, реализация продукции и др.). 3. Сегменты деятельности кооператива располагаются на «дофермерской» или «послефермеской» технологических ступенях. 4. Экономия от масштаба – основное конкурентное преимущество кооперативной деятельности. 5. Главное условие роста масштабов кооперативной деятельности – инвестиции в физический капитал (здания, сооружения, оборудование, технику и т. д.). |
| Современная рыночная среда | Атрибуты современного кооператива |
| 1. Широкий перечень сельскохозяйственной продукции и продовольствия как следствие разнообразных преференций потребителя.
2. Узкая специализация производства, органично сосуществующая с его диверсификацией. 3. Необходимость чёткой координации и применения строгих контрактов в отношениях между всеми (тесно связанными между собой) участниками агропродовольственной цепи. 3. Преобладание рисков, связанных с оппортунистическим поведением рыночных агентов. 5. Жёсткая конкуренция неравноценных по силе участников агропродовольственного рынка |
1. Нарушение (модификация) традиционных кооперативных принципов в сторону коммерциализации деятельности и развития её предпринимательской направленности.
2. Фокусирование сельскохозяйственного кооператива на определённую функциональную (производственную) нишу. 3. Охват кооперативом новых звеньев технологической цепи, всё более удалённых от основного сельскохозяйственного производства. 4. Развитие договорных (контрактных) интеграционных связей кооператива со своими членами и партнёрами по бизнесу. 5. Главное условие роста масштабов и эффективности кооперативной деятельности – инвестиции в человеческий капитал, информационные (цифровые) технологии. |
Примечание – Источник: разработано авторами на основе теоретического и эмпирического анализа исследовательских материалов.
Это объясняется главным образом участием в кооперативной деятельности неэффективно функционирующих хозяйств (открытое добровольное членство), невозможностью чёткого внутрифирменного планирования (отсутствие ограничений в поставках), ограниченностью инвестиций (отсутствие чёткой спецификации прав собственности на инвестируемые средства и объекты), ослаблением стимулов к росту коллективной собственности (различия в объёмах вкладов в кооператив со стороны старых и новых его членов), отсутствием корреляции между инвестициями и получаемым от кооперативной деятельности доходом (невозможность получения дивидендов), сложностями в принятии оптимальных коллективных решений (растущая гетерогенность интересов членов кооператива, агентская проблема, угроза оппортунистического поведения).
Значимость отрицательных следствий для эффективности (неэффективности) деятельности сельскохозяйственного кооператива коррелирует со стремительными изменениями социально-экономического и институционального контекста его существования, остротой противоречий между внутренним устройством кооператива и средой его функционирования. В том случае, если кооперативное устройство развивается эволюционным путём, то кооператив, достигая определённого этапа или сталкиваясь с вышеотмеченными противоречиями, переходит в неоптимальное (неэффективное) состояние (с объёмом в Q), при котором издержки (с учётом трансакционных) стремительно приближаются к извлекаемому от деятельности доходу (рисунок 7).
Рисунок 7 – Влияние социально-экономической среды на достижение традиционным кооперативом экономии от масштаба
В этой ситуации преимущества эффекта масштаба нейтрализуются многочисленными проблемами, обусловленными невозможностью реализации традиционных принципов в новой среде, а кривая средних издержек при этом начинает резко стремиться вверх. Разумеется, отрицательный эффект масштаба может возникнуть и из-за экстремального роста размеров кооперативной организации, как это часто происходит на Западе, когда кооператив либо безгранично расширяет сферы своей деятельности и территориальные границы (становится международным), либо растёт и крепнет благодаря слияниям и поглощениям [92].
В отечественной же практике ситуация неоптимальности (неэффективности) кооперативной деятельности возможна уже на этапе создания кооператива из-за особенностей рыночной и институциональной среды развития кооперации, а именно: территориальной рассредоточенности аграрных хозяйств и их малых размеров; неразвитости производственной и социальной инфраструктуры сельских территорий; низкого уровня доверия производителей друг к другу и отсутствия достаточного опыта участия в кооперативной деятельности; слабых социальных связей между производителями и отсутствия мотивации к сотрудничеству и взаимопомощи; ограниченных финансовых возможностей и т. д. Эти (и некоторые другие факторы рыночной и институциональной среды) кардинально меняют положение кривой долгосрочных средних издержек, определяя её неэластичность и фиксируя объём деятельности на предельно низком уровне (Q1) (рисунок 8).
Рисунок 8 – Поведение издержек традиционного кооператива в неадекватной для данной модели институциональной и рыночной среде
Таким образом, если классическая кооперативная теория утверждает, что успешное функционирование кооператива тесно (и прямо) коррелирует с полнотой реализации традиционных кооперативных принципов (добровольным и открытым членством, демократическим управлением, неограниченными трансакциями членов с кооперативной организацией и др.), то интеграция этих принципов в отечественные нормативно-правовые акты деятельности кооперативов на современном этапе обусловливает рост издержек на поддержание работоспособности созданной (неэффективно функционирующей) организации. Вместо эволюционной постепенной модификации кооперативной модели по мере трансформации институциональной и рыночной среды, искусственное навязывание и поддержание традиционной модели в деятельности кооперативов оборачивается постоянными высокими издержками, которые компенсирует либо сам кооператив, функционируя при этом не совсем эффективно, либо государство, расходуя на это колоссальные финансовые ресурсы (рисунок 9).
Рисунок 9 – Естественная эволюция кооперативных моделей в меняющихся условиях среды
Несомненно, в условиях эволюционного развития кооперативных моделей (от появления сельскохозяйственного кооператива до его современного состояния) проходит длительный исторический период (десятилетия, столетия), на протяжении которого фаза превышения издержек над выручкой (на этапе создания кооператива или на этапе противоречий модели с новой средой) меняется на фазу эффективной деятельности, когда кооператив или функционирует в подходящей ему конкурентной среде, или модифицирует свою внутреннюю организацию. Как показывает исследование, издержки на этапе создания и становления, как правило, сначала (в первые годы деятельности) выше получаемых выгод, но затем (по мере укрупнения) реализация традиционных кооперативных принципов и, следовательно, положительный эффект масштаба обеспечивают кооперативу оптимальный уровень функционирования (Eopt1). Новый этап в деятельности кооперативов (наступающий по мере существенных изменений окружающей кооператив среды) характеризуется превышением издержек над доходом, что требует (по возможности) изменений самих кооперативных принципов. Если же традиционные кооперативные принципы будут ослаблены, то возникшие проблемы можно преодолеть введением, например, тех или иных новшеств в процессы патронажа, управления, финансирования. Таким образом, можно говорить о новом процессе оптимизации деятельности кооператива, который выводит его на новый оптимальный уровень (Eopt2), при этом и сам кооператив по своему внутреннему устройству значительно отличается от первоначальной модели, модифицируясь в предпринимательскую бизнес-модель, в которой концептуальные элементы сельскохозяйственного кооператива сохраняются лишь частично.
Соответственно, в том случае, когда создание сельскохозяйственных кооперативов инициируется «сверху» (государством), инкорпорирование в деятельность кооператива традиционных принципов (как в отечественной аграрной экономике) изначально предопределяет его на неэффективную деятельность, а следовательно, постепенное сокращение численности сельскохозяйственных кооперативов в целом (рисунок 10).
Рисунок 10 – Следствия внедрения в отечественную кооперативную практику традиционной кооперативной модели
С точки зрения исследователей и согласно практическому опыту кооперативной деятельности за рубежом, дальнейшая жизнеспособность кооператива существенно зависит от политики государства. Так, если государство, аргументируя важностью выполнения сельскохозяйственным кооперативом функций относительно, например, сохранения сельских территорий и сельских сообществ (социальных, экологических), оказывает кооперативу всяческую помощь (финансовую, прежде всего), но при этом не предпринимает мер по созданию условий для модификации применяемой кооперативной модели, то сельскохозяйственная кооперация, по сути, имеет место, но её «долголетие» и эффективная деятельность напрямую зависят от возможностей бюджета. В подобной ситуации традиционные кооперативы практически не мотивированы к радикальным организационным инновациям и, как доказывает теория и практика, будучи неэффективными хозяйственными единицами, функционируют в большинстве своём за счёт государства (потери государства отмаркированы на рисунке сегментом, закрашенным пунктирными линиями).
Тем не менее, анализируя мировой опыт деятельности кооперативов и достижения международной теории кооперации, можно констатировать, что значимые организационные инновации в устройстве сельскохозяйственного кооператива в новой бизнес-среде необходимы и целесообразны как для самих кооперативных организаций, так и для государства. Во многих странах мира (даже в тех, где финансовые возможности государства гораздо больше, чем в России) политики осознают необходимость ограничений в поддержке кооперативов, как результат, в отношении кооперативов отменяются, к примеру, налоговые и другие льготы. Такая политика со стороны государственных структур связана с признанием аксиомы, в частности, в условиях жёсткой конкуренции любые формы организации деятельности должны быть эффективными без какой-либо искусственной поддержки. Таким образом, обобщая представленные обстоятельства низкой эффективности деятельности кооперативов, следует констатировать, что логика развития любой организации такова, что если инкорпорируемые в её деятельность принципы тормозят развитие, детерминируя недостатки (а не преимущества), то их необходимо менять. Задача государства при этом сводится к тому, чтобы помогать организации в её институциональных преобразованиях, прежде всего, своевременными изменениями во внешних формальных институтах (законодательстве, инструментах господдержки) и в стимулировании к изменениям институтов неформальных. Если неформальная институциональная среда такова, что традиционная кооперативная идеология для членов кооператива становится непривлекательной, но изменить неформальные институциональные условия невозможно (или возможно, но в отдалённой перспективе), необходимо сохранить кооператив, своевременно меняя в определённой мере саму идеологию (кооперативные принципы). В результате, формирование новых сельскохозяйственных кооперативов в России, учитывая их важность (как и других форм сотрудничества и взаимопомощи) для отечественных аграрных производителей в условиях экономической, социальной и политической нестабильности, высокую культурную и социальную значимость кооперации на селе,– трудный, но необходимый этап дальнейшего развития аграрной экономики и сельских территорий.
Далее отметим, что в условиях стремительных технологических изменений основным конкурентным преимуществом организации является (без всяких сомнений) её способность к инновациям (изобретениям, внедрению новых технологий, уникальным организационным преобразованиям) или стремительной имитации новшеств, изобретённых конкурентами и партнёрами по бизнесу. Однако, как показывают исследования, некоторые традиционные кооперативные принципы (открытое членство; запрет на пропорциональное вложениям голосование; ограниченное участие в кооперативной деятельности тех, кто не является членами кооператива; непередаваемость, невыкупаемость и временной горизонт кооперативных остаточных требований) в современной (динамично меняющейся, требующей значительных финансовых вложений) рыночной среде препятствуют инновационному развитию кооперативной организации, создавая два наиболее серьёзных ограничения: 1) недостаточность инвестиций; 2) невозможность принятия оптимальных (коллективных) решений.
Ещё один важный теоретический и прикладной аспект. Главной причиной трансформации традиционного кооператива в любые современные его модели является несовершенная (хотя и уникальная) структура прав собственности в кооперативе и множество вытекающих отсюда проблем (особенно в меняющейся среде). При этом права собственности включают, во-первых, остаточные права контроля, во-вторых, права на остаточный доход (или остаточные требования) [176]. Под остаточными правами контроля подразумеваются права принимать решения по поводу тех аспектов использования кооперативных активов, которые не специфицированы законом и другими нормативными актами, и не определены заключёнными контрактами. Остаточные права контроля (согласно теории контрактов) являются следствием неполноты контрактов, которые являются таковыми (неполными) всегда (тем более в условиях сложных динамичных трансакций). Распределение остаточных прав контроля внутри организации определяется особенностями её внутреннего устройства и поэтому существенно различается в кооперативе и инвесторо-ориентированной фирме. Там же, где права собственности чётко специфицированы, остаточные права контроля, как правило, предписываются агентам, осуществляющим специфические инвестиции, доход на которые находится под риском оппортунистического поведения.
Что касается непосредственно права на остаточный доход (остаточные требования), то представителями институциональной теории оно трактуются как «право на чистый доход», который остаётся после выполнения организацией всех принятых ею обязательств. Обладатели остаточного дохода одновременно являются носителями остаточных рисков, так как условия деятельности организаций в современных условиях характеризуются существенной неопределённостью. Согласно мнению представителей этой теории, собственниками организации при отделении остаточных прав контроля от прав на остаточный доход являются обладатели последних [177]. В значительной мере успех деятельности кооперативной организации определяется аллокацией остаточных прав на принятие решений (остаточных прав контроля) и прав на остаточный доход, обусловленной особенностями формирования собственности и управления в кооперативе, хотя и другие атрибуты организационного устройства кооператива (порядок формирования собственного капитала, механизм распределения прибыли и др.) не менее важны для результатов его функционирования [178]. Все особенности кооперативной организации в целом (структура прав собственности, принципы управления, организация деятельности) являются следствием уникального целеполагания кооперативной деятельности, которая приносит членам кооператива, прежде всего, хозяйственные выгоды (услуги), и лишь затем – более высокий (по сравнению с обособленным функционированием) доход.
Помимо рассмотренных выше особенностей структуры прав собственности в кооперативной организации, важны ещё несколько характеристик формирования в ней остаточных требований (прав на остаточный доход), в числе которых (1) ограниченный временной горизонт, (2) непередаваемость и (3) невыкупаемость. Заметим, что инвесторо-ориентированной фирме, напротив, свойственны неограниченные временем, выкупаемые и передаваемые остаточные требования (специфицированные акциями), причём обладатели остаточных требований могут не выполнять в компании никаких иных функций, являясь в ней исключительно инвесторами.
В результате обобщения зарубежного опыта можно также констатировать, что следствием традиционных принципов кооператива и уникальности его организационной формы является ряд важных (и сложных) проблем: 1) «безбилетного проезда»; 2) временного горизонта; 3) «портфеля»; 4) «принципал-агент»; 5) издержек влияния, каждая из которых представлена в современной институциональной теории.
Так, под проблемой «безбилетного» или «бесплатного» проезда («free-rider problem») учёные подразумевают ситуацию, когда члены кооператива или окружающие его стэйкхолдеры используют общие ресурсы, извлекая при этом индивидуальную выгоду, не обеспеченную соответствующими персональными затратами. Причём это может быть как преднамеренно, если член кооператива избегает вложений в общее дело, надеясь на других, так и непреднамеренно, когда новые члены, вступив в кооператив, пользуются результатами вложений действующих членов кооперативной организации [179]. Являясь следствием коллективного действия, данная проблема изучается через несколько теоретических конструкций, таких как «трагедия общей собственности» Р. Хардина [180], «дилемма заключённого» Р. Акселрода [181], «логика коллективного действия» М. Олсона [182]. Использование данных подходов к исследованию кооперативной деятельности приемлемо с той точки зрения, что кооперативную собственность вполне можно отнести к понятию «общая собственность», а создаваемые кооперативом блага (товары, услуги) – к понятию «общественный товар». Учитывая цели сельскохозяйственного кооператива (обеспечение хозяйственных выгод для всех его членов), большинство результатов кооперативной деятельности (достижение общих целей, удовлетворение общих потребностей) можно идентифицировать как общественные товары. Имея разный размер вклада в кооператив (со стороны «старых» и «новых», «мелких» и «крупных» членов), все члены кооператива в равной мере пользуются его достижениями: более высокими ценами на сельскохозяйственную продукцию, приемлемыми (более низкими) ценами на аграрные ресурсы, результатами лоббирования других важных для сельхозпроизводителей вопросов.
Таким образом, как только общественные товары генерируются кооперативной деятельностью, они становятся доступными для всех [182]. Одновременно появляется проблема «безбилетника», которую в сельскохозяйственном потребительском кооперативе можно охарактеризовать как с внутренней стороны, так и с внешней. К примеру, её внешняя сущность проявляется в том, что сельскохозяйственные производители, не являющиеся членами кооператива, либо извлекают определённые выгоды из установленных на рынках ресурсов и продукции цен, либо, пользуясь принципом добровольного и открытого членства, участвуют в кооперативной деятельности лишь тогда, когда кооператив предлагает им более выгодные цены (относительно цен, устанавливаемых другими фирмами). Причина внутренней проблемы «безбилетника» в традиционном кооперативе связана с совпадением в нём (благодаря основным кооперативным принципам) таких важных атрибутов, как право на остаточный доход, остаточное право контроля, объём патронажа. Факт получения равного дохода от патронажа новых членов кооператива, вклад которых в кооператив ещё не существенен, а также членов, сделавших в своё время значительные вложения в его деятельность (действующих членов), означает, по сути, получение новыми членами «незаработанного» дохода (дохода на инвестиции, которые осуществили другие). Такая ситуация ограничивает инвестиции, так как его успешная деятельность детерминирует в подобных ситуациях, во-первых, перспективы высоких выплат, во-вторых, в сочетании с традиционным открытым членством, ещё бо̀льшую несправедливость с точки зрения распределения доходов (стремительное увеличение числа членов кооператива на фоне благоприятных перспектив угрожает сокращением доходов для реальных инвесторов) [183].
Как было отмечено ранее, концепция открытого членства (при условии отсутствия вторичного рынка кооперативных остаточных требований) всё чаще подвергается сомнению в теории, а на практике замещается политикой ограниченного (или закрытого) участия аграрных производителей в сельскохозяйственных кооперативах [132]. Другим подходом к решению внутренней проблемы «безбилетника» является попытка введения для новых членов существенного вступительного взноса, что означает равные и справедливые права на распределение извлекаемых хозяйственных выгод (включая доход), а в итоге, формирование стимулов для инвестиций. И наконец, проблему ограниченности инвестиций можно было бы решить созданием вторичного рынка кооперативных ценных бумаг, задача которого – установление на кооперативные остаточные требования объективной рыночной цены, отражающей и накопленную ранее их стоимость, и современную стоимость будущих платежей. Покупая права собственности по установленной рынком цене, новые члены кооператива получают серьёзные стимулы к существенным капиталовложениям.
В заключение добавим, что проблема «безбилетника» не только сокращает в сельскохозяйственных кооперативах стимулы к инвестициям, но и, зачастую, либо делает невозможным производство некоторых общественных товаров (в то время как потребность в них существенна), либо определяет их производство на далёком от оптимального уровне. Алгоритм формирования таких следствий деятельности традиционного кооператива довольно прост: 1) традиционный кооператив обретает конкурентные преимущества благодаря эффекту масштаба, потому и стремится привлечь к своей деятельности как можно большее число аграрных производителей; 2) аграрные производители не стремятся вступать в кооператив, ожидая положительных экстерналий его деятельности (выгодные цены, к примеру), причём без собственных вложений; 3) кооператив не достигает необходимых для обретения рыночной силы размеров; 4) общественные товары (хозяйственные выгоды) выпускаются в неоптимальных объёмах или не выпускаются совсем.
Вторая серьёзная проблема для традиционного кооператива – проблема «горизонта» («horizon problem»), суть которой заключается в том, что в кооперативной организации срок (горизонт) получения членами кооператива остаточного дохода на кооперативные активы, как известно, меньше срока их функционирования, что сокращает стимулы к долгосрочным вложениям и формирует неблагоприятный инвестиционный климат в кооперативе. Низкая ликвидность и непередаваемость остаточных прав собственности (как следствие уникальной структуры прав собственности в кооперативе), несовпадение периода получения дохода на инвестиции с длительностью членства в кооперативе, давление членов кооператива на его руководство с требованием ускоренного и пропорционального инвестициям распределения дохода являются источником недостаточных вложений в НИОКР, в нематериальные активы, в развитие кооператива в целом.
Проблема «горизонта», по словам М. Портера, присутствует в организации всегда, если действенность остаточных требований на доход, генерируемый её активами, короче срока их функционирования [184]. Более того, отмеченные ранее ограничения относительно передаваемости прав на остаточные требования, невозможность их продажи (и объективной оценки) через вторичный рынок порождают не только проблему «безбилетника», но и обостряют проблему «горизонта», ориентируя распределение дохода кооператива не в пользу долгосрочных инвестиций (проектов, связанных с риском), а в пользу текущих выплат (краткосрочных стратегий) [132]. Причём (как показывают эмпирические исследования), чем выше средний возраст членов кооператива, тем острее (при демократическом механизме принятия решений) угроза таких следствий проблемы «горизонта».
Ограниченная передаваемость, низкая ликвидность и частичная присвояемость остаточных требований порождают, в свою очередь, третью проблему, свойственную кооперативным организациям, – проблему «портфеля» («portfolio problem»), что означает наличие определённых сложностей в увязке инвестиционного «портфеля» кооператива с персональными предпочтениями его членами относительно доходов и рисков. В то время как инвесторо-ориентированная фирма (корпорация, акционерное общество) согласуют индивидуальное отношение собственников (акционеров) к риску с инвестиционной политикой компании с помощью современных финансовых инструментов, несогласованность данных параметров в кооперативе обусловливает формирование им неоптимального (с заниженным потенциальным доходом) инвестиционного портфеля в угоду сокращения возможных рисков.
В связи с существенной гетерогенностью членов кооператива с точки зрения их размеров, размещения, специализации, любой сельскохозяйственный кооператив сталкивается с проблемой согласования интересов своих членов при формировании инвестиционного портфеля. Так, мелкие производители сельскохозяйственной продукции, проживающие в сельской местности, не стремятся к получению высокого дохода, но предпочитают иметь его как можно быстрее (по сути, в долгосрочных инвестициях не заинтересованы). Мелкие и средние успешные хозяйства, ориентированные на долгосрочное и стабильное извлечение прибыли, заинтересованы в развитии хозяйства и в соответствующих вложениях из полученной выручки. Производители нового (предпринимательского) типа, не обязательно проживающие на селе, но обладающие большим потенциалом в аграрной сфере деятельности, выстраивая своё производство на основе новой техники и современных технологий, ориентируются в распределении прибыли на долгосрочные инвестиции, причём не только в физические активы, но и в НИОКР, человеческий капитал, совместные социальные и экологические проекты. В том случае, когда кооператив основывается на классических принципах в управлении и принятии решений («один член – один голос»), первая группа мелких сельхозпро-изводителей количественно преобладает (согласно и зарубежному, и отечественному опыту) над всеми остальными и, лоббируя свои интересы, препятствует динамичному развитию кооператива (как это часто и происходит, судя по высказываниям членов кооперативов в ходе персональных интервью).
Сельскохозяйственный кооператив (даже минимальных размеров, исходя из существующих требований закона) постепенно сталкивается с четвёртой проблемой – проблемой контроля или так называемой проблемой «принципал – агент» (”principal-agent problem”), причина которой заключается в несогласованности интересов между всеми субъектами кооперативной организации (председателем кооператива, правлением, советом директоров, наёмными менеджерами, рядовыми членами кооператива) и возможного оппортунистического поведения каждого из них. Такая проблема не является специфической для сельскохозяйственного кооператива. Например, если в семейном фермерском хозяйстве угроза её возникновения практически отсутствует, то в остальных хозяйствах она имеет место, проявляясь в разной мере, следовательно, для её предотвращения требуются ресурсы разного объёма (трансакционные издержки). Наиболее остро агентская проблема наблюдается в крупных корпорациях, в которых на одной стороне находится небольшая группа собственников (акционеров), на другой – относительно небольшая группа наёмных управляющих, а на третьей – множество наёмных работников, причём интересы всех групп существенно различаются. Тем не менее корпоративное предприятие не только находится в постоянном поиске, но и демонстрирует готовность к внедрению в хозяйственную практику особых механизмов решения проблемы «принципал – агент» (фондовые опционы, дающие право менеджерам выкупать в будущем акции компании по фиксированной в какой-либо момент времени цене; новые инструменты стимулирования интенсивного и добросовестного и труда т. д.). При этом многие из таких механизмов, как показывает практика, уже подтвердили свою эффективность. Как показывают исследовательские материалы (исходя из вышеизложенного), в сельскохозяйственных кооперативах модель формирования и движения капитала исключает применение отмеченных корпоративных рычагов и многих других инструментов корпоративного управления для решения агентской проблемы, а неизбежный конфликт интересов между перечисленными группами участников (и, как следствие, оппортунистическое поведение) существенно препятствует динамичному развитию кооператива.
И наконец, пятая проблема – проблема влияния («influence problem»). В том случае, когда большинство членов кооператива индифферентны к принимаемым в кооперативе решениям, полагаясь на профессионализм и объективность других, некоторые участники оказывают бо́льшее влияние на решения, принимаемые правлением кооператива, советом директоров, менеджерами (по сравнению с другими), лоббируя свои интересы и ущемляя (иногда) интересы других.
Сельскохозяйственные кооперативы, конечно же, пытаются решать обозначенные проблемы, но не могут использовать приемлемые инструменты, так как ограничены традиционными принципами. По сути, любая организационная кооперативная модель, располагающаяся (по своей концептуальной конструкции) между классическим кооперативом и инвесторо-ориентированной фирмой, в той или иной мере сталкивается со всеми проблемами, описанными выше, хотя их острота (с точки зрения влияния на эффективность деятельности кооператива), разумеется, различается. В целом, анализ результатов интервью, проводимых с аграрными производителями (потенциальными участниками кооперации) и членами кооперативов в течение последних 10 лет, показывает их готовность инвестировать свои денежные средства в такие структуры, которые, с одной стороны, функционируют в интересах производителей, но с другой – отличаются чёткой спецификацией прав собственности, так как только хорошо определённые, защищённые и передаваемые права собственности создают необходимые гарантии для долгосрочных инвестиций и стимулов к развитию. Отечественные кооперативы (согласно опросу) только начинаются сталкиваться с данными проблемами, которые по мере их роста (как показывает практика) будут только усиливаться. Дальнейшая траектория развития кооперативных практик в России зависит от множества обстоятельств, таких как (1) содержание кооперативного законо-дательства, (2) менталитет аграрных производителей и тенденции его изменений, (3) состояние аграрных рынков и аграрного сектора экономики, (4) готовность членов кооператива внедрять новые стратегии и инструменты управления с целью минимизации трансакционных издержек и учёта нового целеполагания деятельности организации (как это принято, подчеркнём, в кооперативных структурах большинства западных стран).
В то время, как сельскохозяйственные кооперативы в различных странах проходят этап динамичного (успешного) развития за тот или иной (разный по длительности) период времени, в деятельности каждого из них наступает момент, когда её результативность начинает всё же снижаться. По сути, эта точка бифуркации, в которой (столкнувшись с высокими трансакциионными издержками и ограниченными возможностями привлечения капитала), с одной стороны, кооператив вынужден предпринимать какие-либо организационные инновации, но с другой стороны, для кооператива имеется множество вариантов таких инноваций, а в целом, направлений (путей) дальнейшего развития. Таким образом, пройдя определённые стадии жизненного цикла, любой сельскохозяйственный кооператив сталкивается с обозначенными выше проблемами, имея при этом несколько альтернативных выходов (рисунок 11).
Проблему неэффективности в своей деятельности (в зависимости от состояния институциональной и рыночной среды) каждый кооператив разрешает, исходя из свих возможностей и проблем, используя тот или иной путь, например: 1) члены кооператива (не видя иного выхода) решают ликвидировать организацию предусмотренным законом способом, в частности (а) кооператив уходит с рынка совсем, б) кооператив распадается на несколько более мелких и специализированных организаций, в) кооператив сливается с другим более жизнеспособным кооперативом; 2) кооператив решает проблемы путём частичных организационных улучшений, что позволяет ему временно оставаться на рынке; 3) кооператив предпочитает радикальные организационные инновации, означающие модернизацию организационной модели функционирования. Более того, кооператив в процессе развития сталкивается с такими ситуациями многократно (рисунок 12).
Примечание – Источник: Cook M. L. A Life Cycle Explanation of Cooperative Longevity // Sustainability, 2018. №10 (5). Р. 1586 [185]
Рисунок 11 – Этапы развития сельскохозяйственного потребительского кооператива
Примечание – Источник: Cook M. L. A Life Cycle Explanation of Cooperative Longevity // Sustainability, 2018. №10 (5). Р. 1586 [185]
Рисунок 12– Жизненный цикл развития сельскохозяйственного кооператива
В итоге, если позволяют условия, новая организационная модель является самым радикальным, но и самым действенным инструментом решения проблем, в результате чего сельскохозяйственный кооператив снимает с себя самое существенное ограничение – недостаток капитала. При этом новизна организационной модели может быть представлена несколькими вариантами. Многие европейские кооперативы, например, создают дочерние предприятия, которые появляются либо как результат приобретения нового бизнеса, либо как следствие сосредоточения конкретного вида деятельности непосредственно в материнской организации (с распределением других видов в дочерних организациях). Законодательства различных стран по-разному институционализируют деятельность дочерних фирм, чаще всего позволяя им функционировать в форме общества с ограниченной ответственностью, а мотивация их появления в рамках кооператива аргументирована как теорией, так и практикой: распределение рисков, применение современных инструментов контроля, неограниченное привлечение профессиональных управляющих и узких специалистов, прекращение несвойственных кооперативу видов деятельности, диверсификация производства (услуг), неограниченное привлечение внешних инвесторов (такие тенденции очевидны из анализа современной деятельности всех представленных в исследовании кооперативов, таких как «Arla Foods», «AGROPUR», «BayWa», «COGECA», «GROWMARK», «La Coop Fédérée», «Lantmännen», «SODRA»).
В качестве другого способа индивидуализации собственности кооператива и реализации его предпринимательской ориентации следует обозначить, конечно же, активное использование современных инструментов привлечения капитала без изменения своего правового статуса и кардинального изменения внутренней структуры, в числе которых наиболее значимы следующие:
- введение в кооперативную деятельность принципов, допускающих (1) распределение прибыли между членами кооператива и участие в принятии решений согласно объёму вложений в кооператив, (2) получение дохода на инвестиции, осуществляемые лицами, которые не являются членами кооператива;
- использование «прав поставок» в случае ограничения возможностей кооператива по закупу и (или) переработке продукции;
- выпуск внутренних кооперативных акций, реализуемых членам кооператива и дающих им возможность получать доход на собственность (инвестиции);
- эмиссия (внешних) кооперативных ценных бумаг, позволяющих привлекать финансовые ресурсы внешних инвесторов (без участия в управлении);
- эмиссия обращаемых на рынке привилегированных (с правами контроля) акций, дающих возможность и получать дивиденды (доход на акции), и участвовать в принятии инвестиционных решений;
- трансформация кооператива в акционерную компанию, акционерами которой могут быть только аграрные производители, что способствует росту эффективности деятельности кооператива через установление тождества «инвестиции – прибыль», «инвестиции – участие в принятии решений».
Отметим, что применение всех этих финансовых инструментов в практике деятельности отечественных кооперативов возможно лишь в определённых условиях (имеется в виду условия развития самих кооперативов и условия развития среды), но в целом введение кооперативами организационных инноваций, предполагающих индивидуализацию собственности, управления, контроля (при сохранении определённых базовых кооперативных принципов) для повышения эффективности их функционирования неизбежно. Теоретические и эмпирические исследования, осуществлённые в рамках данного исследования, уточняют специфицированный ранее возможный спектр организационных моделей, концептуально располагаемых между двумя теоретическими конструкциями, такими как традиционный кооператив и инвесторо-ориентированная фирма (как институт, формализующий движение кооператива от коллективизма к индивидуализму в патронаже, управлении и собственности) (рисунок 13).
Примечание – Условные обозначения: К – объём инвестиций (капитала); E – степень реализуемых кооперативных принципов в собственности, патронаже, управлении, контроле; ПК1 – предпринимательский кооператив 1-го типа; ПК2 – предпринимательский кооператив 2-го типа; ПК3 – предпринимательский кооператив 3-го типа; ИОФ – инвесторо-ориентированная фирма (акционерное общество).
Рисунок 13 – Концептуальные организационные модели сельскохозяйственного кооператива
Обобщая результаты теоретических и эмпирических исследований следует заключить, что традиционный кооператив, во-первых, строит все аспекты своей деятельности (как уже было отмечено) на таких принципах, как: 1) добровольность и открытость членства в кооперативе; 2) ограниченное участие в хозяйственной деятельности кооператива лиц, не являющихся его членами; 3) управление деятельностью кооператива на демократических началах; 4) обеспечение хозяйственных выгод для членов кооператива, участвующих в его деятельности; 5) внесение членами кооператива взносов, пропорциональных доле их участия в деятельности кооператива, во-вторых, обладает внутренним потенциалом к росту активов и расширению деятельности, руководствуясь своими базовыми принципами. При этом обретение кооперативом конкурентоспособности благодаря эффекту масштаба можно обосновать, прежде всего, особенностями структуры прав собственности, организации патронажа, управления и контроля в кооперативной организации. В целом, обобщая полученный в ходе исследования материал об особенностях кооперативов, наиболее важных аспектах деятельности и развития, следует заключить: кооперативная организация не имеет границ, так как функционирует на принципах добровольного и открытого участия для всех членов сообщества; кооперативная идеология равенства в управлении и патронаже социально привлекательна для многих сельских жителей и сельхозпроизводителей; философия солидарности, лояльности, взаимопомощи в деятельности кооператива и (в том числе) в его управлении импонирует как действующим членам кооператива, так и новым его участникам; кооператив находится в собственности фермеров (аграрных производителей), управляется им, ориентируется на извлечение для них хозяйственных выгод, привлекая таким образом в свой состав всё большее число членов; рост размеров кооператива объясняется (в определённой мере) отсутствием внешних собственников и тесными связями членов кооператива (единомышленников) между собой, а участие в органах управления кооператива только его членов способствует единству и целей кооператива как организации в целом, так и целей каждого отдельного его участника; отсутствие обязательств новых членов инвестировать при вступлении в кооператив больше, чем инвестируют действующие члены, привлекает в кооператив аграрных производителей, у которых финансовые возможности ограничены; развитие деятельности кооператива происходит на базе роста производства его участников, а особенности распределения прибыли (отсутствие дивидендов, создание неделимого фонда) создают условия для установления кооперативом более высоких цен на закупаемую продукцию; члены традиционного кооператива не ограничены в объёмах поставок своей продукции кооперативу, но ограничены в её поставках другим фирмам и организациям; кооператив, предлагая одинаковую цену за продукцию (независимо от себестоимости её производства), кооператив усредняет эффективность деятельности производителей, по сути, субсидируя одними фермерами деятельность других; общественно привлекательной является управление по принципу «один член – один голос»; кредитором кооператива могут выступать и сами его члены, что значительно сокращает издержки деятельности, повышая её эффективность.
Что касается инвесторо-ориентированной фирмы (если абстрагироваться от конкретных организационно-правовых её форм), то она характеризуется: 1) формированием капитала путём продажи ценных бумаг; 2) индивидуализацией собственности посредством эмиссии акций; 3) участием в управлении согласно вложенному капиталу; 4) распределением дохода (выплатой дивидендов) пропорционально стоимости акций; 5) обращением акций на открытом рынке.
Учитывая особенности этих моделей организации бизнеса (традиционный кооператив и инвесторо-ориентированная фирма), выделим несколько теоретических организационных моделей кооперативной деятельности, специфицированных в ходе исследования как предпринимательские кооперативы первого, второго и третьего типа (ПК-1, ПК-2, ПК-3), представляющие альтернативные варианты спецификации прав собственности, патронажа, управления и контроля. Для построения различных моделей предпринимательского кооператива следует чётко идентифицировать отличия между кооперативом традиционным и кооперативом предпринимательским (как сугубо теоретическими конструкциями кооперативных организаций) (таблица 54).
Движение от одной бизнес-конструкции кооператива к другой, а точнее, постепенное движение традиционного кооператива в сторону инвесторо-ориентированной фирмы, происходит под влиянием институциональной и рыночной среды, воздействующей, в свою очередь, и на выбор кооперативами той или иной рыночной стратегии (в зависимости от конкретной ситуации). Самая элементарная ситуация, когда сельхозтоваропроизводители (члены кооператива) предлагают однородную по характеристикам продукцию множеству конкурирующих покупателей, причём успех реализации в такой ситуации зависит от диктуемой ими цены. Современная же обстановка в большинстве развитых стран такова, что поведение участников рынка определяется преференциями потребителей, которые всё более сегментированы в зависимости от доходов, образа жизни, возраста и т. д. По сути, агропродовольственная цепочка становится всё длиннее, а производители добавленной стоимости и получатели основной части дохода всё более удаляются от аграрного производства. В конечном итоге, кооперативы, давно функционирующие на традиционных рынках и имеющие там конкурентные преимущества, должны, для того чтобы сохранить свою жизнеспособность, избирать новые направления, соответствующие рыночным условиям. Что касается взаимодействия между кооперативом и другими участниками рынка, оно, безусловно, определяется (согласно эмпирическим материалам исследования) выбранной им (кооперативом) стратегией, которая является связующим элементом между характеристиками рыночной среды и организационной моделью кооператива.
Таблица 54 – Различия кооперативов традиционного и предпринимательского типа
| Концепту-альные основы | Традиционный кооператив | Предпринимательский кооператив |
| Члены кооператива – участники деятельности (патроны) | Открытое членство | Членство согласно определённым условиям |
| Реализация всей произведённой членами кооператива продукции через кооператив (могут и обязаны) | Объём поставок продукции кооперативу согласно обязательствам поставок («delivery obligations»), возможность реализации продукции через другие структуры, привлечение кооперативами в качестве поставщиков нечленов кооператива | |
| Равноправное участие членов в деятельности кооператива, несмотря на их гетерогенность | Участие членов в деятельности кооператива дифференцируется посредством современных финансовых инструментов | |
| Распределение между членами кооператива согласно объёму трансакций | Распределения прибыли в зависимости от патронажа и объёма инвестированных в кооперативную деятельность средств | |
| Члены кооператива – управляющие | Управление на демократических началах («один член – один голос») | Сочетание в управлении как демократических принципов, так и современных бизнес-подходов |
| Включение в состав Совета только членов кооператива | Включение в состав Совета и членов кооператива, и внешних специалистов | |
| Члены кооператива – собственники | Собственность кооператива представляет собой коллективный (неиндивидуализирован-ный) феномен | Собственность кооператива представлена как коллективной её частью, так и индивидуализированной (посредством эмиссии ценных бумаг) |
| собственниками кооператива являются только его члены | Собственниками кооператива являются и его члены, и внешние инвесторы |
Примечание – Источник: составлено с использованием Nilsson J. The Emergence of New Organizational Models for Agricultural Cooperatives // Swedish Journal of Agricultural Research. № 28. 1998. С. 39-47 [57]
Сложившиеся в результате происходящих изменений внешней среды рыночные характеристики определяют, какие стратегии являются оптимальными для достижения успеха на таком рынке, а затем кооператив, выбрав ту или иную стратегию, нуждается в изменении своей организационной модели. Безусловно, имеет место и обратное воздействие, когда, например, выбираемая кооперативом стратегия зависит от его организационного устройства, а преобладающие стратегии будут, в свою очередь, направлять изменения рыночной среды в определённые рамки. Однако внешняя среда (социальная, политическая, экономическая и т. д.) оказывает влияние сильнее, поэтому цепочка воздействия, разворачивающаяся от неё к кооперативам, более значима.
Стратегии, адаптируемые современными организациями, хорошо исследованы М. Портером [186], по утверждению которого «устойчивость фирмы может обретаться и усиливаться благодаря двум причинам: преимуществам в издержках или глубокой дифференциации продукции (или услуг)». Исходя из этого, учёный выделяет три возможные организационные стратегии, относящиеся к любой отрасли производства: лидерство в издержках, дифференциации и фокусирования (таблица 55).
Таблица 55 — Классификация рыночных стратегий по М. Портеру
| Целевая группа | Стратегические преимущества | |
| Уникальность с точки
зрения покупателя |
Низкие издержки | |
| Рынок в целом | Стратегия
дифференциации |
Стратегия лидерства
в издержках |
| Отдельный рыночный сегмент | Стратегия фокусирования | |
Примечание – Источник: Porter M. Competitive Advantage: Creating and Sustaining Superior Performance. The Free Press, New York, 1983 [186]
Стратегия лидерства в издержках означает, что фирма сохраняет свою жизнеспособность и преимущества перед конкурентами на долгое время и независимо от динамики цен (будут ли они на уровне средних издержек по отрасли или даже ниже) за счёт достижения низких издержек. Данная стратегия свойственна организациям, предлагающим однородную (недифференцированную) продукцию. Достигая такого лидерства, фирма захватывает существенную долю на соответствующем рынке. Возможность реализации этой стратегии требует, как правило, крупных масштабов деятельности (для экономии на масштабе), обладания уникальными каналами доступа к приобретаемым по низким ценам ресурсам, использования возможностей вертикальной интеграции, позволяющей снижать трансакционные издержки за счёт присоединения близлежащих ступенек технологического процесса. Крупные масштабы деятельности требуют значительных инвестиций в оборудование, технику, сооружения, что, с одной стороны, увеличивает общую сумму постоянных издержек, но с другой – снижает их размер, приходящийся на единицу продукции (услуг) вследствие роста объёмов трансакций. Крупные участники рынка, таким образом, располагают бо̀льшими возможностями для обеспечения успеха на рынке. Для лидерства в издержках организация должна обладать многими необходимыми внутренними характеристиками: иметь высокопрофессиональный управленческий персонал и хороших специалистов, современные технологии и качественный маркетинг. При этом опасность стратегии в том, что всегда найдутся компании, которые готовы снизить свои издержки, получая тем самым конкурентные преимущества.
Стратегия дифференциации предполагает развитие продукции или услуг, которые обладают уникальными атрибутами и, как следствие, уникальной ценностью для потребителя. По сути, организации (фирмы, компании) пытаются дистанцировать свою продукцию от соперников и, таким образом, снизить конкуренцию. Более высокие цены, предлагаемые покупателем за такую продукцию, позволяют покрыть дополнительные издержки, потраченные на придание продукции уникальности. Необходимыми внутренними атрибутами такой фирмы являются: мотивация и доступ к научным исследованиям, высокопрофессиональная и творческая «команда» участников организации, хорошие специалисты в маркетинге и связях с общественностью, высокая репутация в качестве и инновациях. Экономия на масштабе желательна и в этом случае, но привлекательность для потребителей гораздо важнее. Так как стратегия основывается на производственной дифференциации и сегментации рынков, организация должна быть рыночно-ориентированной и нацеливать свой капитал на развитие предлагаемого продукта и маркетинг. Угрозы, исходящие из выбора данной стратегии, включают возможность имитации продукции конкурентами, а также существующую вероятность изменения предпочтений потребителя.
Важно обратить внимание, что реализация стратегии фокусирования возможна лишь на уровне отдельного рыночного сегмента (особой группы покупателей, географического пространства и т. д.), в рамках которого преимущества достигаются либо за счёт дифференциации, либо за счёт низких издержек. Логика стратегического преимущества заключается в том, что фирма, сосредоточенная на особом сегменте, всегда будет успешнее, чем его конкуренты, охватывающие более широкие рыночные границы. Как правило, такие фирмы имеют небольшие размеры и могут позволить себе довольно высокие затраты, так как достойных заменителей предлагаемой ими продукции всё равно не существует. Полагание на данную стратегию (как и стратегию дифференциации), грозит потерей конкурентоспособности из-за снижения ценности данного продукта в глазах потребителя или появления более дешёвых, но значительно не отличающихся субститутов.
Исходя из особенностей отмеченных базовых стратегий, практического опыта их реализации, можно заключить, что далеко не всегда они совместимы друг с другом. Так, если фирма (организация) решает обрести конкурентные преимущества путём интегрирования разных стратегий, то она (скорее всего) рискует потерять их совсем. И всё же множественные стратегии приемлемы, однако главным образом для тех организаций, которые могут создать для каждой из них отдельную бизнес-единицу. Проблема выбора кооперативом особой стратегии, безусловно, важна с позиции данной методологии, и современные кооперативы в реальной действительности выбирают и стратегию лидерства в издержках, и стратегию дифференциации, и стратегию фокусирования [186] (рисунок 14).
Рисунок 14 – Альтернативные стратегии сельскохозяйственных кооперативов
Учитывая траектории развития институциональной и рыночной среды, спектр выбираемых кооперативами альтернативных стратегий, возможности решения пяти отмеченных выше проблем следует особо подчеркнуть, что развитие кооперативных практик происходит в направлении формирования трёх основных предпринимательских моделей сельскохозяйственных кооперативов (ПК-1, ПК-2, ПК-3), их детальная спецификация и апробация непосредственно в отечественных условиях – одна из главных задач следующего этапа исследования, концептуальное же их определение, выявление особенностей, обобщение и систематизация – полученный результат на данном этапе исследовательской деятельности (Приложение А, таблица 12).
Безусловно, механизмы собственности, управления и контроля тесно связаны между собой, однако структура прав собственности является в этой конструкции «краеугольным камнем». В предпринимательских кооперативах первого типа права собственности принадлежат членам кооператива, но часть из них уже выкупаема и, следовательно, частично оцениваема (путём выпуска внутреннего обращения кооперативных акций). Финансовым инструментом, с помощью которого существенная часть капитала предпринимательского кооператива такой модели может быть индивидуализирована, являются именно кооперативные акции, которые могут продаваться кооперативом его членам и быть либо связаны, либо не связаны с правами поставок. Такие кооперативы не привлекают капитал из внешних источников, но расширение деятельности кооператива происходит за счёт дополнительной мотивации к получению прибыли на кооперативные акции, а также к увеличению объёмов трансакций, часто увязанных с их инвестициями в кооператив. Членами кооператива в таком случае становятся не только фермерские (и другие мелкие) хозяйства, но и более крупные по размерам организации, для которых участие в деятельности кооператива приобретает значимый смысл. Как правило, это могут быть и сельскохозяйственные организации, и организации из смежных звеньев технологической цепи, что придаёт кооперативу дополнительные конкурентные преимущества. Трансформируясь организационно из традиционного кооператива в предпринимательский кооператив первого типа, кооперативная организация меняет стратегию деятельности от «лидерства в издержках» к «дифференциации». Кооператив, придавая ассортименту продукции и услуг существенное разнообразие и уникальные атрибуты, учитывая самые изысканные предпочтения покупателей, дистанцирует свою продукцию от соперников, снижая тем самым возможную конкуренцию. Кроме того, более высокие цены на востребованную (в определённой мере специфическую по свойствам) продукцию приносят кооперативу бо́льший доход, который позволяет покрывать издержки на дифференциацию продукции, улучшать её качество, существенно расширять кооперативную деятельность, проникая в соседние звенья технологической цепи.
Модель кооперативов, отличающихся (от всех остальных) используемыми финансовыми инструментами и организационной структурой, а главным образом тем, что их собственность не ограничена лишь членами кооператива, представлена предпринимательскими кооперативами второго типа. Индивидуализация собственности и применение современных финансовых инструментов для неограниченного привлечения средств инвесторов происходит на уровне дочерних предприятий, созданных кооперативом (причём кооператив владеет ими либо полностью, либо частично). При этом внешние инвесторы вкладывают средства не непосредственно в кооператив, а именно в дочерние компании. Кооператив же получает часть их (дочерних компаний) прибыли в зависимости от количества находящихся в собственности кооператива акций (доли капитала в дочерних компаниях) и обладает правами контроля наряду с внешними инвесторами, но, как правило, с перевесом в свою пользу. Следствием существования кооперативной организации в такой предпринимательской модели является существенный рост его капитала и объёмов деятельности, диверсификация производства с проникновением во все звенья технологической цепи. Однако результатом гетерогенности интересов, сложившейся вследствие такой структуры собственности, могут стать противоречия между стремлением инвесторов максимизировать прибыль на инвестиции и стремлением членов кооператива увеличивать хозяйственные выгоды от кооперативной деятельности. В то же время, сосредотачивая бо́льшую часть акций дочерних компаний в своих руках, кооперативы успешно лоббируют, прежде всего, свои интересы, оставаясь, по сути, именно кооперативом, интересы которого связаны именно с сельхозпроизводителями, а не с владельцами капитала.
Такие кооперативы, как правило, привлекательны не только для сельхозпроизводителей малых и средних размеров, но и для крупного аграрного бизнеса, имеющего в результате кооперации еще больше конкурентных преимуществ и бизнес-возможностей за счёт интеграции в целую (замкнутую) технологическую цепь. Главное, меняя стратегию (со стратегии дифференциации на стратегию фокусирования), кооператив сосредотачивается на отдельном рыночном сегменте (уникальном ассортименте товаров, особой группе покупателей, особом географическом пространстве), получая при этом и преимущества дифференциации, и выгоды эффекта масштаба, и, как итог, функционируя успешнее своих конкурентов, охватывающих более широкие рыночные границы. Финансовые возможности кооператива позволяют ему оптимизировать многие аспекты деятельности, такие как логистику, маркетинг, сокращая при этом как производственные, так и трансакционные издержки.
Предпринимательский кооператив третьего типа по структуре собственности, управления и контроля ещё в бо̀льшей мере приближен к инвесторо-ориентированной фирме, так как основной инструмент индивидуализации собственности (имеются в виду акции) позволяет распределять прибыль между всеми участниками (членами кооператива и нечленами) пропорционально принадлежащих им акций, и только некоторые ограничения относительно участия внешних инвесторов в управлении и контроле позволяют идентифицировать организацию в качестве кооператива. Остаточные требования кооператива (через куплю-продажу акций) свободно передаются через фондовую биржу (открытую продажу) тем, кто желает инвестировать в кооператив. Обеспечивая выкупаемость и передаваемость кооперативных остаточных требований, а также определяя их текущую стоимость, вторичный рынок устанавливает в соответствии с этим цену на остаточные требования, достоверно отражающую поток текущих и будущих доходов. Более того, аккумулируя всю доступную информацию о функционировании кооператива в сложившихся условиях, такой механизм спецификации прав собственности привлекает (в случае успешного функционирования) всё новых и новых инвесторов, генерируя тем самым оптимальные инвестиционные решения, принимаемые кооперативом. Преимущество рыночной оценки остаточных требований заключается в том, что их обладатель имеет возможность в любое время капитализировать сегодняшнюю стоимость потока будущих доходов, продавая эти требования по установленной рынком цене. Размеры кооператива и неограниченные возможности привлечения капитала дают ему возможность вкладывать средства во все звенья основного производства, и практиковать (для обеспечения финансовой устойчивости) несвойственные ранее виды деятельности. Сложная система прав собственности, управления и контроля предпринимательского кооператива третьего типа позволяет кооперативу использовать все три возможные стратегии (лидерство в издержках, дифференциация, фокусирование), обеспечивая тем самым значительные конкурентные преимущества и выгоды как членам кооператива, так и его внешним инвесторам.
Алгоритм предлагаемых в ходе исследования организационных инноваций в моделях кооперативов можно представить как некий синтез традиционных кооперативных принципов и финансовых инноваций, позволяющих кооперативным организациям выживать и развиваться (рисунок 15).
Таким образом, развитие кооперативных практик в современной среде представляется как динамичный, кумулятивный и мультипликационный процесс, разворачивающийся в определённой (специфической для стран и регионов) институциональной и рыночной среде, общий тренд которого (развития) можно представить в виде концептуально-логической цепочки. На начальных этапах формирования сельскохозяйственные кооперативы формируются вокруг мелких аграрных производителей, функционирующих в границах общего географического пространства, имеющих гомогенные интересы, идентичные проблемы и взгляды. По мере того, как рыночная среда становится более мобильной и непредсказуемой, хозяйствующие субъекты – вертикально интегрированными, рынки – менее конкурентными (монополизированными крупными бизнес-организациями), экономика – фокусированной на (различного рода) инновациях, организационные модели сельскохозяйственных кооперативов переживают существенную трансформацию от своей традиционной формы в направлении инвесторо-ориентированных фирм. Приспосабливаясь к изменениям среды, современный кооператив сохраняет лишь основные принципы своего организационного устройства, означающие его ориентацию на интересы аграрных производителей (а не на инвесторов), заимствуя при этом от других форм бизнеса многие финансовые и организационные инновации.
Рисунок 15 – Алгоритм формирования новых (предпринимательских) моделей кооператива
Существенное усложнение всех аспектов деятельности сельскохозяйственных потребительских кооперативов (рост размеров, охват кооперативом широкого спектра деятельности, инкорпорация новых организационных моделей и т. д.), их нацеленность на достижение высоких экономических результатов, с одной стороны, и обеспечение высоких социальных и экологических стандартов жизни в сельской местности, в рамках которой они функционируют, требует также нового качества человеческого капитала, формирование которого зависит не только от самого кооператива, но и от деятельности многих хозяйствующих в границах сельских территорий тех или иных субъектов (включая государственные).
Пятая научно-практическая рекомендация связана, таким образом, с необходимостью целенаправленного, всестороннего, комплексного воздействия заинтересованных в развитии кооперации структур на различные аспекты человеческого капитала, повышение его качества. Раскрывая данное положение рекомендаций, следует, прежде всего, обратить внимание на современный подход к формированию человеческого капитала сельских территорий в целом, в границах которых такой (более узкий) феномен, как человеческий капитал сельскохозяйственных кооперативов, формируется и развивается.
Как доказывают исторические факты и результаты многочисленных исследований мирового уровня, формирование человеческого капитала, имеющего значение для развития кооперативных практик, происходит под воздействием состояния сельских территорий, его тех или иных изменений в связи с флуктуациями среды (экономическими, политическими, биологическими), цифровизации экономики и виртуализации многих экономических процессов, усиления индивидуализации сельской жизни и разобщённости сельских сообществ, ослабления института семьи и снижения (по объективным и субъективным причинам) гражданской активности селян, сокращения общих ценностей и доверия. Помимо этого, на определение качественных характеристик человеческого капитала сельскохозяйственных кооперативов огромное воздействие оказывает специфика аграрной деятельности, протекающей на сельских территориях, а именно (1) «биологическая» природа сельскохозяйственного производства (фокус деятельности – животные и растения), детерминирующая высокую степень неопределённости относительно объёмов и качества производимой продукции и, как следствие, связанные с этим значительные риски (зависимость от погодных условий, постоянная нестабильность), (2) географическая рассредоточенность и удалённость аграрных хозяйств и сельских поселений, что обусловливает дополнительные издержки на организацию логистических потоков (материальных, людских, финансовых, информационных), (3) сложившиеся условия жизнедеятельности на селе, в результате которых возникает множество сложностей, отражающихся как на производственных, так и социальных аспектах сельской жизни. Все эти (и другие) особенности предполагают наличие у занятых в сельскохозяйственной деятельности людей (сельхозпроизводителей, членов кооперативов) особых личностных качеств, как моральных и деловых (включая заботу о здоровье, несмотря на то, что в физическом плане сельский труд становится в целом технологизированным), так и эмоционально-волевых (свойственных непосредственно сельской среде). В результате, в ходе совершенствования человеческого капитала сельскохозяйственных кооперативов и их участников (аграрных производителей) важен учёт многих специфических факторов, а именно (1) индивидуальных особенностей сельских жителей, стимулирующих их к адекватному личностному развитию, но удерживающих в границах сельских территорий (процессы урбанизации никоим образом не исключают имеющую место в современном обществе сельскую самобытность), (2) специфики сельскохозяйственного производства и сельского труда, требующего как соответствующего образования, так и всех других характеристик, релевантных особенностям современной трудовой деятельности, но непременно отличающегося от труда индустриального, (3) уникальности сельских территорий в плане их размещения, заселённости, социальной среды, что предусматривает благосклонность к необычным (сельским) условиям жизнедеятельности, бесценным флоре и фауне, своеобразной сельской природе в целом, (4) своеобразия кооперативной деятельности, выстраиваемой на базе особых человеческих отношений и личностных качеств. Ключевой задачей данного процесса является формирование в границах сельских территорий поколения людей, во-первых, умеющих и желающих заниматься сельским трудом, подготовленных к жизни в уникальных сельских (неурбанизированных) условиях, обладающих особым сельским менталитетом, позволяющим им гармонично включаться в специфические сельские сообщества, во-вторых, соответствующих требованиям новой экономики (зависящей от информации, цифровых технологий, навыков высокого уровня), способных благодаря своим технологическим умениям, деловым качествам, предпринимательским способностям, инициативности и креативности обеспечить динамичное и сбалансированное социально-экономическое развитие аграрных регионов и достойный (согласно общепринятым в обществе критериям) уровень жизни проживающего на их территории населения, в-третьих, расположенных к сотрудничеству, взаимопомощи, кооперации.
Обращаясь непосредственно к специфике кооператива (абстрагируясь от общего их контента), начнём с того, что в условиях глобализации экономики, стремительного технологического прогресса, изменений концепций экономического роста (учитывающих значимость науки, информации, экологического состояния территорий, различных социальных преференций), любая организация не может эффективно функционировать без экономических ресурсов определённого (нужного) качества. Для кооперативной организации масштабы деятельности (в существенной мере) также обусловливаются находящимися в её собственности ресурсами, такими значимыми как земля, физический капитал, финансовые ресурсы, а сегодня ещё и знания, информация, сложившиеся сети (определённые структуры, в которых субъекты тем или иным образом связаны и взаимодействуют между собой), человеческий капитал, который в сложившихся условиях среды становится одним из важнейших условий обретения современными сельскохозяйственными кооперативами жизнеспособности и конкурентоспособности.
Что касается перспектив развития сельскохозяйственной кооперации, то исследователи подчёркивают, что трудности в становлении отечественных кооперативных организаций объясняются главным образом качеством сформировавшегося на селе человеческого капитала. К примеру, на момент создания фермерских хозяйств (основных потенциальных участников сельскохозяйственных кооперативов) сельское население не имело ни необходимых финансовых средств, ни тем более соответствующего человеческого капитала. По сути, стоящие у истоков отечественного фермерства работники крупных хозяйств (совхозов, колхозов), обладая лишь специализированными (узкими) знаниями и навыками, практически не имели опыта в управлении бизнесом. Ещё бо́льшие проблемы в организации фермерской детальности испытывали те фермеры, которые до создания новых хозяйств трудились в «неаграрных» структурах (педагоги, представители сферы обслуживания, культуры и др.). Как следствие, формирующиеся по инициативе государства сельскохозяйственные кооперативы отличались тем, что их участники не имели ни практического опыта (для развития данной уникальной организационной формы), ни необходимых компетенций.
При этом кооператив (как показывают результаты многочисленных исследований) особо нуждается (1) в специфической рабочей силе, обладающей знаниями об уникальных сельскохозяйственных технологиях, (2) в профессиональных менеджерах, способных эффективно управлять деятельностью кооператива в современных рыночных условиях. Однако существенные затраты на данный ресурс (человеческий капитал) серьёзно ограничивают развитие сельскохозяйственной кооперации. Таким образом, высокие трансакционные издержки эффективного управления трудовыми ресурсами обусловливают низкий уровень кооперации (относительно технологически оптимального). Исследования в русле новой институциональной теории показывают, что издержки, связанные с управлением (мониторингом, контролем) трансакциями с человеческим капиталом внутри организации, являются одним из главных факторов, ограничивающих рост и успех её деятельности.
Так, для эмпирической оценки количественных и содержательных аспектов человеческого капитала сельскохозяйственных потребительских кооперативов в Курганской области (традиционном аграрном регионе) были использованы результаты проведённого авторами анкетирования (и интервьюирования) глав крестьянских (фермерских) хозяйств в 2015-2016 гг. и в 2019 году. Опрос предполагал интервьюирование рядовых членов и председателей сельскохозяйственных потребительских кооперативов, причём представителей различных по характеристикам (специализация, размер, локальность и т. д.) кооперативных организаций, функционирующих в нескольких районах области. Респондентам были заданы вопросы относительно (1) качества привлекаемой к деятельности кооператива рабочей силы, (2) затрат на осуществление трансакций с таким уникальным ресурсом, как «труд», (3) удовлетворённости своими компетенциями для участия в работе кооператива, (4) оценок компетенций тех, кто привлекается кооперативом для выполнения узких (требующих специальной подготовки) функций (ветврачей, бухгалтеров, профессиональных менеджеров). В целом, многие председатели сельскохозяйственных потребительских кооперативов подчёркивают (в ходе опроса) более высокие затраты времени и сил на управление человеческим капиталом по сравнению с расходами на приобретение физических активов, внедрение новых технологий, стратегическое планирование.
Характеристики членов кооперативов (согласно опросу) существенно влияют на интенции и возможности кооператива вкладывать средства в современные технологии. В связи с существенной гетерогенностью членов кооператива с точки зрения их размеров, размещения, специализации, любой сельскохозяйственный кооператив сталкивается с проблемой согласования интересов своих членов при формировании инвестиционного портфеля. Так, мелкие производители сельскохозяйственной продукции (участники кооперации), проживающие в сельской местности, не стремятся к получению высокого дохода, но предпочитают иметь его как можно быстрее (и потому в долгосрочных инвестициях не заинтересованы). Успешно осуществляющие деятельность сельхозпроизводители (главы мелких и средних хозяйств) ориентированы на долгосрочное и стабильное извлечение прибыли, а следовательно, заинтересованы в развитии своего хозяйства и в соответствующих вложениях из полученной выручки. Производители нового (предпринимательского) типа, не обязательно проживающие на селе, но обладающие большим потенциалом в аграрной сфере деятельности, выстраивая своё производство на основе новой техники и современных технологий, ориентируются в распределении прибыли на долгосрочные инвестиции, причём не только в физические активы, но и в НИОКР, совместные социальные и экологические проекты, человеческий капитал. В том случае, когда кооператив основывается на классических принципах в управлении и принятии решений («один член – один голос»), первая группа мелких сельхозпроизводителей будет количественно преобладать над всеми остальными и, лоббируя свои интересы, препятствовать динамичному развитию кооператива (как это часто и происходит, судя по высказываниям членов кооперативов в ходе персональных интервью).
В заключение отметим, что для изменившейся по многим аспектам рыночной среды необходимы новые модели управления и такие характеристики его участников внутри кооперативов, как (1) готовность инвестировать в специфические знания, технологии, человеческие ресурсы, (2) способность к внедрению организационных инноваций и достижению гибкого внутреннего устройства, способного адаптироваться к любым изменениям, (3) стремление разрабатывать новые виды продукции, использовать новые технологии, осваивать новые рынки, а также адекватно воспринимать процессы тесной координации между всеми участниками агропродовольственной цепи, создавая совместные предприятия (венчурные компании) и стратегические альянсы, применяя новые формы контрактов, развивая новые организационные модели кооперативов, значимое место в которых должен занимать человеческий капитал.
Немаловажный факт. Анализ формальных и неформальных институтов развития сельского хозяйства в России позволяет заключить, что институциональная среда становится всё более благоприятной с точки зрения политических, деловых и социальных условий, так как (1) обусловливает успешное развитие фермерства и сельскохозяйственной кооперации в перспективе, (2) стимулирует фермера на дальнейшее образование для того, чтобы обладать определёнными качествами не только как управляющего фермерским хозяйством, но и как менеджера, осуществляющего различные деловые и социальные связи, институционализированные в кооперативе. В то же время, изучив социально-психологическую и демографическую ситуацию в границах сельских территорий [187], можно сделать вывод о том, что с точки зрения данных факторов перспективы развития сельскохозяйственной кооперации сложны и неоднозначны. Отсутствие определённых атрибутов человеческого и социального капитала, на которых основывается деятельность традиционных коллективных организаций (модель которых инкорпорируется в отечественную хозяйственную практику), является одним из самых серьёзных препятствий для развития кооперации в сельском хозяйстве и на селе в целом.
Данное обстоятельство важно учитывать при разработке целевых государственных программ, направленных на всестороннюю помощь сельскохозяйственным кооперативам. Игнорирование значимости социального и человеческого капитала в ходе оказания такой поддержки обусловливает неэффективное использование средств, выделяемых государством для создания самих кооперативов и финансирования особых государственных институтов, которые оказывают кооперативным организациям методическую и финансовую помощь. Улучшая законодательство и другие институциональные условия, совершенствуя рыночную среду, инициируя соответствующие научные исследования, продвигая (через различные государственные программы) развитие аграрной отрасли и сельских территорий, обеспечивая развитие (специфического) человеческого капитала на селе, государство в значительной мере способствует эффективному функционированию кооперативов в новых условиях среды. Действуя в унисон с такой государственной поддержкой, сами кооперативы, как это демонстрирует современный мировой опыт, прилагают колоссальные усилия для привлечения лучших профессионалов к управлению во всех звеньях кооперативных структур и в процессе реализации всех видов деятельности.
Резюмируя исследование в целом, подчеркнём аргументированный международным опытом и доказанный в ходе работы научный тезис: в то время как классическая кооперативная теория утверждает, что успешное функционирование кооператива тесно (и прямо) коррелирует с полнотой реализации традиционных кооперативных принципов (добровольным и открытым членством, демократическим управлением, неограниченными трансакциями членов с кооперативной организацией и др.), интеграция этих принципов в отечественные нормативно-правовые акты деятельности кооперативов на современном этапе обусловливает рост издержек на поддержание работоспособности созданной организации и неэффективность её деятельности. Как показывает практика, наиболее успешные сельскохозяйственные потребительские кооперативы, стремясь к устойчивому развитию, в условиях, во-первых, противоречий формальных и неформальных институтов между собой, во-вторых, несоответствия формальных или неформальных институтов инкорпорируемой в кооперативную деятельность модели, находят возможности для модификации организационного устройства кооператива посредством введения тех или иных новшеств относительно положения членов кооперативов как патронов, управляющих и собственников, игнорируя при этом некоторые традиционные принципы. В результате, вопреки сложившимся представлениям, в постоянно меняющейся институциональной среде именно кооперативы нового (предпринимательского) типа представляют собой перспективную организационную форму, способную адаптировать своё внутреннее устройство к новым трендам и флуктуациям, наблюдаемым в макроэкономических, социальных и институциональных условиях аграрной отрасли экономики в России.
Дальнейшая траектория развития кооперативных практик в России зависит от множества обстоятельств, таких как (1) менталитет аграрных производителей и тенденции его изменений, (2) готовность членов кооператива внедрять новые стратегии и инструменты управления с целью минимизации трансакционных издержек и учёта нового целеполагания деятельности организации, (3) состояние аграрных рынков и аграрного сектора экономики, (4) содержание кооперативного законодательства, (5) выбор и инкорпорация в хозяйственную практику адекватных организационных моделей сельскохозяйственных кооперативов. Целенаправленное движение в данном направлении, предполагающее участие всех заинтересованных в развитии аграрной кооперации субъектов, возможно, обеспечит данному феномену ещё один шанс на эффективное функционирование и дальнейшую эволюцию.
ЗАКЛЮЧЕНИЕ
Развитие аграрной отрасли экономики в России предполагает не только технические и технологические инновации, но и инновации организационные, одна из которых – создание и развитие сельскохозяйственных кооперативов, призванных решить многие проблемы сельхозпроизводителей (особенно мелких и средних) и усилить их конкурентные позиции на аграрных рынках. Тем не менее большинство мер, предпринимаемых для решения этих задач, включая активную государственную политику поддержки сельскохозяйственной кооперации (в том числе финансовой), пока не дают значимых для отрасли результатов. Как демонстрируют многие теоретические и эмпирические исследования, препятствием к успешному развитию даже самых инновационных артефактов является главным образом несогласованность между формальными и неформальными институтами, о чём свидетельствуют разного рода проблемы развития сельскохозяйственных потребительских кооперативов в регионах Российской Федерации. Так, к примеру, формальные институты (законодательство, прежде всего) предполагают функционирование кооперативов в традиционной его форме (с реализацией классических принципов), однако неформальные условия (низкий уровень доверия, слабые стимулы к кооперации, недостаточный опыт участия в организациях с демократическими принципами управления и др.) не позволяют реализовать конкурентные преимущества традиционных кооперативов при их незначительных размерах и высокой гетерогенности членов. В результате, появляются слабые кооперативные организации, отличающиеся низкой жизнеспособностью и функционирующие в бо́льшей мере лишь благодаря государственной поддержке. Анализ научной литературы, опыт зарубежных стран показывают, что для решения данной проблемы необходимы новые модели сельскохозяйственной кооперации, в связи с чем представленные в отчёте материалы и результаты проведённого исследования сконцентрированы, во-первых, на изучении соответствия атрибутов моделей сельскохозяйственных кооперативов (традиционного и предпринимательского) тем или иным параметрам среды, во-вторых, на обосновании необходимости трансформации традиционной организационной модели сельскохозяйственного кооператива (в сложившихся условиях среды) в более современную, в-третьих, на определении альтернативных траекторий развития сельскохозяйственных кооперативов с учётом контента формальных и неформальных институтов, детерминирующих кооперативную деятельность. В итоге, предложены научно-практические рекомендации, в которых, учитывая опыт функционирования аграрных кооперативов за рубежом, предлагаются перспективные модели сельскохозяйственных кооперативов непосредственно предпринимательского типа, инкорпорация которых в отечественную хозяйственную практику позволит кооперативным организациям (1) аккумулировать достаточный для инновационной деятельности капитал, (2) решать проблемы, обусловленные несоответствием традиционных кооперативных принципов сложившимся условиям среды, способствуя тем самым эффективной деятельности кооперативов в регионах России.
Несколько детализируя решённые в рамках исследования научные задачи, следует отметить некоторые из них, а именно: 1) обобщены исторические условия, выявлены тренды и динамика эволюции аграрных кооперативных практик в отдельных странах Северной Америки и Европы, кооперативный опыт которых обладает значимым потенциалом для внедрения в отечественное сельское хозяйство; 2) специфицированы основные факторы (ограничения) успешного функционирования сельскохозяйственных кооперативов в США, Канаде, Швеции, Германии, Великобритании, кооперативная история которых отличается длительностью и систематичностью развития, а современные сельскохозяйственные кооперативы этих стран характеризуются существенными организационными инновациями, высокой жизнеспособностью и устойчивыми конкурентными преимуществами; 3) идентифицированы особенности формальных и неформальных институтов, специфика макроэкономических, социальных и политических условий развития сельскохозяйственной кооперации на Западе и в России; 4) выявлены мировые тенденции трансформации сельскохозяйственных потребительских коопе-ративов в международной экономической действительности с учётом сложившейся среды, специфицированы и сопоставлены базовые параметры деятельности сельскохозяйственных кооперативов (в том числе особенности управления, контроля, финансирования) в России и других странах мира; 5) разработаны (на основе обобщения мирового кооперативного опыта) теоретические модели функционирования сельскохозяйственных потребительских кооперативов, приемлемые для российских условий (в частности, учитывающие текущие характеристики заинтересованных в развитии кооперации аграрных производителей, возможные тренды трансформации условий кооперативной деятельности в долгосрочной перспективе, целевые ориентиры современного социально-экономического развития, реально существующие и возможные вызовы среды); 6) осуществлена оценка возможностей использования международных кооперативных практик в отечественном сельском хозяйстве; 7) предложены и научно обоснованы алгоритмы инкорпорации параметров деятельности современных (предпринимательских) сельскохозяйственных кооперативов в отечественную практику с целью повышения эффективности функционирования российских сельскохозяйственных потребительских кооперативов (отличающихся целями, многофункциональностью деятельности, внутренним устройством, общественной значимостью); 8) определены (исходя из международного опыта развития кооперации) вероятные сценарии государственной аграрной политики (направления и инструменты), стимулирующей развитие кооперации в сельском хозяйстве Российской Федерации. Решение данных задач позволило сделать несколько важных выводов, имеющих как сугубо научную, так и практическую значимость, учёт которых хозяйствующими субъектами и государственными структурами, имеющими отношение к созданию и развитию кооперативных организаций, позволит избежать многих ошибок, неэффективных расходов и дискредитации кооперативных практик.
Представленные в третьем разделе отчёта материалы, полученные в ходе исследования, включают несколько научно-практических рекомендаций. Первое. В какой бы организационной модели не функционировал сельскохозяйственный кооператив (в самой примитивной, неформальной, не имеющей правовой оболочки или в чрезвычайно современной, приближенной к обычной бизнес-корпорации) неформальная институциональная среда имеет решающее значение для его успешного развития. При этом для кооперативных процессов (из широкого перечня неформальных институтов) имеют значимость доверие, дух солидарности и равенства, социальная ответственность, обусловливающие не менее важные для деятельности кооперативов характеристики их членов: 1) вовлечённость членов кооператива в осуществляемую организацией деятельность; 2) готовность членов кооператива к коллективной деятельности; 3) желание и возможность участвовать в процедурах демократического управления кооперативом; 4) позитивное отношение к кооперативным принципам в целом. Основной исследовательский вывод, сформулированный в ходе скрупулёзного изучения среды функционирования отечественных сельскохозяйственных кооперативов, связан с выявлением и анализом причин отрицательных результатов их деятельности (небольшие размеры, низкая эффективность, невысокая доля на рынках сельскохозяйственной продукции и услуг). В качестве таковых верифицированы (1) негативный опыт кооперации в перестроечный период, (2) низкая расположенность сельскохозяйственных производителей к осуществлению трансакций на кооперативной основе, (3) низкий уровень доверия участников кооперации к партнёрам и коллегам, (4) отсутствие у членов кооперативов опыта (как, впрочем, и желания) участия в демократическом управлении кооперативными организациями. В связи с этим в условиях, когда создание сельскохозяйственных кооперативов в большинстве случаев инициируется «сверху», для государства важны не только мероприятия, связанные с совершенствованием кооперативного законодательства и финансовой поддержки кооперативов, но и мероприятия, направленные на улучшение доверия, формирование позитивного отношения к равенству, солидарности и взаимопомощи, то есть на совершенствование неформальных институтов в направлении их релевантности кооперативному духу и кооперативной сути в целом. Объединительные процессы на селе, генерируемые различными консолидирующими мероприятиями, стимулируют, в конечном итоге, и улучшение неформальной среды функционирования кооперативов, и создание неформальных институтов, представляющих собой субституты формальных кооперативных организаций (в современном их понимании) и выполняющих важнейшие функции по поставке услуг и товаров в границах сельских территорий, в которых не заинтересованы крупные коммерческие структуры. Поддержку различных форм (а не только кооперативов как таковых) совместной деятельности и взаимопомощи следует специфицировать как важное (даже по сравнению с сегодняшней финансовой помощью сельскохозяйственных кооперативов) направление государственной деятельности по развитию сельскохозяйственной кооперации в современных условиях среды.
Второе. Кооперативы, несмотря на наличие в их функционировании традиционных (классических) основ, без которых невозможна идентификация этой формы (кооператива) в качестве уникального феномена, действующего в интересах именно своих членов, есть явление мобильное, а не стационарное. Тем не менее, как показывает мировой опыт, адаптируясь к изменениям внешней среды (прежде всего рыночной), кооператив сохраняет лишь основные принципы, означающие его ориентацию на интересы аграрных производителей (а не инвесторов), но заимствует многие финансовые и организационные инновации из других форм бизнеса. Формальные институты в этой ситуации могут либо переживать существенные и адекватные по скорости изменения, способствуя развитию кооперативов, либо в совокупности с неформальными институтами, оставаясь консервативными, препятствовать их положительной эволюции. Отметим, отечественная кооперативная история демонстрирует, как сложившиеся веками неформальные институты (культурные традиции, социальные сети, менталитет) противодействуют положительному влиянию формальных институтов, по сути своей благоприятствующих появлению и развитию аграрных кооперативов. В свою очередь, именно формальные институты (как наиболее мобильные) способны посредством определённых нововведений в существующее законодательство и государственную политику нейтрализовать отрицательное воздействие институтов неформальных. Как следствие, создание соответствующей потребностям кооперативного развития формальной институциональной среды (гибкого законодательства, благоприятного бизнес-климата, эффективных государственных программ) является задачей как учёных и практиков (определение параметров среды), так и политиков (лигитимизация и внедрение в жизнь), причём необходимо учитывать всесторонне доказанный международным опытом факт, что государственная финансовая помощь признаётся сегодня довольно простым, но не самым эффективным направлением государственной поддержки. Разработка современного кооперативного законодательства, предоставляющего кооператорам широкий выбор возможностей спецификации прав собственности, моделей управления, применяемых стратегий, организации деятельности в целом – важнейшее условие эффективного функционирования сельскохозяйственных кооперативов как уникальных бизнес-единиц и успешного функционирования аграрной отрасли в целом, а тонкая государственная политика по поддержке выполнения кооперативами релевантного сегодняшней ситуации спектра социальных и экологических функций (особенно в условиях существующих вызовов и угроз) – ключевая детерминанта устойчивого развития сельских территорий и сельских сообществ.
Третье. Теоретико-эмпирические исследования, предпринятые и в рамках данной работы, и в границах других научных исследований, идентифицируют в качестве факторов неэффективной деятельности сельскохозяйственных потребительских кооперативов и обстоятельств, ограничивающих развитие аграрной кооперации (1) сложности в реализации традиционной кооперативной модели в отечественных условиях среды, (2) невозможность внедрения в отечественную хозяйственную практику новых предпринимательских моделей аграрной кооперации. В результате, инкорпорируемая в отечественную практику (традиционная) организационная модель кооператива вступает в конфронтацию со сложившимися формальными и неформальными институтами, обусловливая неэффективную деятельность самих кооперативных структур главным образом тем, что не способна реализовать ключевой для данной организационной модели эффект масштаба. В условиях, когда кооперативные структуры (как на этапе создания, так и в первые годы функционирования) отличаются небольшими размерами (недостатком капитала, ограниченными возможностями к внедрению современных технологий, низкой конкурентоспособностью), традиционные кооперативные принципы (открытое членство, неограниченные трансакции, привлекательная идеология), по сути, не стимулируют стремительное расширение бизнеса, не обеспечивают его участников конкурентными преимуществами, вследствие чего отмечаются, во-первых, низкая эффективность в деятельности кооперативов, во-вторых, функционирование кооперативных организаций благодаря (в основном) государственной поддержке. Неизбежным фактом в такой ситуации является ослабление традиционных кооперативных принципов и постепенное смещение кооперативной деятельности в сторону предпринимательской ориентации посредством (1) введения в кооперативную деятельность принципов, допускающих (а) распределение прибыли между членами кооператива и участие в принятии решений согласно объёму вложений в кооператив, (б) получение дохода на инвестиции, осуществляемые лицами, которые не являются членами кооператива, (2) эмиссии внутренних и внешних ценных бумаг, позволяющих привлекать достаточные финансовые ресурсы членов кооператива, внешних инвесторов, (3) внедрение организационных инноваций, предполагающих индивидуализацию собственности, управления, контроля (при сохранении определённых базовых кооперативных принципов) для повышения эффективности функционирования сельскохозяйственных кооперативов. При этом важно понимать, что кооперативные ценности имеют значение всегда, но для их воспроизводства необходимо позволить кооперативу совершенствоваться, особенно в те периоды, когда существенно меняется окружающая среда. Тем более, как показывает история, функционирование кооперативов традиционного типа при наличии подходящих условий возможно на любом этапе развития общества. Ярким примером служит активное появление кооперативов в сельской местности различных стран мира в связи с (1) их удалённостью от урбанизированных центров, (2) неблагоприятными демографическими явлениями (сокращение сельского населения), (3) уходом из сёл крупных сетей (поставляющих различные услуги и товары), (4) негативными последствиями пандемии COVID-19 (и другими ухудшающими сельскую жизнь условиями), причём в современной действительности имеет место весь спектр кооперативных моделей (от примитивных до современных). Поддержка различными структурами, заинтересованными в развитии кооперации, предпринимательских организационных моделей кооперативов, с одной стороны, и традиционных их форм – с другой, определяется именно релевантностью организационного устройства сельскохозяйственных кооперативов и окружающей среды на каждом этапе их эволюции.
Четвёртое. Адаптация сельскохозяйственного кооператива к рыночной среде, в том числе изменениями организационных моделей и стратегий, всегда локальна и индивидуальна (можно лишь предложить альтернативные варианты, создать подходящие для развития условия, но не навязывать их извне). В этом отношении проведённый в исследовании анализ позволяет специфицировать возможный спектр организационных моделей, концептуально располагаемых (по особенностям спецификации прав собственности, управления, контроля) между двумя теоретическими конструкциями, в частности, традиционным кооперативом и корпорацией. Движение от одной модели кооператива к другой (смещение от традиционного кооператива в сторону инвесторо-ориентированной фирмы) представляет собой естественный процесс, происходящий под влиянием институциональной и рыночной среды параллельно с реализацией выбранных кооперативами рыночных стратегий. Останавливаясь на значимости инициации данного процесса для развития аграрной кооперации в отечественных условиях, отметим, что, учитывая важность сельскохозяйственных кооперативов (и других форм сотрудничества и взаимопомощи) для отечественных аграрных производителей в условиях экономической, социальной и политической нестабильности, высокую культурную и социальную значимость кооперации на селе, формирование новых кооперативных структур в России – необходимый этап развития сельхозкооперации. Выделив несколько теоретических организационных моделей кооперативной деятельности, специфицированных в ходе исследования как предпринимательские кооперативы первого, второго и третьего типа (ПК-1, ПК-2, ПК-3), представляющие альтернативные варианты спецификации прав собственности, патронажа, управления и контроля, резюмируем: инкорпорация в деятельность сельскохозяйственных кооперативов новых организационных моделей включает несколько ступеней сложного (комплексного) алгоритма, таких как (1) разработка альтернативных вариантов организационной трансформации (реализовано в ходе данного исследования) и (2) идентификация различных организационных аспектов и их детальная апробация (следующий этап исследования), которая, по сути, не представляется возможной без участия учёных (исследователей в области кооперативного развития), практиков (участников кооперации), политиков (влияющих на контент формальной институциональной среды развития сельскохозяйственных потребительских кооперативов).
Пятое. В связи с высокой значимостью для сельскохозяйственных кооперативов (аграрной экономики в целом) человеческого фактора, а точнее человеческого капитала, функционал всех имеющих отношение к развитию сельскохозяйственной кооперации субъектов на данном этапе существенно расширяется. Ключевой идеей в организации их деятельности по совершенствованию человеческого капитала сельскохозяйственных кооперативов является то, что подходящее качество рассматриваемого феномена (человеческий капитал сельскохозяйственного кооператива) определяется такими важными факторами, как (1) индивидуальные особенности сельских жителей, стимулирующие их к адекватному личностному развитию, но удерживающие их непосредственно в границах сельских территорий (так называемая «сельская самобытность»), (2) специфика сельскохозяйственного производства и сельского труда, с одной стороны, требующая современного образования, с другой – не исключающая существенное дистанцирование от труда индустриального, (3) уникальность сельских территорий в плане их размещения, заселённости, социальной среды, что предусматривает благосклонность к специфическим (сельским) условиям жизнедеятельности, флоре и фауне, сельской природе в целом, (4) своеобразие кооперативной деятельности, выстраиваемой на базе особых человеческих качеств. Появление на арене кооперативной деятельности профессиональных менеджеров, включаемых современными кооперативами в управленческие структуры – наглядное подтверждение важности современных профессиональных знаний, особых управленческих качеств, корпоративной культуры для успеха функционирования кооперативов независимо от их размеров, организационной формы, внутреннего устройства и вида деятельности.
Резюмируя вышеизложенное, особо подчеркнём необходимость в сложившейся социально-экономической, политической и институциональной среде соответствующего внимания (и со стороны государства, и со стороны сельских сообществ) к уникальному феномену, именуемому сельскохозяйственной кооперацией. Что касается непосредственно государства, то оно, культивируя создание сельскохозяйственных кооперативов и оказывая им всевозможную помощь (финансовую, информационную, консультационную), принимает на себя большую ответственность как за результаты реализации сформулированных им инициатив, так и за эффективное использование выделенных на развитие сельской кооперации ресурсов. Выводы, полученные в результате скрупулёзного анализа истории развития кооперативных практик на Западе и в России в различные периоды, наглядно демонстрируют необходимость формирования новой концепции сельскохозяйственной кооперации, что предполагает, прежде всего, инициацию новых организационных моделей кооперативов, адекватных сложившимся условиям среды и новой роли кооперации в развитии отрасли и сельских территорий. Согласно такому подходу, должны быть специфическими и направления, и инструменты государственной помощи, что, безусловно, гарантирует высокую эффективность предпринимаемых государством усилий по поддержке аграрной кооперации даже при меньших её объёмах (финансовых, прежде всего).